The Beatles. Единственная на свете авторизованная биография — страница 89 из 98

Оба его сына барабанщики. Ринго считает, у Зака получается очень здорово, да и Джейсон был бы неплох, если бы не его застенчивость. «Я уже говорил Джейсону, что надо это перебороть, если он хочет выступать на сцене. На днях он пришел и сказал, что у него есть идея. Он будет играть в комнате на барабанах, его снимут на видео, а потом покажут запись под выступление группы. Он все очень тщательно продумал.

Зак постоянно ищет новую музыку и таскает мне — думает, я этого еще не слышал. Например, найдет кассету с блюзом и говорит: папа, послушай. Или какой-нибудь соул — папа, послушай, как здорово. Конечно, он зовет меня „папа“. Я ведь ему папа. Недавно обнаружил что-то потрясающее, поставил мне — а это Рэй Чарльз. Нет, я от этого не чувствую себя старым, хотя Зак и называет меня „старый хиппи“. Мне просто забавно».

Сегодня [в 1985 году] Зак играет с группой Night Flight, но дела у них идут не очень. Когда Зак только начинал, ему очень не нравилось быть сыном Ринго, — во всяком случае, он злился, что его постоянно связывали с именем отца.

«В газетах писали: „Зак Старр, сын Ринго Старра“, и это его бесило. Я ему говорил, что не звонил в газеты и не просил их вставить мое имя, но Зак, кажется, считал, что я и впрямь виноват. Он просто не понимал, как работают газеты. А однажды пришел и говорит: по-моему, группа меня использует только ради имени. „Сын, — сказал я, — тебе еще многому предстоит научиться“».

Некоторое время Зак жил с Ринго и Барбарой в «Титтенхёрст-Парке», но это приводило к ссорам.

«Ну, обычные свары между родителями и детьми. Наверняка у тебя тоже были. Я всегда любил Зака, я это знаю, но мне не нравилось его отношение. Когда мы жили вместе, не получалось дружить. В конце концов однажды мы поссорились, и я вышвырнул его из дома. Глупо и банально. Мы жили с подростком, а он нас игнорировал. Ел и спал в доме, но с нами не разговаривал. И я его выгнал. Он пропал на полгода, а потом вернулся. Сейчас живет отдельно в коттедже, и между нами все гораздо лучше».

В феврале 1985 года Зак позвонил Ринго в лондонский офис и спросил, когда тот вернется домой с работы.

«Я сказал, что не знаю. Наверное, около половины восьмого. Зак сказал: „Загляни, у меня для тебя сюрприз“. Я думаю: наверное, ему контракт на запись предложили. А когда приехал домой, выяснилось, что в то утро он женился…»

Ринго смеется. А его это не тревожит, что девятнадцатилетний сын без работы и профессии женился на девушке на шесть лет старше?

«Ни капли. Сару [Меникидес] мы уже знали. Не ожидали, что они поженятся так скоро, но я был рад, что Зак это сделал втайне, без всякой шумихи. Я доволен. Сара очень милая. Они из разного теста, но и мы с Барбарой тоже, ничего страшного. Барбара не музыкальна, рано ложится спать. И вообще, она тихоня, а вышла замуж за рок-ударника. Сам понимаешь, какой в этом деле грохот. И у Сары та же история».

Хотя свадьба прошла без огласки и фотографий в газетах, Ринго знает, что следующую стадию едва ли удастся сохранить в тайне.

«Я им буквально вчера говорил про их „мирового“ ребенка. Когда они соберутся завести ребенка, он попадет в мировые новости. Я считаю, это великолепно. Просто сказочно. Я смерть как хочу быть дедушкой. Забалую внука по самое не могу. Конечно, будет мальчик. Я Заку уже сказал. И пускай назовут его Ричардом в мою честь. Но им это имя не особо нравится.

Когда родился Зак, я хотел назвать его „XL“. Мне казалось, имена — это скучно. Лучше буквами. Но Морин отказалась. Сошлись на коротком имени, которое нельзя сократить. И старый ковбой, живущий во мне, придумал имя Зак.

Да, я знаю, что в имени Джейсон два слога, но обычно мы зовем его Джей. Он теперь на дюйм выше меня — ну, это он так говорит, но я не согласен. Зак примерно моего роста. Это я тоже отрицаю. Я выше их обоих, и так будет всегда».

Интересно, состоятся ли дети Ринго как поп-музыканты. У Пола уже трое детей, которым только предстоит появиться на публике, и, возможно, кто-то из них унаследует его талант, как Пол унаследовал что-то от своего отца. К 1985 году из второго битловского поколения наибольших успехов достиг Джулиан Леннон — он уже выпустил удачный альбом, его песня попала в топ-20. В его голосе слышна тональность Джона, и он неплохой мелодист.

Но, как прекрасно понимает Ринго, мир больше всего расшевелит появление третьего битловского поколения. Пока это трудно представить, но уже совсем скоро тоненький голосок произнесет: «Мой дедушка — битл».

После распада «Битлз» Джордж стартовал блистательно, явно благодаря судьбу, что наконец-то остался один, стал хозяином своей судьбы, может полностью отдаться своим увлечениям — индийской музыке и мистицизму. Его альбом «All Things Must Pass», вышедший в 1970 году, получил самые лестные оценки, как и «The Concert for Bangla Desh» (1971). Удалось собрать очень много денег на нужды беженцев — около десяти миллионов долларов, — хотя не обошлось без судебных разбирательств. У Джорджа возникли юридические проблемы, когда в «My Sweet Lord» услышали «подсознательный плагиат» из чьей-то песни. Дело тянулось годами, рассматривалось в Британии и в США, и в конце концов на Джорджа наложили большой штраф. А к тому времени — о, ирония судьбы — ему пришлось выплачивать деньги компании не кого-нибудь, а Аллена Кляйна, которая к тому времени купила права на оригинальную песню, откуда Джордж якобы заимствовал[250].

Джордж заявил, что никогда больше не будет гастролировать, но в 1974 году все же отправился в турне по Штатам, которое оказалось не слишком успешным. Его критиковали за чрезмерное увлечение экспериментами, хотя на самом деле люди были разочарованы, что Джордж исполнял мало песен «Битлз». Эти гастроли довели Джорджа до изнеможения — как физического, так и морального, и в 1974-м он был на грани нервного срыва.

Столь удачно начав сольную карьеру в 1969 году, сделав рывок и освободившись от безумия «Эппл», к середине семидесятых Джордж был несчастен и депрессивен. Его брак с Патти разваливался, хотя, по его словам, все к тому шло уже в 1972 году, когда Джордж написал свою «Sad Song»[251]. «Это правда очень грустно, — говорит он. — Мы с Патти тогда расходились». Они развелись в 1977-м. Детей у них не было. Потом Патти вышла замуж за друга Джорджа, гитариста Эрика Клэптона.

В 1978 году Джордж женился на Оливии Арриас, калифорнийской мексиканке из католической семьи. Она работала секретарем в его компании звукозаписи Dark Horse Records. Они прожили вместе года четыре, прежде чем поженились. (Все битлы в конце концов женились на иностранках из Америки, из них три были разведены. Трое битлов тоже развелись и потом женились повторно.)

Первый и пока единственный отпрыск Джорджа и Оливии, мальчик по имени Дхани, родился 1 августа 1978 года. У него темные глаза и темные волосы, как у матери. Джордж впервые стал отцом в тридцать пять лет — солидный возраст для начинающего родителя. Впрочем, Джордж никогда никуда не торопился — что весьма разумно.

Они живут в громадном викторианском готическом особняке «Фрайар-Парк», в Хенли-он-Темз, Оксфордшир. Джордж с Патти переехали сюда в 1969 году — тогда дом выглядел развалиной под снос: у монахинь, которые жили там прежде, не было денег на содержание особняка. В последние десять лет этот дом — большая страсть Джорджа. Там у него собственная студия звукозаписи и храм, но в основном Джордж вкладывает силы в 36-акровый сад. У него работают десять садовников — они выращивают экзотические растения и цветы. Два его старших брата, Гарри и Питер, работают здесь же — присматривают за садом и домом. Один живет в сторожке у ворот, другой неподалеку. У входа стоит деревянный знак «Частная собственность. Вход запрещен» на десяти языках. Есть и американская версия: «Валите куда подальше».

Книга Джорджа «I Me Mine»[252] (она вышла в 1980 году в Genesis Publications, а затем в 1982-м в W. H. Allen) посвящалась «всем садовникам мира», и в ней он говорит, что теперь считает себя садовником. «На самом деле я очень простой. Я не хочу постоянно заниматься бизнесом, потому что я садовник. Я сажаю цветы и смотрю, как они растут. Клубы и вечеринки — это не для меня. Я сижу дома и смотрю, как течет река».

И это правда — Джордж живет очень уединенно, но его, вопреки некоторым мнениям, не назовешь затворником. Затворник типа Говарда Хьюза[253] — это эксцентрическая личность, иногда на грани безумия, чего никак не скажешь о Джордже. Он здравомыслящ, уравновешен, остроумен, осознает себя, осознает мир, честен и прямодушен, добр, щедр, идеалистичен. Как и многие из нас, иногда он бывает ворчлив, резок, даже несправедлив и таит обиды. Спрятавшись в своей громадной готической берлоге, Джордж во многом живет «обычнее» Пола: в отличие от него Джордж не играет публичную роль рок-н-ролльной суперзвезды.

Он старается избегать света рамп, прекрасно понимая, что рампа хочет освещать только его битловские времена, а воспоминаний о них Джордж не выносит. Даже когда я писал эту книгу в конце шестидесятых, разговорить Джорджа на эту тему было нелегко. Что прискорбно — из них четверых память у него лучше всех, а взгляд на жизнь очень трезв.

С Джоном часто складывалось впечатление, будто свои битловские дни он поливает грязью отчасти для красного словца, отчасти из чувства противоречия, провокации ради и чтобы скрыть угрызения совести. С хорошим интервьюером и в подходящей атмосфере Джон вполне мог пуститься в воспоминания. Пол о прошлом говорит легко. А вот Джордж отвечает сухо и кратко, будто отмахивается. Миновало пятнадцать лет, и теперь его занимают темы поинтереснее. За все эти годы ни одному интервьюеру не удалось склонить его нормально высказаться о «Битлз» — ни хорошо, ни плохо. «Битлз» он упоминает разве что вскользь, между делом.