М. Нестеров. «Послушник с крестом». Первая четв. XX в.
И как бы в ответ на это раздается дивный благовест к всенощному бдению. Раздался… понесся далеко… далеко… замер каким-то отдаленным эхом и негой своего замирающего отзвука что-то сказал умиленному сердцу.
И вдруг в то же время по всему перелесью раздались какие-то странные, непонятные звуки. Я не знаю, с чем их можно сравнить. Это крик тысячи детей, это скрип и визг какой-то своеобразной исполинской пилы.
Я замер от неожиданности, и долго бы стоял в этом оцепенении, если бы случайно проходивший монах не объяснил мне, что это крик живущих здесь цапель, диких журавлей, гусей и всякой другой птицы, которая, как я сказал уже выше, вследствие запрещения здесь охоты живет спокойно, безмятежно и доверчиво.
– У нас, возлюбленнейший, здесь насильственной смерти нет.
И я понял все в этом чудном благовесте и в этом свободном крике свободных птиц, на жизнь и волю которых не посягает никто.
– Здесь Бог, и здесь нет смерти беззащитным! – невольно шептал я.
Этот лес выводит вас на поразительно красивую дорогу к источнику преподобного Паф-нутия.
Не хочется уходить. Изумительное единение всей природы и чудно настроенной души с этой утопающей в благотворной тишине неземной красотой приковывает, очаровывает всякого, попавшего в сферу ее чудодейственного влияния…
Но вот вы спускаетесь вниз, и перед вами колодец, выкопанный, по преданию, преподобным Пафнутием, игуменом Боровским. Около колодца находится небольшой резервуар, аршин шести длины и аршин трех ширины, в котором вмещается проточная вода из источника, и сюда некоторые из ревностных богомольцев приходят купаться.
И. Крамской. «Русский монах в созерцании»
Вода здесь в самые жаркие дни не поднимается выше +10° .
Только, к крайнему сожалению, почему-то этот колодец и источник находятся в крайне запущенном виде, в особенности сарайчик для раздевальни. Это, конечно, в значительной степени сокращает число желающих воспользоваться благотворными водами, освященными великим подвижником.
А уж отсюда прямая дорога: прямо к ограде пустыни. И та же красота, то же беспредельно высокое настроение.
Именно настроение.
И настроение чрезвычайно глубокое, которое не исчезает, мне кажется, и годами…
Иоанно-Предтеченский скит
Теперь перейдем к знакомству с самым центральным пунктом Оптиной пустыни – с Иоанно-Предтеченским скитом.
Достаточно выйти на эту очаровательную дорожку, которая идет к скиту, чтобы вашу душу охватило какое-то исключительное по своему настроению чувство.
Перед вами развертывается с обеих сторон чудная густая сосновая аллея, и вы сразу чувствуете, что переходите в какой-то совершенно иной мир.
Внутренний вид Предтеченского скита, Оптина пустынь. 1887
Обыкновенно поразительная тишина. Святая тишина в самом точном смысле этого слова. Такой тишины, я уверен, многие не наблюдали нигде.
По обеим сторонам в начале аллеи стройно стоят фруктовые деревья. Если вы приехали во второй половине июля, то ваш взгляд падает на необычайное изобилие яблок и других фруктов.
Если же вы приехали ранней весной, вы идете под сенью какого-то неземного сада, покрытого белым цветом фруктовых деревьев.
Наконец как-то незаметно эта аллея соединяется с просекой обыкновенного леса, обильного стройно вытянувшими свои вершины богатыря-ми-деревьями, которые, как стражи-исполины доброго старого времени, мирно пропускают вас к скиту. То тут, то там в глубоком безмолвии, с каким-то, очевидно, исключительным благоговением, тянутся длинные вереницы богомольцев, направляющихся к старцам.
Сто семьдесят саженей, расстояние между пустынью и скитом, пройти, само собою разумеется, очень скоро. И вы сожалеете, что эта чудная дорога не выросла в 170 верст.
Ангел-хранитель. Икона
Перед вами направо сначала показывается колодезь во имя Амвросия Meдиоланского, куда два раза в день выходят с небольшими глиняными кувшинами из скитских ворот скитонасельники, очевидно, за водой для утреннего и вечернего чая.
Еще несколько шагов, и перед вашими глазами развертываются святые ворота Предтечева скита, по обеим сторонам которых вы видите два домика, с выходящими наружу маленькими крыльцами, в отворенные двери которых, почти беспрерывно то входят, то выходят пришедшие богомольцы.
И у кельи направо на длинной скамейке, которая рядом с входом, а иногда и на ступенях крыльца, сидит большая группа ожидающих очередного входа в келью.
Эти два домика – кельи старцев, куда является свободным доступ снаружи скита только лишь для женщин. Мужчины же входят к старцам через святые ворота, через внутренний вход.
К. Костанди. «Ранняя весна». 1915
Если вы оглянетесь в сторону леса, по направлению от правой кельи, то вы увидите в хорошую, ясную погоду массу самой разнородной публики, которая находится в ожидании очередного входа в кельи. С этой же стороны помещается длинная скамья, на которой в первый свой приезд я на единственном этом месте во всей Оптиной пустыни увидел написанные, очевидно, каким-то местным доморощенным поэтом стихи:
На эту святую обитель
Нисходит ангел-хранитель.
И по воле небесного Отца,
Утешает скорбные сердца.
И эти стихи, несмотря на плохо соблюденный размер в них, как нельзя лучше выражают собой роль и значение в человеческой жизни этой великой обители.
Главная масса богомольцев тянет в келью направо.
Такое изобилие народа вблизи правой кельи объясняется тем, что в этой келье на протяжении многих лет кряду помещались два великих старца: Амвросий и Иосиф.
Л.Н. Толстой в Оптиной пустыни
Лучшим подтверждением того, что нахождение под стенами скитской обители так чудно, благотворно, притягательно действует на человеческую душу, может служить также и тот факт, что здесь находил покой и, очевидно, единственное место для отдыха изболевшей, исстрадавшейся души, запутавшейся в сетях самомнения и гордыни, отрицавший Божественного Спасителя мира, Л.Н. Толстой.
Вот что рассказывал мне один из гостинников: «Нередко бывал в нашей обители граф Л.Н. Толстой. В книгах для записи посетителей Оптиной пустыни гостиницы № 1 есть его подписи. Когда был жив старец Иосиф, Толстой довольно часто посещал этого старца, вел с ним продолжительные беседы. Нередко посещал нас граф и так. Не забывал нашей обители. Только уж как-то по особенному. Приедет верхом, отдаст лошадь на гостиницу о. Пахомия, а сам дорогой, мимо этой последней гостиницы, уйдет в лес, за скит, найдет себе там пенек. Сядет на него, да и сидит, не сходя с места по несколько часов, думая какую-то, очевидно, тяжелую думу. Потом берет лошадь и уезжает к себе».
Н. Ге. Портрет Л.Н. Толстого
Этот рассказ гостин-ника, если поставить его в связи с последним посещением Л.Н. Толстого, о котором мы будем говорить ниже, может служить лучшим подтверждением непреодолимой силы того влечения в Оптину пустынь, о котором мы говорим.
В Оптиной пустыни бывали также: великий князь Константин Константинович, М.П. Погодин, Ф.М. Достоевский, Вл.С. Соловьев, К.Н. Леонтьев, A.C. Хомяков и др. И все они, по их личному свидетельству, выносили это непередаваемое чувство великого влечения к обители.
Старцы
Самым первым старцем – основателем Оптинского старчества, – был отец Леонид, ближайший сотрудник вышеописанного Моисея. И сейчас еще есть люди, которые помнят величественную фигуру этого старца, названного в схиме Львом. Почти постоянно в белой одежде, прикрытой сверху полумантией, с белыми волнистыми волосами, он производил, говорят, неотразимое впечатление.
Когда он поступил в Оптину пустынь, он сразу положил на нее какой-то исключительный, своеобразный отпечаток.
Чрезвычайно простой, искренний, непосредственный человек, крайне чуткий и экспансивный, он сумел соединить в себе в одно и то же время необычайную любовь к страждущему человечеству, ради которого он готов был пойти на крест, в самом точном смысле этого слова, и за которое он часто, будучи свидетелем проходивших перед его глазами неприкрытых покрывалом житейской лжи бед, скорбей и страданий, проливал обильные слезы, приносил Господу горячие молитвы, и в то же время в деле исповедания Христа был молниеносен, горяч до крайности.
Обительские насельники, как только прибыл к ним старец Леонид, всей душою поняли этого великого человека и сплотились вокруг него одной семьей.
Чудную картину, говорят очевидцы, представляла в то время эта форма единения старца с доверявшими ему свою душу обительскими иноками. Все иноки стоят в его келье во время беседы на коленях вокруг него, а он, как добрый пастырь среди своих учеников, выслушивает их откровенную исповедь, умудряет их своим жизненным и духовным опытом.
М. Нестеров. «Святая Русь»
Как всякий истинный светильник не может скрываться под спудом, старец Леонид тотчас же раскинул лучи носимого им света по очень большому радиусу. Благотворное влияние его на иноков сделалось известным всем окружным обителям, и к нему то и дело стали приходить иноки из других монастырей, искавшие духовной поддержки, руководства и совета. Вслед за этим известность о великом старце распространилась и среди мирян; и из городов и соседних селений стали появляться люди всякого звания. Слова и советы старца поражали приходящих своей прозорливостью, своей неземной мудростью; молитвы его приносили желанные результаты, и двери старца не закрывались уже ни перед кем.
Преподобный Лев Оптинский (Леонид Наголкин)
Таким образом, старцем Леонидом было положено начало старчества среди мирян.
Человеческая нужда влекла всех к прославившемуся своим внимательным отношением к человеческой скорби старцу Леониду.
Старец Леонид был человек редкой неподкупности, и, если действительно в уставную особенность Оптиной пустыни по преданию было заложено н