Несколько лет назад всем битлам выдали чековые книжки на случай, если им вдруг понадобятся наличные, но чековыми книжками битлы не пользуются. «Я в жизни не выписал ни одного чека, — признается Ринго. — Не знаю даже, как это делается. Чековую книжку я потерял в тот же день, когда мне ее выдали… Мне еще ни разу не отказывали в магазинах, когда я подписывал чек, даже если я там впервые. Никто никогда не требовал доказывать, что я правда Ринго».
У него никогда не возникало желания жертвовать деньги на благотворительность, и он не понимает, с чего это они должны. «Брайан иногда что-то раздавал от нашего имени. А Джон сделал для „Оксфама“ рождественскую открытку, нет?[234] И они неплохо заработали.
Я от этого не в восторге, правда. Обычно благотворительностью занимаются какие-то неприятные люди. Кому что хорошего сделал Фонд Абервана[235], кроме своих юристов? Выплатили всем, кто потерял ребенка, по пять тысяч фунтов. Что за бред? Ребенка и пять миллионов не заменят. Мне кажется, очень многие на благотворительности наживаются. Нет, это не для меня.
Правительство забирает девяносто процентов наших денег — с каждого фунта нам достается шиллинг и девять пенсов. Правительство же тратит эти деньги на помощь людям, правильно? Это та же благотворительность.
Не то чтобы от правительств много толку. Ни с чем не могут управиться. Ни с автобусами, ни с поездами. Всюду бардак. Вчера ехал по городу и обогнал пять автобусов номер семь. Все выстроились в очередь, один за другим, и в каждом по два человека. А в один автобус они не помещались?
Правительство дерет слишком большие налоги. Какая тут может быть инициатива, если тебя просто душат налогами. Если не останется богачей, некому будет платить налоги правительству.
К чему правительство ни прикоснется, все превращается в дерьмо, а не в золото. Железные дороги приносили прибыль, когда были частными, так? У нас правительство — это какая-то викторианская Англия. Устарело.
Все правительства одинаковы — и лейбористы, и тори. Ни те ни другие ничего не могут предложить. Только и делают, что препираются друг с другом. Одни что-то предлагают, другие тут же должны предложить противоположное. С обеими партиями так. Больше они ничем не занимаются. А нельзя объединиться и поработать на благо страны?»
Все битлы считают Ринго сентиментальным, хотя в каждом из них есть что-то от него. Эта сентиментальность ярче всего проявляется в любви Ринго к Англии — остальные не страдают избытком патриотизма. Когда обсуждалась идея про греческий остров или другие иноземные замыслы, только Ринго не проявлял особого энтузиазма. Он был бы рад вместе с битлами жить на сотне акров в Девоне, но не рвется надолго уезжать за рубеж. Остальные говорят, что уехали бы с легкостью.
«Я не мог бы жить нигде, кроме Англии. Я здесь родился. Здесь моя семья. Англия ничем не лучше прочих, я это понимаю. Но мне здесь хорошо».
Впрочем, он отдыхает за границей и любит ездить с остальными, обычно с Джоном. Ринго с Морин никогда бы не мотанули вдвоем в Калифорнию, как Джордж и Патти. Ринго, как и Джон, предпочитает путешествовать с битлами. «Хорошо быть вместе».
В браке он приверженец старомодных взглядов севера, где мужчина — глава семьи. «Просто так уж заведено. В доме у дедушки [Старки] было кресло, в котором больше никто не смел сидеть. Да и я, наверное, такой же». И Ринго, и Джон слегка смахивают на Энди Каппа. У Джорджа и Пола домашний уклад ближе к среднему классу.
Ринго слегка переживает, что перестарался и слишком убедительно играет роль главы семейства. «Морин мне на днях сказала, что наша уборщица меня боится. Вот уж чего не ожидал. Наверное, это все из-за Морин — вечно она суетится, чтобы к моему приходу все было готово».
Когда они вместе куда-нибудь выходят, Ринго ухаживает за Морин, как это принято в рабочей среде. Несколько лет назад их пригласили на обед в аббатство Уоберн, к герцогу Бедфорду. Ринго дружил с его сыном Рудольфом, большим поклонником поп-музыки. «Я подумал, занятно будет посмотреть, как живут эти люди, и я согласился».
Его посадили за громадный обеденный стол в нескольких милях от Морин, как полагается в высшем свете, и Ринго разволновался.
«Я сказал — ну, нет. Иди-ка сюда, дорогая. Они хотели, чтоб мы сидели врозь. Чудаки, да и только… Мне кажется, женщины не стремятся к равенству. Они хотят, чтоб их защищали, и любят заботиться о мужчинах. Так уж оно устроено».
Пару лет назад они разочаровались в Лондоне и редко выходят из дому по вечерам. «Лондон был ничего, пока не стал Свингующим. Когда мы только становились известными, приятно было шататься по городу, люди нас узнавали — все как у остальных знаменитостей. Но надоело».
Строго говоря, гостей Ринго и Морин у себя не принимают. У Ринго есть пара друзей, например Рой Траффорд, еще с давних ливерпульских времен. В основном забегает Джон — и остается, к примеру, выпить с ними чаю.
Морин предпочитает тихую жизнь, хотя ее жизнь — это жизнь Ринго. Она хочет того же, чего хочет муж. Они очень счастливы.
Из всех битловских жен только Морин не ложится спать и дожидается мужа, как бы поздно и в каком бы состоянии тот ни вернулся.
«Когда у них запись, я часто не ложусь до половины пятого. Обычно перед этим он встает очень поздно, часто толком и не поест перед уходом. И я стараюсь что-нибудь приготовить к его возвращению, даже в ночи. Тогда я, по крайней мере, буду спокойна, что он сыт. Они, когда работают, толком ничего не едят.
А если он нормально поел на работе или перекусил с ребятами, ничего страшного. Картошка не пропадет. У нас ничего не пропадает. Но обычно я его кормлю. Как правило, он мгновенно все проглатывает, потому что очень устал. Но он любит поесть, когда вернется домой.
Мне вовсе не трудно его ждать. Чтобы скоротать время, я могу мебель переставить. Вообще-то, занимаюсь всякой ерундой. Недавно два часа раздумывала, куда передвинуть лампу. Можно шить шторы или одежду. Недавно нашила блестки на старый абажур».
Морин проводит много времени, отвечая на письма. Она живо интересуется почтой от фанатов. Она сама бывшая фанатка и понимает, как это важно. Кроме миссис Харрисон, Морин — единственная из окружения «Битлз», кто этим занимается. За миссис Харрисон ей, правда, не угнаться — у Морин большой дом и двое маленьких детей.
В ответ на открытки ко дню рождения Ринго Морин шлет записки с благодарностями — и сообщает, что Риччи очень занят и не может написать сам. Она всегда называет мужа Риччи, а не Ринго — даже когда пишет людям, которые знают его как Ринго. «Даже не знаю, почему так. Ринго — странное какое-то имя. Его зовут Риччи».
Время от времени ей удается заставить Ринго надписать побольше автографов. Она их рассылает не всем корреспондентам — это слишком долго, — а только тем, кто особенно мил и вежлив.
«Мне нравится отвечать на письма. Я уже пять лет этим занимаюсь. Получаю очень милые ответы от родителей… Иногда я, конечно, не успеваю. Когда рожала Джейсона, у меня скопилось три больших пакета писем… Я отвечаю не только потому, что это вежливо. Я по себе знаю: если мне кто-то настолько понравился, что я ему написала, мне было бы приятно получить ответ. У меня есть письма от фанатов, где они говорят, что это их пятнадцатое письмо. Это просто ужасно. Оказывается, они писали в офис. Но туда приходят тысячи писем — офис, конечно, не справляется. Я не в том смысле, что пишите мне больше, благодарю покорно».
Коротая время в ожидании Ринго, Морин шьет много одежды. «Я люблю, чтоб получалось спонтанно. Я всегда в такой спешке, что никогда не пользуюсь выкройками. Иногда берусь за платье, а потом ошибусь, режу и режу, и получается носовой платок».
Собираясь заняться шитьем, Морин покупает только дешевые остатки тканей, чтобы не тратить лишнего. Она очень бережлива. Все покупки делает в супермаркете в Уэйбридже. Всегда берет наклейки-купоны на бесплатные покупки, хотя едва ли ей это надо — она может купить что угодно и где угодно. Ей нравится собирать эти наклейки в специальную книжку. Время от времени Морин проверяет, сколько наклеек набралось.
Ринго считает, что это смешно, но гордится тем, как его жена управляет домом и заботится о нем самом. Ему ужасно нравятся поделки Морин, например блесточный рисунок с конверта «Sergeant Pepper».
Морин и Ринго пока не задумывались про образование Зака и Джейсона — дети еще очень маленькие. Как и Джон, Ринго хотел бы отправить детей в обычную муниципальную школу. «Но Зак-то у нас не совсем обычный, да? К нему будут цепляться. Сейчас вроде полегче, но все равно к нему будут приставать. И если для того, чтобы ему было поспокойнее, надо заплатить, мы заплатим. Если мальчики захотят в школу-интернат, я возражать не буду. Но лучше бы они жили дома. Я только хочу, чтоб они были как можно свободнее и любили друг друга… Сейчас-то мне легко говорить, но кто знает, как сложится, когда они подрастут. Не хотелось бы, чтобы их постоянно одергивали, как меня мать когда-то: не играй у окна, смотри не разбей это, не поломай то. Неизвестно, что будет, когда сам станешь родителем».
Однако Ринго не допустит, чтобы его дети получили такое же образование, как он, — то есть никакого. Годы, потерянные из-за болезни, не прошли бесследно, хотя Ринго считает, что все это несерьезно. К примеру, с правописанием у Ринго кранты, но его это не слишком беспокоит. И у него крайне странные представления о том, где расположены разные города и страны.
«Я знаю, что неграмотно пишу, но могу прочесть что угодно. Английская орфография вообще трудная. Математика ничего. Но лучше всего я работаю руками. Если мне не мешать, могу сделать почти любую мелкую работу. Сам во всем разберусь. Вот если надо по инструкции — тогда да, от меня никакого проку».
Ринго пришел в группу последним, когда остальные уже сформировались и распределили роли. Он считал, ему фантастически повезло. «Битлз» взяли его на пороге славы. Остальные не расценивали это как удачное стечение обстоятельств. Они знали, что добьются успеха.