Зазвонил телефон. Джордж снял трубку. На том конце линии приглушенно захихикали. «Винный магазин в Ишере, — нетерпеливо огрызнулся Джордж. — Нет, извините». И повесил трубку.
На кухне сидели Патти и ее сестра Дженни — та как раз пришла, и они теперь вышивали. Обе в восточных одеждах из «Эппл-бутика». Обе погрузились в работу — очень тихие, серьезные, на губах полуулыбки. Из-за стены зазвучал ситар — Джордж приступил к занятиям. Мизансцена почти средневековая.
У Патти меньше помощниц по дому, чем у других битловских жен, хотя, когда у них с Джорджем появятся дети, ей наверняка понадобится помощь. По дому работает Маргарет. Обычно она ест вместе с ними, по-родственному.
Маргарет в основном занимается уборкой, а Патти готовит еду, вытирает посуду и помогает прибираться. «На самом деле дом не такой уж большой, как кажется. Полно хлама. Будь у нас больше слуг, они бы скорее мешали».
В местный супермаркет Патти тоже ходит сама. Только что купила плитку шоколада и пожаловалась, что на вкус как мыло. Отослала его обратно с жалобой. Правда, подписывать письмо своим именем не стала — Джордж научил ее избегать любой публичности. Патти поставила фамилию Маргарет. Надеялась в качестве компенсации получить несколько бесплатных шоколадок.
Из всех битловских семей Джордж и Патти ближе всех к равноправию. Оба очень современные — ну, как описывают современных супругов в журналах. Патти активнее других битловских жен разделяет интересы мужа. С самого начала она поддерживала интерес Джорджа к индийской культуре.
Однако она отчасти сохраняет независимость и свободу и периодически работает моделью.
Те, кто давно знаком с «Битлз», в один голос утверждают, что Джордж изменился больше всех. Заметили даже фанаты, наблюдающие за его развитием сравнительно недавно. Некогда он считался самым красивым битлом. А сейчас фанаты жалуются, что Джордж запустил усы и прическу и стал неопрятен.
Но это лишь снаружи. Внутренние перемены гораздо серьезнее. Джордж, самый младший битл, долгое время считался несмышленышем. Рядом с Джоном и Полом он многим казался мальчишкой. Джон и Пол были не по годам развиты — и физически, и сексуально, и творчески. Они начали писать песни задолго до того, как Джордж об этом хотя бы задумался.
У него был легкий комплекс неполноценности — впрочем, ничего серьезного. Син вспоминает, что Джордж вечно околачивался поблизости, когда ей хотелось побыть с Джоном наедине. Те же проблемы возникали у Астрид, когда она пыталась уединиться со Стю.
Джордж не особо успевал в школе и не проявлял способностей, какими обладал Пол. Он был простым подмастерьем, когда умный Пол учился в шестом классе, а Джон в Художественном колледже, и многие ошибочно считали Джорджа не столь способным.
Джулия, мать Джона, ужаснулась, когда Джон привел к ней знакомиться очередного друга с совершенно детской физиономией. Ей и Пол-то казался ребенком.
«Он был милый маленький мальчик, — вспоминает Астрид их гамбургские дни. — Просто малыш Джордж. Мы обсуждали ум, способности и таланты Джона, Стю и Пола, а про Джорджа как-то не говорили. Он взрослел не так быстро… Но он был отнюдь не глуп — никому это и в голову не приходило. Очень мило подшучивал над своим возрастом. Как-то на Рождество я им всем принесла подарки. Джон свой развернул первым — там маркиз де Сад, издание „Олимпии пресс“. Джордж берет свой и говорит: „Ну а тут, наверное, комиксы?“»
По крайней мере, у Джорджа всегда была гитара. Он учился играть еще фанатичнее, чем Джон и Пол, и выходило у него гораздо лучше. На сцене почти не улыбался — был очень сосредоточен. Но долгое время не брался больше ни за что, даже за рисование. Считал, что у него нет способностей.
Однако с конца 1966 года жизнь у Джорджа полнее всех. Он первым поднялся над битломанией. Не зная, к чему приложить силы, остальные завидовали его новым хобби. Он даже во многом стал лидером. Он не стремился к лидерству осознанно, как Джон во времена The Quarrymen. Другие сами пришли к Джорджу, привлеченные его новыми интересами.
Джордж сейчас меньше всех нуждается в обществе битлов. Остальные признаются, что скучали друг по другу в те месяцы, что провели сами по себе после прекращения гастролей. «Я вообще по ним не скучал, — признается Джордж. — Но было здорово все им рассказать после Индии».
«Джордж ни по кому не скучает, — говорит Патти. — Он очень независимый и все больше отдаляется от остальных. Он нашел нечто притягательнее, чем „Битлз“, но все равно хочет с ними делиться. Джордж — источник, но хочет, чтобы остальные к нему присоединились».
Итак, сегодня главное пристрастие Джорджа — индийская музыка и религия, а все прочие битловские штучки проходят мимо него. Однако было время, когда он больше других был одержим деньгами и мечтал стать миллионером. Это же он проверял, как Брайан составляет контракты.
Избегать раздачи автографов и телефонных звонков ему тоже не удается. В таких случаях только он временами грубит. Он не сразу вспоминает, почему с ним такое происходит, и кипятится, когда в его жизнь лезут незнакомцы. По дороге в Бангор он страшно рассердился, когда какая-то женщина бесцеремонно попросила у него автограф посреди чаепития. Остальные покорно расписывались — им пришлось успокаивать Джорджа, уговаривать не злиться на фанатов, даже если те назойливы.
От любой публичности Джордж впадает в маниакальную ярость. Если газеты печатают что-то про него лично, он бесится — Патти прекрасно знает, что бывает, если газеты разражаются статьей из-за нее.
Даже после двух с лишним лет супружеской жизни Патти не может привыкнуть к вниманию прессы. «Я все тешу себя надеждой, что на этот раз пронесет. Никто ни о чем не узнает, а если и узнают, им будет неинтересно. В прошлом году ездили в Лос-Анджелес — я надеялась, обойдется. К моему ужасу, нас встретили телекамеры и сотни вопящих поклонниц.
В 1964-м мы поехали на Таити — пик битломании, мы были готовы ко всему. Мы очень ухищрялись, чтобы сохранить поездку в секрете. Мы с Нилом под вымышленными именами вылетели в Амстердам, а потом уже на Таити к Джорджу. И все равно люди проведали.
Сейчас чуть полегче, но за границей всегда хуже, чем в Англии. Можно в Лондоне относительно спокойно сесть на самолет, но английские газетчики телеграфируют коллегам на другой конец света, и все выплывет.
Вечером еще сносно. Можно выйти из ресторана, прошагать пару улиц — и никакой погони.
Но я никак не могу привыкнуть, что фанаты постоянно ошиваются возле дома, даже сейчас. Залезают в сад и бродят там. Могут и в дом зайти. На днях забрались в спальню, стащили мои брюки и пижаму Джорджа».
Несмотря на предостережения Джорджа, иногда Патти невольно дает пищу прессе. Однажды она получила письмо от пожилого человека — он просил присылать ему старые оправы очков. Писал, что собирает их и отправляет нуждающимся в Африку.
Патти решила, что это хорошее дело, и обошла все магазины, скупая старые очки. Стекла вынула, а оправы отослала этому старику.
«И тут же в „Дейли миррор“ раструбили о моем подвиге. И этот старый джентльмен мне написал — поблагодарил, сказал, что реклама очень ему помогла. Джордж просто рассвирепел».
Как и остальные битловские жены, Патти сталкивалась с физической опасностью — просто потому, что замужем за битлом.
«Самый дикий инцидент произошел на Рождество 1965 года. „Битлз“ давали концерт в „Хаммерсмите“. Я пошла с Терри. Зачесала волосы назад, чтоб не походить на себя, чтоб никто не узнал. Не знаю, как им удалось, но меня узнали и стали бить. Сняли туфли и закричали: „А ну, врежем ей как следует“. Окружили меня, никак не выбраться. Все вопят, всякие вещи в меня швыряют. Терри оттащил меня к боковому выходу — мы проталкиваемся, а меня со всех сторон пинают. Кто-то выскочил вслед за нами и опять давай меня пинать. Я их прошу отвязаться, а они в ответ: „Да что ты о себе воображаешь?“ И тут мы сцепились по-настоящему. Одной я заехала по физиономии, а другую Терри прижал к стене и держал. Они орут, матерятся. К счастью, мы в конце концов убежали. Ужасные малолетки. Совсем маленькие, лет по тринадцать-четырнадцать. Не знаю, откуда они такие… Сейчас уже не настолько кошмар, но случается. Недавно на Син напали прямо на улице. Какая-то девчонка пинала ее по ногам, говорила, мол, оставь Джона в покое, а то пожалеешь. Ну вот как это? Син и Джон уже столько лет женаты… Я по-прежнему пугаюсь, увидев на улицах толпу девчонок. Не могу. Обхожу их стороной. Мне все кажется, они вот-вот на меня набросятся».
У битловских жен, как и у самих битлов, немало проблем с друзьями — и новыми, и старыми. Патти тесно дружит с сестрой Дженни — та работает в «Эппл-бутике» и часто приходит к ним домой. Дженни тоже увлеклась индийской культурой и религией. Но в остальном у Патти почти нет близких друзей.
«Многие вдруг начинают ехидничать: „Тебе-то хорошо, ты можешь себе это позволить“. В таком духе. И это старые друзья, от которых никак не ждешь подобных глупостей.
Да и с новыми не лучше. Только подумаешь: „Вот симпатичный человек“, как он тут же как-нибудь дает понять, что считает меня не такой, как все. Я тут на днях позировала для „Вог“, и одна женщина сказала: „Я вас вижу уже не моделью, а знаменитостью“. А я не актриса, не звезда, ничего такого. Я — это я, я всегда такой была.
Женам нужно чем-то заниматься, пока мужья днюют и ночуют в студии. Мы кое-что придумали, а потом раз — и то мы вообще уезжаем из Ишера, на свои сто акров в деревне, то вдруг в Грецию, то еще куда-нибудь. Вечно какие-то сумасбродные идеи.
Я бы хотела что-то делать сама. Решила поучиться игре на фортепиано, брала уроки. Но чтобы получалось, нужно очень много времени. Я верю, что, взявшись за дело как следует, можно научиться всему, но тут было слишком поздно начинать.
Потом я пошла к ясновидящей, и она сказала, что моя бабушка играла на скрипке и мне тоже нужно. Не представляю, как она узнала, что моя бабушка была скрипачка. Ну, решила попробовать. Ходила на уроки. Но это было еще сложнее. Вот скрипке точно надо начинать учиться в детстве.