– Нет, – помотал он головой. – Это просто безумие. Ничто, никакое оружие не сокрушит сорок третий элемент…
– Но если его нельзя разрушить, то, может быть, возможно как-то изменить? – спросила Стелла.
– Изменить? – испуганно повторил Стив. – Стелла! Я… Мне кажется, ты нашла решение! Эй, Смит! Маклин!
Он бросился в соседнюю лабораторию, созывая своих помощников.
ТРИ НЕДЕЛИ спустя зеленый многоугольник космического корабля пришельцев был замечен над Токио. Через два дня вся Япония и прибрежные области Китая стали безжизненными. Медленно, непреклонно, корабль продвигался на запад, методично истребляя Человечество. Избежать смертоносных лучей было практически невозможно. Россия, Индия, Австралия были лишены жизни.
Но пока продолжалось это опустошение, в Правительственном Круге в центре Вашингтона медленно сооружали большую машину. Это была странная машина, с массой труб, проводов и проекторов. Отряды рабочих трудились над ней под руководством Стива Шеридана.
На одном конце машины была большая труба, направленная вверх и экранированная несколькими футами никеля, смешанного со свинцом. Возвышалась она примерно на четыреста футов вверх.
Последние приготовления Конвертера Шеридана были закончены 18 марта 2741 года. За пределами Правительственного Круга большая часть населения перешла от оргий к унылому отчаянию. Ежедневно происходили массовые самоубийства и вспышки безумия, превратившие в ад жизнь всех, кто остался в живых. Страну охватили огонь, мор и голод. Даже самые стойкие люди – ученые внутри Круга, – начинали не выдерживать напряжения.
19 марта зеленый корабль Истребителей появился над Северной Америкой, как жуткое пятно, сверкающее на весеннем, безоблачном небе. Огромный конус лучей окружил Бостон, Нью-Йорк, Филадельфию, Балтимор и Вашингтон.
Стив Шеридан на платформе управления Конвертером, с тревогой глядел на индикаторы и шкалы многочисленных приборов. Справа от него, не отрывая глаз от сильного телескопа, стояла Стелла. Снаружи все было тихо, специальная команда батареи мощных бластеров была наготове, ожидая команды.
Президент, который тоже был на платформе, костлявый и седовласый, прикоснулся к руке Шеридана.
– Фиолетовый луч все ближе, – пробормотал он. – Разве еще не пора начинать?
– Начинать? – усмехнулся Стив. – Я начал десять минут назад!
– Но… – Президент поглядел на сужающееся фиолетовое кольцо, потом снова на гигантский конвертер.
– Не будет ни вспышек, ни звуков, – сказал Стив. – Можно увидеть лишь слабое свечение труб. На самом деле, это ведь не оружие. – Он нагнулся и повернул какие-то регуляторы. – Еще в начале двадцатого века ученые, ценой фантастических усилий, сумели добиться трансмутации металлов. Очень незначительной, дорогостоящей, но все же действующей. Затем космические полеты и изобилие редких металлов, привозимых с других планет, заставили их прекратить работы в этом направлении.
– И эта машина…
– Этот Конвертер испускает поток ионов гелия, так же, как омега-лучи Ричардсона. Поскольку зеленый, экстремально тугоплавкий металл пришельцев имеет атомный вес сорок три, то удаление одного протона из ядра его атома должно превратить его в молибден. А мы знаем, что молибден не обладает такими свойствами, хотя он тоже весьма тугоплавкий. Точка плавления у него 2 620 градусов по Цельсию, но с этим мы справимся.
Президент снова глянул на фиолетовый круг, который стал уже не более полумили в диаметре. А высоко над ним безмятежно висел зеленый корабль, с холодной методичностью продолжая свою разрушительную работу.
– И как вы узнаете, когда завершиться превращение? – нервно спросил президент.
– Мисс Морган ведет наблюдение за кораблем, – с трудом выговорил Стив.
Приближение фиолетового луча вызвало жестокую боль и страшную слабость во всем теле.
ВНЕЗАПНО ОН увидел, что Стелла упала. И тут же рухнул без сознания президент. Одним прыжком на подгибающихся ногах Стив метнулся к телескопу и поглядел в объектив. Корабль Истребителей вместо того, чтобы сиять обычным ядовито-зеленым светом, имел теперь серебристый молибденовый блеск.
Стив нажал кнопку сигнала батарее бластеров. Солдаты, самые сильные, специально отобранные для этой миссии мужчины, тоже почувствовали влияние фиолетовых лучей. Стив смутно увидел, как они нацелили стационарные бластеры, и как лучи раскаленными копьями ринулись в небо. В течение долгой секунды ничего не происходило. Затем фиолетовое кольцо вдруг исчезло.
Стив поглядел на него.
Пятнышко, которое было кораблем Истребителей, исчезло в клубах дыма!
Кто-то коснулся его руки.
– Теперь мы можем вернуться на Ио, Стив, – прошептала Стелла. – Вернуться и основать в Ксенисе новую колонию.
Стив Шеридан наклонился и очень нежно поцеловал ее. После этого он услышал голос президента, говорившего за его спиной:
– …научный триумф! Вы спаситель Солнечной системы. Вам будет дано все, что вы пожелаете! Оказаны любые почести!
Стив обернулся и покачал головой.
– Спасибо, – ответил он, – но мне ничего не надо. – Мы возвращаемся в Ио и станем там просто жить, оставаясь людьми.
Иностранный легион Марса
ЭТО СЛУЧИЛОСЬ, когда я был еще совсем юнцом и держал торговую станцию на Марсе. В то время я служил сержантом в Инопланетном Легионе. Вы же помните Легион? Пена космоса, собранная по всем сточным канавам Солнечной системы и предназначенная, чтобы держать марсиан в узде, пока наши торговцы будут выдергивать у них золотые пломбы и рвать на ходу подметки. А я думал, что это будет прекрасное, романтические приключение!
Местом моего назначения оказалась Джерала, аккурат посреди Красной Пустыни, где было вдвое жарче, чем в аду, и в три раза суше. Один вечно покрытый пеной колодец, пяток выглядящих несчастными деревьев холу и садок для кроликов, по недоразумению называемый туземной деревней, весь грязный и блохастый. Перед деревней, растянувшись по краю космодрома, стояли наши бараки, радиорубка и ветхая торговая станция Черного Слэна. А вокруг, насколько хватало глаз, простиралась плоская, как стол, проклятая пустыня. О, то еще было местечко!
У Слэна, насколько я помню, было плоховато с юмором после обеда, когда солнце било землю невидимыми молотами жары, а объемистое брюхо торговца становилось переполненным марсианским тонгом. Он продолжал ворчать во время игры в карты – мы играли в блэк джек – и проклинал слугу-туземца, который слишком медленно притаскивал очередную порцию льда, и спорил с Уилки, нашим радиооператором, потому что тот вечно оставлял включенным радиоприемник, а музыка напоминала ему об оставшейся в Нью-Йорке девушке.
Около пяти часов, разумеется, по марсианскому времени, я накинул китель и пошел будить смену, готовящуюся к ночному патрулю. Под моим командованием было шесть человек с лучевиками, песчаными лыжами и шлемами от солнца, и я чувствовал себя важной персоной, невзирая даже на то, что отделение состояло из одного юпитерианина, который в ширину был ровно столько же, сколько и в высоту, и умел смываться одним прыжком… что и делал при первых же признаках проблем. Еще были два вечно пьяные венерианина, и три коричнево-красных марсианина, чешуйчатых и похожих на птиц, которые утверждали, что они земляне, только их предки подверглись радиации. Однако, имея в округе лишь несколько сотен аборигенов, пустынников с узловатыми пальцами и выпученными глазами, вооруженными лишь метательными ножами и, изредка, древними пороховыми ружьями, которые купили где-то по дешевке, я не слишком волновался.
Я уже почти дошел до двери барака, когда услышал адский рев, визг и завывания, словно к нам бежала толпа бунтовщиков. Обернувшись, я увидел Черного Слэна, стоявшего у радиорубки и державшего в каждой руке по слуге-туземцу, которых время от времени стучал чешуйчатыми, лысыми головами друг о друга, и так громко изрыгал ругательства, что почти заглушал вопли бедолаг.
Я выхватил оружие и побежал к радиорубке. Похоже, у нас возникла проблема. Слэн был высоким, сильным мужчиной, с черными волосами и черной же бородой, из-за чего и получил прозвище Черный. Нос его носил на себе результаты воздействия всех спиртных напитков в Солнечной системе. Он был единственным человеком, который мог без последствий хлебать нептунианское оло. По слухам, у него были жены и отпрыски на всех планетах, не говоря уж об астероидах. Начинал он в амплуа контрабандиста, отбыл срок в тюремной колонии на Фобосе и теперь вот на законных основаниях грабил туземцев-марсиан, обменивая будильники, портативные радиоприемники и дешевые позолоченные часы на рубины из пустынь, синие кристаллы торене из песчаных пещер и кожу марсианских хьюуа, которые были здесь чем-то вроде кенгуру и стояли на земных рынках даже больше, чем соболь или морская выдра.
Как я уже сказал, Черный бил бедняг головами, как барабанщик лупит по тарелкам, а около сотни их соплеменников стояли на коленях у дверей своих небольших конических хижин, издавая странные вопли с просьбами о помощи солнцу, которому поклонялись. Причем я заметил, что некоторые из них, недовольные нулевой реакцией своего божества, поглаживали рукоятки медных ножей. Их уродливые, выгнутые лица были, как всегда, неподвижны, но в круглых, выпученных глазах я не видел симпатии.
Я ткнул лучевиком в спину Слэну и велел прекратить. Оба красномордых упали на песок и остались там, оглашая окрестности громкими стонами, может, получив сотрясение мозга, а может, что и похуже.
– И как я, по-вашему, должен поддерживать здесь порядок? – проворчал я Слэну, – если вы вытворяете такое? Идите проспитесь, только скройтесь с глаз… Вы пьяны!
Черный уставился на него остекленевшими глазами.
– Эти проклятые маленькие ворюги, – пробормотал он. – Да еще жара… она доконает меня.
И этого хватило, чтобы мои бедные нервы не выдержали. Я накинулся на него с растущей в груди злостью.
– Мне так же жарко, как и вам! – рявкнул я. – Еще одна такая выходка, и я аннулирую вашу торговую лицензию!