Если слушать записи поэтапно, после прослушивания первых двух дорожек трудно понять, чего еще они добиваются, — песня же вроде закончена? Зачастую окончательная многослойная версия как будто поглощает изначальную простую мелодию. Но они понимают, когда что-то не так, даже если не могут объяснить словами. Их самоотдача впечатляет — над одной песней они могут трудиться до изнеможения часов по десять подряд.
Зачинщиком обычно выступает Пол. В основном потому, что кто-то должен сказать: вышло нехорошо, пробуем снова. Все это сознают. Но кто-то должен и озвучивать инструкции. У Пола это выходит лучше всего — он же по сей день весь такой рьяный. Однако в серьезных вопросах право голоса имеют все. Если песню написал Джон, главным образом он и режиссирует; то же касается и Джорджа. Джордж всегда полностью отвечает за свои песни.
Процесс записи происходит примерно по вышеописанному шаблону. Но нет никакого шаблона в написании, в создании песен. Это может происходить как угодно.
«Последние четыре песни альбома — обычно чистая пахота, — признается Пол. — Если нужно еще четыре песни, придется сесть и сочинить. Они не обязательно хуже тех, которые написаны по вдохновению. Нередко они даже лучше, потому что мы уже некоторое время записываем альбом и понимаем, каких песен хотим».
Около трети их песен так и написано — в силу необходимости, когда нет времени ждать вдохновения. Джон и Пол могут придумывать эти пахотные песни поодиночке, но в основном сочиняют вместе, с двух часов дня, давая себе сутки на доведение песни до ума.
Остальные песни порождены вдохновением — хотя бы крохотной искрой. Но даже если их вдруг осенит идея, они редко тут же садятся и принимаются над ней работать. Чаще всего откладывают, хранят ее где-то на задворках сознания, пока не понадобится. Даже работая над альбомом, приносят неоконченные песни друг другу или прямо в студию. Лень тут играет не последнюю роль. Они хотят, чтоб остальные помогли.
Песня «Eleanor Rigby» пришла к Полу, когда он смотрел на витрину в Бристоле. Ему понравилось имя — Дейзи Хокинс. Пол мысленно им жонглировал, в имени проступил ритм, затем оно превратилось в «Элинор Ригби». Мелодию Пол придумал, но к моменту записи не закончил текст. Последний куплет сочиняли все вместе в последнюю минуту.
Они вспомнили только одну песню, которая родилась целиком и была записана без изменений, — «Nowhere Man» Джона. Он не особенно ею гордится.
«Я сидел, сочинял песню и подумал вдруг, что вот сижу я здесь, ничего не делаю, никуда не движусь. Дальше все было просто. Песня написалась сама. Хотя нет, я сейчас вспомнил: я тогда вообще бросил думать. Ничего не выходило. Я взбесился, решил прилечь, плюнул на все. И тут подумал, что я — Человек Ниоткуда, который сидит нигде».
Очень редко вдохновение приходит просто из воздуха. Но многое дарит окружение — прошлое (как в «Penny Lane») или настоящее («Lovely Rita»). Джон, ища идеи для песен, нередко черпает их из актуальных медиа.
«„Mr. Kite“ я просто-напросто спер. Искал песню, и весь текст прямо посмотрел мне в лицо… Это со старого плаката — я его купил в антикварной лавке. Мы ездили в Саррей, что ли, снимали ролик для „Strawberry Fields Forever“. В перерыв я зашел в лавку и там купил плакат: реклама варьете, гвоздь программы — мистер Кайт… Там также сообщалось, что выступят Хендерсоны, которые раньше выступали на ярмарке Пабло Фанка[192]. Обещали лошадей, прыжки через горящий обруч. И коня Генри. Оркестр начинал без десяти шесть. И все это в Бишопсгейте. Вот афиша, смотри. Бенефис мистера Кайта. Я почти ни слова не сочинил, только склеил списки. Буквально, слово в слово… Я этим не очень гордился. Вообще-то, это не работа. Все на автомате, потому что нам тогда срочно нужна была новая песня для „Sergeant Pepper“».
Почти на таком же заимствованном вдохновении была написана и «A Day in the Life» — лучшая, по мнению многих, песня с альбома «Sergeant Pepper».
Песню Би-би-си запретило на том основании, что там якобы упоминаются наркотики («I’d love to turn you on»[193]). Даже самому Джону эта песня нравится.
Большинство слов в первой части — в куплетах, начинающихся с «I read the news today, oh boy»[194], — взяты из настоящих новостей, которые Джон читал в тот день, когда писал песню.
«Я писал, и передо мной на рояле лежала „Дейли мейл“. Я ее открыл на „Кратких новостях“ — или „Далеко и близко“, как они называются? И там был абзац про то, что в Блэкбёрне, Ланкашир, обнаружено четыре тысячи ям. Когда мы стали записываться, в том куплете не хватало одного слова. Я знал, что строчка должна быть: „Now they know how many holes it takes to… что-то… Albert Hall“[195]. Куплет абсурдистский, но почему-то никак не приходил на ум глагол. Какая связь между дырками и Альберт-Холлом? А Терри сказал „fill“ — влезет в Альберт-Холл. И сложилось. Наверное, я это слово и искал, но не мог нащупать. Другие необязательно подсказывают — они просто говорят слово, которое ты и так искал».
О фильме, упомянутом в песне, газета не писала — это отсылка к фильму, в котором только что снялся Джон, «Как я выиграл войну». Речь в нем о победе английской армии в войне. Фильм был снят по роману.
«The lucky man who made the grade»[196] косвенно отсылал к другу Джона и остальных битлов Таре Брауну, погибшему в автокатастрофе. Особенно с Тарой дружил Майкл Маккартни. В тот день в газете сообщалось о гибели Тары.
«Я не описывал аварию точно. У Тары все нормально было с мозгами. Но я думал про это, когда писал куплет. И Тара не был в палате лордов, но он сын лорда Оранмора и Брауна, из рода Гиннессов, — а это практически пэр».
Слова «Goodmorning, Goodmorning»[197] пришли из телевизионной рекламы хлопьев. «Я часто фоном включаю телевизор, когда сажусь за фортепиано писать песни. Когда я не в настроении и мало что могу из себя выжать, до меня долетают слова из телевизора. „Goodmorning, Goodmorning“ я так и услышал».
Очень часто песня рождается из ритма, в который потом вставляются слова, — первоначальные три-четыре ноты повторяются и развиваются в уме либо за роялем.
Однажды дома в Уэйбридже Джон услышал где-то вдалеке полицейскую сирену. Две ноты, верхняя и нижняя, раз за разом, — примитивные завывания. Ритм застрял у него в голове, и он стал обыгрывать его, подбирая слова.
«Mis-ter, Ci-ty, p’lice-man, sit-tin, pre-tty»[198].
Он слегка переставил слова — «Sitting pretty, like a policeman»[199], — но дальше у него не пошло. Он сказал, из этого вырастет песня, но прямо сейчас ею заниматься ни к чему. Можно вытащить ее в следующий раз, когда понадобится. «Я записал на какой-то бумажке. Я всегда боюсь, что забуду, и поэтому записываю, но не забываю».
В тот же день он записал еще несколько слов, совершенно нелепых, просто под ритм.
«Sitting on a cornflake, waiting for the man to come»[200]. Мне послышалось, он сказал «van»[201] вместо «man», — я ошибся, но так ему понравилось больше, и он сказал, что использует «van».
У него в голове была еще одна мелодия. Она возникла из фразы «sitting in an English country garden»[202]. Так Джон проводит минимум два часа каждый день — сидит на крыльце под окном своего дома и смотрит в сад. На сей раз, думая о том, как он это делает, он повторял фразу, пока не родилась мелодия.
«Я не знаю, во что это выльется. Может, это будут части одной песни — „sitting in an English country garden, waiting for the van to come“. Я не знаю».
Так и получилось. Он составил фрагменты вместе, и вышел «I Am the Walrus». Фоном слышна полицейская сирена, которая первой Джона и вдохновила. И такое происходит сплошь и рядом. Бессвязные обрывки склеиваются в одно, когда Джону пора освободить голову и найти новую песню.
Джона в основном заводят ритмы, но теперь он все чаще кладет на музыку свои стихи или просто беспорядочные мысли. У Пола обычно все начинается с мелодии. Однажды Джон проснулся в семь утра и больше не смог заснуть. В голове у него крутились слова «pools of sorrow, waves of joy»[203]. Он встал и записал их, а потом и еще строк десять, которые в итоге превратились в «Across the Universe». В этой первой утренней версии, когда он понимал, что записывает небрежные пошлые фразы, просто чтобы перейти к следующей строке, почерк у него хуже, еще неразборчивее — от смущения, что строки, которые ему самому не нравятся, кто-нибудь увидит. Так он поступал со своими стихами в детстве или в письмах к Стю — пытался спрятать собственную сентиментальность от Мими или еще от какого читателя.
В итоге песня ему не понравилась. Он сказал, в голове звучало иначе. Когда битлы в апреле 1968-го вернулись из Индии, Джон решил снова ее записать — его посетили свежие идеи.
Когда Джон обсуждает свои песни с Джорджем Мартином, только и слышишь всякие «вж-жик» и «бау-бау-бау» — он пытается передать, что звучит у него в голове. И он не так решителен, как Пол, — во всяком случае, так кажется: когда другие прослушали трек, он спрашивает их мнения. Пол склонен без обиняков говорить: давайте еще раз.
«Hey Bulldog» — тоже песня Джона, которая началась с набора слов, которые потом положили на музыку. В смысле записи это, пожалуй, их самая шустрая послегастрольная песня. Записали ее в феврале 1968-го, практически за день, с начала до конца. Как-то в воскресенье битлы пришли в студию — надо было сняться для трехминутного рекламного ролика «Lady Madonna», песни Пола с первой сторо