Пока неясно, смогут ли они добиться успеха самостоятельно. Когда «Битлз» развивались как личности, рядом был Брайан Эпстайн. Состояться как композиторам им помогал Джордж Мартин.
Все эксперты единодушны: взлететь на вершину в новой области и без посторонней помощи им не удастся.
«В музыке, — считает Джордж Мартин, — „Битлз“ инстинктивно чувствуют, что надо делать. Они всегда на шаг впереди всех. Но во многом другом они довольно инфантильны… Зачастую они просто дети. Обожают чудеса. Если я хлопну в ладоши и предъявлю Джону вазу с цветами, он будет сражен наповал, и я смогу с ним сделать что угодно… Им хочется, чтобы все вокруг было как растворимый кофе. Мгновенная звукозапись, мгновенные киносъемки, все мгновенное… Мне кажется, им и правда нужен организатор. Тогда они смогут чудачествовать сколько влезет. Если они всё возьмут на себя, провалов не избежать».
«Битлз» очень молоды, никто этого не отрицает, и это хорошо — они желают идти собственным путем. Остается надеяться, что они не оставят попыток.
Но не исключено, что они завтра же бросят все, станут жить на свои миллионы и предаваться созерцанию собственного пупка. «Битлз» уже многого добились. Они подарили нам немало. И за это получили свои ордена Британской империи.
Постскриптум: 1985 год
Сочиняя эту «Коду», я проявил осторожность и не стал делиться прогнозами о том, что ожидает «Битлз». Казалось, впереди много увлекательных возможностей (например, кино) и масса многообещающих начинаний (например, «Эппл»). Битлы уже перестали появляться на публике, каждый пошел своим путем, жил собственной жизнью, но мне и в голову не приходило, что разрыв так близок. Я не сознавал, что, по сути, описал группу на подъеме, застал их на самом пике успеха. Оставался только финал. И финал оказался мелким и отвратительным.
А тем временем в 1968 году я вознаградил себя годичной поездкой за границу. Книга была написана, нудные переговоры с чиновниками «Эппл» закончены, битлы и их родственники дали добро, и мы с женой и детьми отправились сначала на мальтийский остров Гозо, а потом в Португалию. Нашим детям было тогда четыре и два года — самое время попутешествовать, потому что им еще не надо в школу. За границей мы с женой написали по роману. К добитловской книге «Выпуск 1968-го» я так и не вернулся. Начались студенческие забастовки и движения радикалов, и все мои интервью, собранные в 1966 году, напрочь устарели.
Как-то в декабре 1968 года — мы тогда снимали дом в Прая-да-Луш в Алгарви — нас разбудили дикие крики и стук в ворота. Сначала мы подумали, что это по дороге домой разбуянились подвыпившие рыбаки. Наш дом, бывший завод по переработке сардин, стоял прямо на побережье, посреди сада за высокой стеной. Потом я расслышал, как кто-то с сильным ливерпульским акцентом окликает меня:
— Хантер Дэвис! Просыпайся, козел!
Сначала я решил, что это Джон, — голос был очень хриплый. Я встал, вышел в сад, открыл ворота и узрел Пола с какой-то незнакомой женщиной и девочкой лет пяти-шести.
Накануне вечером в Лондоне Пола осенило, что недурно было бы приехать ко мне отдохнуть. С битлами я общался, присылал Полу открытку и приглашал в гости, так что он знал, где я живу, хотя мы не созванивались. А тут его посетило вдохновение, и Нила послали узнать рейсы самолетов. В тот вечер рейсов не было. Пол, разумеется, до завтра подождать не мог. У Пола созрел план, и Пол хотел реализовать его немедленно. Мгновенное удовлетворение. Так что, на радость Полу, наняли частный самолет. Он приземлился в Фару глубокой ночью, наделав много шума. Аэропорт в Фару открыли только в прошлом году, и он был очень примитивным. Туда вообще мало кто летал, а уж о частных самолетах тут и слыхом не слыхивали.
Пол принял решение так импульсивно, что не прихватил с собой даже португальской валюты, хотя привез мне в подарок несколько бутылок виски. В почти безлюдном аэропорту Фару он нашел какого-то служащего, вручил ему пятьдесят английских фунтов и попросил обменять их на эскудо. А потом напрочь забыл — увидел такси (хорошо, что там нашлось такси), вскочил в него и дал наш адрес. С таксистом расплатился я.
Прибыли они эффектно. От шума проснулись наши дети Кейтлин и Джейк. Кейтлин возрадовалась, узнав, что у нас будет гостить ее сверстница, которую звали Хизер. А вот мы с женой несколько растерялись при виде белокурой американки по имени Линда. Мы никогда о ней не слышали. Когда мы уезжали из Англии, девушкой Пола еще была Джейн Эшер, и мы с ней приятельствовали. Это что за Линда? Минутное увлечение? Или отношения Пола с Джейн уже в прошлом?
Мы не смогли получить ответы немедленно — наши гости проспали до полудня. Тем временем к обеду прибыла местная пресса. Я все ломал голову, как это они узнали о приезде Пола. Стояла зима, жили мы в очень отдаленном районе Алгарви. Только потом выяснилось, что слух запустил тот служащий аэропорта, которому Пол дал пятьдесят фунтов и исчез. Наутро уже все знали историю о странном длинноволосом англичанине, который прибыл среди ночи и раздавал деньги.
Спустя еще день приехали репортеры из Лиссабона — большие столичные шишки, — и Пол согласился дать небольшую пресс-конференцию на пляже. Потом он попросил прессу не разглашать его адрес и оставить его в покое — он ведь на отдыхе, — что журналисты и сделали. Но потом еще не один день прибывали торговцы из Лагуша, городка неподалеку, — привозили подарки, корзины с фруктами и продуктами, приглашения на вечера и в рестораны. Я еще никогда не видел такого отклика публики воочию, хотя наблюдал, как Джон у себя дома раздирал обертку на посылках в поисках халявы. Странно было наблюдать все это в далекой стране, самой отсталой в Западной Европе. У славы свои законы. Имущим прибавится.
Линда, естественно, держалась с нами настороженно. Похоже, она поняла, что мы дружили с Джейн, и боялась, что к ней мы отнесемся предвзято. И она явно предпочла бы уединиться с Полом — их роман только начинался, — а Пол жаждал засиживаться далеко за полночь за философскими и прочими дискуссиями. Пол вообще любит говорить, объяснять и доказывать свою точку зрения.
Сначала нам показалось, что Линда — этакая безотказная девушка, явно перебарщивает с обожанием Пола, постоянно вешается ему на шею и ловит каждое его слово. Мы не видели у этих отношений никакого будущего. Не понимали, что́ Линда может дать Полу. Они провели у нас дней десять, и за это время не раз пробегал холодок.
Мы часто гуляли все вместе, одной большой толпой. Кейтлин обычно ехала в машине с Полом, Линдой и Хизер. Позднее мы с ужасом обнаружили, что Кейтлин разрешали порулить, сидя у Пола на коленях. Это привело к первой мелкой стычке из-за воспитания детей. Потом Джейк стал играть с большим ножом, и я этот нож отобрал. Пол сказал, что детей нельзя так воспитывать. Они должны самостоятельно открывать для себя жизненные опасности. Дети так учатся. Я ответил, что родители должны просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед, предугадывать последствия, которых дети предвидеть не могут, иначе все кончится потерей пальцев. Хо-хо. Вроде бы мелочи, но тогда наши дискуссии длились часами.
Пол прекрасно ладил с детьми, как и со всеми, кто приходил к нам в дом, — находил точки соприкосновения, позволял самовыражаться как заблагорассудится. Надо думать, наши дети показались ему слегка вымуштрованными и запуганными. Насколько мы поняли, у Хизер было довольно беспокойное детство, проведенное в постоянных перелетах через Атлантику между ее отцом и Линдой, и ей позволялось очень многое — по крайней мере, на наш степенный и консервативный взгляд.
Однажды мы пошли в горы возле Моншики. Оставив машину в деревне, мы спускались по тропинке с холма, и тут Пол заметил мужчину с ослом, поднимавшегося нам навстречу. Он уговорил этого человека дать Хизер и Кейтлин покататься на осле и по очереди сажал девочек ослу на спину. Кейтлин покаталась, Пол ее снял, и тут осел попятился и наступил ей на ногу. Вопли были слышны по всей округе. Сняв ей туфлю и носок, мы увидели, что нога серьезно повреждена, а ноготь на большом пальце содран.
Мы были в глуши, на безлюдной тропинке. Пол тут же вызвался сбегать наверх в Моншики. Ему удалось поймать машину, и он вернулся за нами. Мы с ним отвезли Кейтлин в деревенскую больницу, где пострадавшей промыли ногу и на всякий случай вкололи противостолбнячную сыворотку. Чтобы поощрить Кейтлин за храбрость, Пол купил ей в деревне пурпурный платок. Когда мы встретились с Линдой и моей женой, Хизер, увидев, что Кейтлин купили подарок, а ей нет, ударилась в слезы. Пришлось Полу купить платок и ей — чтобы все по справедливости.
В конце концов мы лучше узнали и стали понимать Линду, хотя поначалу бывало неприятно. Наверное, ей тогда было сложно — она еще не была уверена в Поле, ей приходилось за него сражаться. Ей, наверное, только нас в тот период и не хватало.
Конечно же, я был абсолютно не прав. При наших последующих встречах Линда была гораздо дружелюбнее и спокойнее, а их с Полом брак получился очень удачным. У них случались размолвки, какие бывают у всех нас, — по вопросу воспитания детей и прочим семейным поводам, — но сегодня, через шестнадцать лет после свадьбы в 1969 году, их брак, похоже, прочен.
Линда оказывала Полу моральную поддержку, в которой тот постоянно нуждался. Джон, понятно, много его критиковал и порой бывал жесток. Джейн Эшер — самостоятельная женщина со своей карьерой. А Линда готова была всю свою энергию и душу отдать Полу, их семье и, если Пол захочет и ему понадобится, его работе.
Вернувшись в 1969 году в Англию, я поддерживал с ними связь, заглядывал к Полу домой, на Эбби-роуд и в новые офисы «Эппл». Империи «Битлз» — и старая и новая — постепенно шли на спад. В Португалии мы с Полом часто разговаривали, и я узнал много нового о разногласиях во время записи их двойного «Белого» альбома. Пол по-прежнему активно сочинял песни, и я надеялся, что будут выходить хотя бы альбомы «Битлз». Помню одну мелодию, которую Пол играл мне в Португалии. Сочинил он ее в туалете (он редко ходил туда без гитары). Называлась она «There You Go Eddie»