— Толя… — женщина легко и непринужденно пересекла гостиную, обхватила руками шею мужа и пронзительно посмотрела в глаза, едва соприкасаясь губами с его. — Толя, разве это так важно? — полушепотом проговорила Стелла, прижимаясь теснее к Борщову. — Артем никогда не любил Милу, и я тебе сразу об этом сказала. Я всегда считала эту идею бредовой. Солнышко поспешила влюбленность принять за более глубокое чувство… Поверь она страдает не меньше нас с тобой. Первое чувство, как первоцвет, быстро распускается и так же быстро отцветает. Редко, когда наоборот.
Задыхаясь от дурманящего запаха, исходящего от тела своей женщины, Борщов на мгновение потерял ориентир и позабыл о всех неприятностях. Он с упоением втянул столь желанный аромат и скользнул рукой под халатик жены.
— Котик, не сейчас, — лукаво улыбнулась Стелла и отпрянула от мужа.
Супруга умело манипулировала Борщовым, но никогда не использовала против него. Она слегка только гасила внезапные вспышки гнева, столь утомляющие самого Борщова.
— Анатолий Васильевич, все руководители подразделений собрались, можете начинать совещание, — выдернул из воспоминаний Борщова официальный тон его личного помощника.
***
— Анатолий Васильевич, все руководители подразделений собрались, можете начинать совещание, — выдернул из воспоминаний Борщова официальный тон его личного помощника.
— Приглашайте, — Борщов расположился в директорском кресле и пристально посмотрел на входную дверь, где появлялись один за другим его подчиненные. Невзрачной тенью только одна сотрудница пыталась проскользнуть незаметно мимо него, заняв самое отдаленное место за столом.
Анатолий приветственно кивнул в сторону сотрудников.
— Итак, начнем, — проговорил сдержанно Борщов и снова устремился взглядом в конец стола переговоров.
В штатном режиме потекли рутинные обсуждения целей и задач на ближайший месяц. Руководители подразделений отчитались за прошедший квартал, а Борщову в свою очередь пришлось напомнить, что слияние повлекло за собой не малые изменения, а именно крупномасштабная модернизация производства, являлась первоочередной задачей. Но для этого требовались приличные вложения, поэтому одним единственно верным решением являлось: закрытие и реконструкция менее эффективных производств в регионах.
— На прошлом совещании был утвержден список тех, кто едет курировать сокращение и реконструкцию на производство в регионах, — Анатолий сдвинул очки на кончик носа и снова посмотрел в конец стола, где за плечом коллеги пыталась спрятаться Милочка Борщова. Список я лично пересмотрел еще раз и внес поправки. В Кореваново вместо Дъяченко, отправляется Борщова.
— Как?! — возмущенно пискнул девичий голосок в конце зала.
— Вы хотите это обсудить, Людмила Анатольевна? — строгим голосом проговорил Борщов, изогнув одну бровь.
— Нет, — смиренно ответила Милочка и еще больше сникла, уставившись взглядом в стол и папку с документами.
— Тогда больше никого не задерживаю.
Сотрудники облегченно выдохнули, что не стали свидетелями семейных разборок и направились к выходу.
Милочка стойко дождалась пока за последним из коллег закроется дверь и, развернулась в сторону отца.
— Я не поеду! — притопнула она на месте своей кукольной ножкой по жесткому ворсу ковролина.
— Уволю, — спокойно проговорил Борщов и стал собирать документы не обращая внимания на выпад дочери.
— То есть как? — растерялась Милочка и с недоверием посмотрела на отца.
— Людмила Анатольевна, вы, кажется, забываетесь, — официально обратился Борщов к дочери. — Я ваш непосредственный директор! Напомните мне, какую должность вы занимаете в нашей компании?
— Специалист антикризисного управления, — тихо проговорила Мила.
— Не слышу?! Что вы там себе мычите под нос?
— Специалист антикризисного управления, — практически прокричала она и прикусила слегка подрагивающую нижнюю губу.
Сердце Борщова по старинке дрогнуло. Ведь это его ребенок, дочка, его Солнышко. Но тут же в памяти всплыли кадры из видео, и жалость к дочери, как рукой сняло. Она уже не та маленькая леди, которая, всякий раз, когда он звонил жене, кричала в трубку мобильного телефона: «Папа, я люблю тебя!» Его дочурка выросла, но сама до сих пор еще этого не поняла.
Анатолий сжал руку в кулак.
«Нельзя сейчас давать слабину, это все ради ее же блага! — уверял самого себя Борщов. — Пусть научится быть самостоятельной и самодостаточной личностью, без родительской поддержки!»
— Поэтому в Кореваново, поедешь ты! И это не обсуждается. У тебя отличное образование, а вот практических навыков недостаточно. Пора набираться опыта.
Милочка впервые растерялась и не понимала, как себя вести. Она никогда отца не видела таким угрюмым и раздраженным.
— А если не поеду? — хваталась она за последнюю возможность настоять на своем.
— Уволю. Заблокирую карты и накопительный счет заморожу, а еще сделаю так, что ни одна приличная фирма не возьмет тебя к себе на работу. Не советую проверять мои слова на деле.
— Но папа… Артем меня унизил, растоптал мое доверие… А наказываешь за это меня? Не справедливо! — ее голос сорвался, затем последовали тихие всхлипы.
— Не тебе говорить о справедливости! Жизни не нюхала — девчонка! Мы тебя с матерью растили, как комнатное растение. Живешь на всем готовом. Власов будет не первым, кто позволит вытереть об тебя ноги, если ты не пересмотришь свои взгляды.
— Ну и отлично! — сорвалась на крик Милочка и выбежала из конференц-зала, со всей силы хлопнув дверью.
Глава 3
Милочка была в сердцах на родителей, поэтому умчалась в командировку не прощаясь. Однако она не позабыла прихватить с собой немаленький гардероб.
«Кореваново там, или не Кореваново, а красивой, я должна быть всегда!» — дала она себе зарок, и сдала в багажное отделение при регистрации на рейс, больше тридцати килограмм личных вещей. Действительно, а почему бы и нет?
Командировка планировалась длительной, еще неизвестно, как сотрудники воспримут неприятные известия о сокращении: поселок маленький, другой работы практически не найти. Другой вопрос заключался лишь в том, что подобный процесс требовал серьезной проработки, а готова ли она держать оборону и натиск со стороны недовольных работников производства? Милочка очень сильно сомневалась. В головном офисе, девушка всегда была у отца под покровительством, он всячески оберегал ее и старался ничем не грузить. Сейчас подвести его было бы совсем постыдно, ведь тогда все сплетни окажутся правдивы. Репутация Борщовых и так пошатнулась после ее выходки в клубе, а уж профессиональный провал может привести к весьма необратимым последствиям…
Секретарь отца, рассказала, что в аэропорту города для Милочки организован трансфер, поэтому проблем с дорогой в Коревано возникнуть не должно.
«Просто замечательно: никто не будет меня контролировать! Я со всем справлюсь сама!» — девушка перевела взгляд на мерцающее табло в салоне самолета и пристегнула ремень.
«Дамы и господа! Приветствуем вас на борту нашего самолета. Наш полет пройдет на высоте десять тысяч метров, после набора высоты вам будут предложены прохладительные напитки и журналы. Счастливого пути!»
— В добрый путь! — тихо шепнула себе под нос Милочка и прикрыла иллюминатор шторкой, ведь высоты она побаивалась с детства.
В этот раз авиалайнер не попал даже в зону турбулентности, вовремя произошел выброс шасси, и когда самолет коснулся посадочной полосы, все пассажиры, аплодируя поблагодарили экипаж за столь удачный рейс.
Милочка, забрав многочисленные чемоданы с багажной ленты, остановила носильщика, приплатив ему по двойному тарифу за погрузку своего ценного груза. Затем осмотрела себя, и поправила воротничок кружевной белой блузки с пышными удлиненными рукавами, стряхнула невидимые пылинки с узкой юбки, цвета Тиффани, перекинула элегантную сумочку на другое плечо и засеменила вслед за носильщиком в зону прилета, скользя каблучками по глянцевой плитке пола.
Среди многочисленных встречающих, она заметила молодого мужчину в обтягивающих синих джинсах, в рубашке ультрамодного цвета этого сезона, так некстати гармонирующего с ее юбкой, солнцезащитных очках, и до омерзения наглой ухмылочкой на лице. Он вальяжно оперся локтями на ограждение, отделяющего общий зал от зоны прилета, лениво поддерживая одной рукой табличку с надписью: Людмила Борщова ГК «Рунно».
— Туда, — девушка указала носильщику рукой и последовала в ту сторону, где расположился по ее мнению водитель их предприятия.
— Добрый день, это я! — улыбнулась она приветливо незнакомцу.
Мужчина сдвинул солнцезащитные очки на лоб и оценивающим взглядом скользнул по миниатюрной фигуре Милочки.
— Девушка, вы обознались. Я не из модельного агентства, так что отойдите, а то надпись загораживаете.
В первые минуты Милочке показалось, что мужчина просто неудачно пошутил, но потом, когда нахал в очках бесцеремонно отодвинул ее в сторону, поняла, что это был не розыгрыш.
«Ну уж дудки!» — подумала Людмила и впервые за несколько дней решила проявить свой непреклонный характер.
— Людмила Анатольевна Борщова — это я! — отчеканила каждое слово так, что мужчина вздрогнул. — Паспорт показать или так обойдемся?
— Тимофей Васильков… — растерянно произнес нахал в очках и еще раз окинул Милу недоверчивым взглядом.
— Все?! — продолжала идти она в наступление, не давая ему ни единого шанса.
— Что все?
— Смотрины окончены? Или мы тут до скончания века будем стоять?
— Мне нужно позвонить! — вдруг, словно очнувшись от оцепенения произнес нахал.
Тимофей отошел в сторону и из заднего кармана джинсов достал смартфон. Резко развернулся и, сделал несколько снимков Милы в полный рост. Девушка даже не успела среагировать на подобную бесцеремонность водителя, так быстро он все это прове