Оглавление
Титульный лист
Оглавление
Преданность
Авторские права
Предисловие
Введение
Примечание об источниках
ГЛАВА I
ГЛАВА II
ГЛАВА III
ГЛАВА IV
ГЛАВА V
ГЛАВА VI
ГЛАВА VII
ГЛАВА VIII
ГЛАВА IX
Индекс
Сноски
Оглавление
Титульный лист
Оглавление
Преданность
Авторские права
Предисловие
Введение
Примечание об источниках
ГЛАВА I
ГЛАВА II
ГЛАВА III
ГЛАВА IV
ГЛАВА V
ГЛАВА VI
ГЛАВА VII
ГЛАВА VIII
ГЛАВА IX
Индекс
Сноски
К
Кэтрин Этуотер
Гэлбрейт
Авторские права © 1954, 1955, 1961, 1972, 1979, 1988,
1997, 2009 принадлежат Джону Кеннету Гэлбрейту
Предисловие Авторские права © 2009 Джеймса К. Гэлбрейта
ВСЕ ПРАВА ЗАЩИЩЕНЫ
Информацию о разрешении на воспроизведение
отрывков из этой книги можно получить, написав по адресу: Permissions,
Houghton Mifflin Harcourt Publishing Company,
215 Park Avenue South, New York, New York 10003.
Данные каталогизации публикаций Библиотеки Конгресса
Гэлбрейт, Джон Кеннет.
Великая катастрофа 1929 года / Джон Кеннет Гэлбрейт;
с новым предисловием автора.
С. см.
Включает указатель.
ISBN 978-0-395-85999-5
1. Депрессия — 1929 — США. 2.
Крах фондового рынка, 1929. I. Название.
HB 3717 1929. G 32 1997 97-22051
338.5'4'097309043—dc21 CIP
ISBN 978-0-547-24816-5
Напечатано в Соединенных Штатах Америки.
ДОК 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1
Выражаем искреннюю благодарность издателям за
разрешение цитировать следующие произведения: «Только вчера»
Фредерика Льюиса Аллена, изданное издательством Harper &
Brothers в 1931 году. «Колебания доходов» Томаса Уилсона,
изданное издательством Pitman Publishing Corporation в 1948 году.
Предисловие
ДЖЕЙМС К. ГЭЛБРЕЙТ
БЛИЖЕ К КОНЦУ этого рассказа мой отец, с показной неохотой, зная, что это не будет воспринято слишком серьёзно, позволил себе прокомментировать, случится ли ещё один крах. Было много причин, включая память и новые правила, почему бы и нет. Но затем:
Никто не может сомневаться, что американский народ по-прежнему подвержен спекулятивным настроениям – убеждению, что предпринимательство может принести неограниченные выгоды, которыми каждый из них должен поделиться. Растущий рынок всё ещё может принести реальность богатства. Это, в свою очередь, может привлечь всё больше и больше людей к участию. Государственные меры профилактики и контроля готовы. В руках решительного правительства их эффективность не вызывает сомнений. Однако существует сотня причин, по которым правительство может отказаться от их применения.
Главное сходство «Великого краха » 1929 года с Великим кризисом 2008 года, безусловно, заключается в этом. В обоих случаях правительство знало, что ему следует делать. Оба раза оно отказалось это сделать. Летом 1929 года несколько суровых слов сверху, повышение учётной ставки, жёсткое расследование финансовых пирамид того времени – и карточный домик на Уолл-стрит рухнул бы, прежде чем его падение уничтожило бы всю экономику. В 2004 году ФБР публично предупредило об «эпидемии ипотечного мошенничества». Но правительство ничего не предприняло, даже меньше, чем ничего, вместо этого обеспечив низкие процентные ставки, дерегулирование и чёткие сигналы о том, что законы не будут применяться. Это подливало масло в огонь. Доктрина Гринспена гласила, что пузыри невозможно предотвратить, что задача правительства – лишь расчищать их после этого. Практика Гринспена заключалась в создании одного пузыря за другим, пока, наконец, не возникал настолько огромный, что разрушал всю систему.
В основе нашего кризиса лежит жилищный кризис, и не кризис нехватки жилья, а его избытка. Он проистекает из хищнического нападения на гарантии, десятилетиями обеспечивавшие безопасность и стабильность жилищного финансирования. В начале 2000-х годов администрация Буша ясно дала понять, что регулирование ипотеки не будет применяться. Сигналы были недвусмысленными: однажды директор Управления по надзору за сберегательными учреждениями пришёл на пресс-конференцию с копиями Федерального реестра и бензопилой. Последовали всевозможные схемы ограбления доверчивых людей – «кредиты лжецов», «кредиты без документов» и «нейтронные кредиты» – таковы были термины в этом бизнесе. Эти схемы объединялись, получали рейтинги и секьюритизировались, а затем распространялись по всему миру и гноились, пока рост процентных ставок и обвал цен не разрушили систему. Ричард Коэн из Washington Post написал запоминающийся рассказ об одном случае, связанном с Марвин Халтерман из Авондейла, штат Аризона:
В 61 год, после 13 лет непрерывной безработицы и как минимум такого же количества лет жизни на пособие, она взяла ипотеку... Она взяла её, несмотря на то, что когда-то в её доме (576 квадратных футов, одна ванная) жили 23 человека и имелись несколько ветхих хозяйственных построек. Она купила её за 103 000 долларов, что значительно превышало стоимость самого дома. С тех пор дом был признан негодным... Дом Холтерман никогда не был образцовым — городские власти выставили ей штраф за весь хлам (одежду, шины и т. д.), сваленный на её лужайке. Тем не менее, местное финансовое учреждение с броским названием Integrity Funding LLC предоставило ей ипотеку, оценив дом примерно вдвое дороже, чем продавался аналогичный объект недвижимости поблизости... Затем Integrity Funding продала кредит Wells Fargo & Co., которая, в свою очередь, продала его HSBC Holdings PLC, а та, в свою очередь, объединила его с тысячами других рискованных ипотечных кредитов и предложила эту неудобоваримую кашу инвесторам. Standard & Poor's и Moody's Investors Service, как и положено, изучили всё это и вынесли вердикт: «АААА».
Это было мошенничество, совершённое в первую очередь правительством по отношению к населению, а богатыми – по отношению к бедным. В некоторых случаях заёмщики, конечно же, были соучастниками, взяв ипотеку, которую у них не было никакой надежды погасить. Во многих других случаях они были просто наивны, доверчивы, подвержены давлению, доверчивы и надеялись на то, что что-то дастся. Они поверили заверениям кредиторов, что цены на жильё постоянно растут, что проблемные кредиты всегда можно рефинансировать. Они были привлекательны для кредиторов по всем этим причинам, а также потому, что им нечего было терять. Заёмщик, которому нечего терять, подпишет бумаги, которые другой не подпишет. Правительство, допускающее подобное, является соучастником чудовищного преступления.
Как и в 1929 году, архитекторы катастрофы сформируют галерею богатых негодяев, чтобы отстреливаться. Старый объективист Алан Гринспен периодически осознавал надвигающуюся катастрофу и решительно не желал её остановить. Банкир либералов Роберт Рубин имел репутацию человека, честного в финансовых вопросах, которую затмила катастрофическая самоуспокоенность в Citigroup, где он получал 15 миллионов долларов и, насколько нам известно, хранил молчание. Будет и Фил Грэмм, о котором в апреле 2008 года газета Washington Post написала, что он был «учеником чародея финансовой нестабильности и катастрофы». (The Post цитировала меня. Когда с ним связались по телефону, Грэмм это отрицал.) Среди них будут Лоуренс Саммерс, ярый сторонник отмены закона Гласса-Стиголла в 1999 году, перешедший из Гарварда в Белый дом при Обаме, — человек, чью репутацию ещё предстоит восстановить или погубить событиями. И Бернард Мейдофф.
Крушение раздутых репутаций – часть удовольствия от краха, по крайней мере, в глубокой ретроспективе. И в возобновившемся процветании 1950-х и последующих лет мой отец и история, как правило, довольствовались тем, чтобы оставить всё как есть. Из фигур, о которых здесь рассказывается, Чарльз Митчелл и Сэмюэл Инсалл были оправданы, Айвар Крюгер покончил с собой, и только Ричард Уитни попал в тюрьму Синг-Синг. Присяжные в наше время, если им представится такая возможность, будут менее снисходительными. Будет ли у них такая возможность – другой вопрос. Если же нет, то надежды на то, что удастся расчистить место после колоссальных преступлений последнего десятилетия, мало. И пока, если президентство Обамы и укрывает Рузвельта, подарившего нам Закон о чрезвычайной банковской деятельности и Комиссию по ценным бумагам и биржам (SEC), он пока не проявил себя открыто.
Но время есть, и мы увидим.
В книге о Великом кризисе 2008 года во многом отсутствуют элементы надежды, доверчивости и беззаботного оптимизма, которые были искупительными чертами бума 1920-х годов. В то время это очень радовало людей. На этих страницах мы читаем рассказ Фредерика Льюиса Аллена о шофере богача, который «прислушался» к новостям о движении в Bethlehem Steel, и о скотоводе из Вайоминга, который торговал тысячей акций в день. В 1929 году миллионы людей думали, что могут легко разбогатеть, и некоторые так и сделали. Параллельный момент в современной истории наступил в конце 1990-х годов, во время информационно-технологического бума при президенте Клинтоне, который сошел на нет на рубеже десятилетий. Годы после дела Буша против Гора — годы 11 сентября, войны с террором и вторжения в Ирак — не имели ничего подобного. Массажистка, вложившая все свои сбережения в руки Мейдоффа, не пыталась разбогатеть; Она надеялась лишь на стабильный и надёжный доход. Миллионы других, взявших ипотеку, просили ещё меньше. В большинстве своём они не были спекулянтами. Больше всего они хотели того, что уже было у всех: собственного жилья. Проблема заключалась в том, что получить его, не сделав спекулятивную ставку, было невозможно.