Глава 7
Когда тебя ударили по левой щеке, не вздумай подставлять правую. Если ударили, бей в ответ, иначе глазом не успеешь моргнуть, как лишишься и скота, и земли, а твоя жена и дети пойдут гуськом на рабский рынок. Такая тут жизнь. Именно поэтому мы высадились у крохотного городка, жители которого решили малость поправить свои дела за наш счет. Надо сказать, народ здесь поселился тёртый, а потому, причалив к берегу, мы не нашли ни одной живой души. Даже коз местные угнали в горы, как только увидели, что на горизонте появились паруса непривычной формы. Они прекрасно понимали, чем для них закончится визит незнакомого корабля.
Слово «высадка», правда, к нашему появлению на Крите подходило слабо. Мы просто жилы порвали, чтобы добраться до мелководья и выброситься на берег. У нас и выбора другого не оставалось, ведь экспериментальная модель корабля в момент тарана показала все просчеты и ошибки, что были сделаны при строительстве. Несколько усилителей, которые мастер Заккар-Илу поставил в районе носа, не выдержали и лопнули, и в двух местах открылась течь. Мы работали как проклятые. Все, кто не держал весло в руках, передавал наверх деревянные ведра, наполненные морской водой, и только это нас и спасло. Или нас спасли жертвы почтенного Заккар-Илу, как думали гребцы. Он столько серебряных колец богу Посидао набросал, что только мое почтение.
— Нам придется задержаться здесь, господин, — корабел внимательно осмотрел трюм и виновато развел руками. — Я взял инструмент, ведра со смолой и льняные жгуты для конопатки. Я боялся, что случится что-то подобное.
— Получится починить? — поморщился я.
— Да, господин, — кивнул мастер, — если не ввязываться по дороге в новые драки. По приходе домой мне придется разобрать оба борта в районе носа, а потом собрать заново. Но есть и хорошая новость: я вижу пару подходящих сосен. Мы сделаем мачты вместо треснувших.
— Уф-ф! — облегченно выдохнул я. Мне совсем не улыбалось махать веслом сутки подряд.
А в поселке пиратов веселье только начиналось. Парни рассыпались по кривым улочкам, вдоль которых стояли хижины, сложенные из обожженного на солнце кирпича. Тростниковые крыши и крошечные окошки были до боли знакомы. Так жили почти везде. Впрочем, несколько домов выделялись из ряда прочих. Они побогаче, и выстроены в два этажа, а кровли имели плоские, из утрамбованной до состояния камня глины. Первый этаж — загон для скота, а потому именно туда побежали воины, горя надеждой в алчных глазах. Тщетно. Навоз на утрамбованном полу свидетельствовал о том, что здесь обычно держат пару волов, но вот сейчас их угнали на десяток стадий от этого места. Можно бы поискать, но на горных тропах нас ждет засада. Это прямо к бабке не ходи.
— Есть что-то путное? — я брезгливо осмотрел хлам, сваленный в небрежную кучу.
Это о нем столько песен спето? Славные битвы и богатая добыча? Дрянь какая-то лежит, вызывающая интерес только у самых нищих из моих парней. Щербатые горшки, тряпки, грубые скамейки и деревянные вилы. Ни инструмента металлического, ни тканей хороших. Все утащили жены местных пиратов. Кстати, судя по количеству домов, мужики тут, если и остались, то совсем немного. Большую их часть мы только что утопили.
— Зерно и масло нашли! — услышал я радостный вопль.
— А вода тут есть? — спросил я.
— Вино! — вторили им другие голоса. Ну, тоже ничего. Хоть что-то, не впустую сходили.
— Грузи на корабль! — скомандовал кормчий, и гребцы, весело переругиваясь, потащили кувшины со съестным. Их местные уволочь с собой не смогли. Рогами Тешуба клянусь, они прямо сейчас разглядывают на нас со скал и матерят почем зря.
— Мастер Заккар-Илу! — повернулся я к корабелу, который тоже, не отрываясь, смотрел на прибрежный городок. Ему, пережившему штурм Угарита, многое из виденного было знакомым. В его глазах застыла глухая боль.
— Да, господин! — очнулся он и перевел на меня взгляд.
— Мне нужно пять таких кораблей, — сказал я. — И как можно быстрее. Что тебе для этого требуется?
— Два, господин, — ответил мастер. — Если нужны такие корабли, то я смогу построить только два. У меня нет больше сухого леса, и этот проклятый негодяй… Прошу прощения, господин, ваш наместник в Угарите, уважаемый писец Аддуну скоро привезет его на Сифнос. Остальные корабли я построю не раньше, чем через пару лет. Кедр нужно будет срубить зимой, ошкурить, расколоть на доски, а потом замочить в мелководной лагуне. Когда соленая вода вытянет влагу, доски нужно сложить на горе под навесом так, чтобы ветра продували штабель насквозь. Для этого потребуется не меньше двух лет, господин, и тогда корабль послужит еще вашим внукам.
— Дерьмово! — задумался я. — Нет у меня столько времени. А если сделать корабль из сырого леса?
— Он и двух лет не протянет! — возмущенно посмотрел на меня мастер. — И то, если хорошенько его осмолить, постоянно конопатить щели и хранить такой корабль на берегу. Нечего и думать приделать к нему таран. Он может дать течь, даже если гребцы на нем слишком громко испортят воздух.
— Тогда так и сделаем, — кивнул я. — Две биремы из сухого кедра и еще десять огромных лоханей из обычной сосны. И ты закладываешь на сушку корабельный лес.
— Мы опять будем воевать, господин? — грустно улыбнулся мастер. — Для меня унизительно делать такую плохую работу, но я понимаю, для чего это нужно. Я построю все, что вы велите.
— Ты построишь даже больше, — задумался вдруг я. — Сколько досок вы делаете из одного бревна?
— Две, господин, — ответил слегка удивленный мастер.
— Будем делать четыре, — сказал я. — Я тебе потом покажу как. А пока иди, работай. Корабль сам себя не починит.
Он управился за два дня, кое-как стянув веревками прохудившийся борт. Воины срубили сосны, сделали из них мачты, а потом поставили их на место, забив клинья в посадочное гнездо. Степс. Это место называется степс. Только для здешнего уха эти слова и впрямь кажутся лаем собаки. Надо что-то новое придумывать.
— Сжечь тут все! — скомандовал я и пошел к кораблю.
Знаю, что оставил без еды и крыши над головой кучу людей, но по-другому здесь нельзя. Это будет что-то из разряда подставить щеку. Они не просто меня знать должны, они должны бояться до икоты, до самопроизвольного расслабления сфинктеров! Иначе мне жизни на Сифносе не будет, измучают набегами мои острова, а корабли — непрерывными нападениями.
— Мы сюда еще вернемся, — сказал я после недолгого размышления, и Палинур понятливо кивнул. Нам придется пройти вдоль побережья и познакомиться со всеми здешними владыками лично. И желательно это сделать до того, как орда данайских кораблей отправится в Трою. Иначе у меня руки связаны будут.
— Красиво горит! — высказал всеобщее мнение кормчий, и парни довольно заворчали.
Прибрежный городок, чьими стенами были борта кораблей, полыхал весело, выделяясь ярким пятном на фоне гор гигантского острова. Тростниковые крыши взрывались огромными снопами искр, а потом занимались балки, сделанные из сосны и старой оливы. Все это было сухим как порох, и вскоре кирпич, слепленный из глины и резаной соломы осыпался черной пылью, как будто и не жили тут люди еще несколько часов назад.
— И вот чем я лучше остальных? — думал я, не в силах оторвать взгляда от жуткого зрелища. Все-таки есть что-то дикое и завораживающее в неутомимом буйстве огня. И как выскочить из этого кровавого колеса? Только еще большей кровью. Смирить воинственных, истребить непокорных, помочь тем, кто хочет мира. Мир! Я должен принести мир этой несчастной земле.
Как странно! Я не был на Сифносе всего несколько дней, а у меня такое ощущение, как будто я вернулся домой из командировки. Городок, опоясанный двумя рядами стен, встретил меня веселой суетой. И вроде бы уже вечер, и солнце почти село, а сотни человек высыпали на причал и машут руками. И мне кажется, они улыбаются! Или все-таки мне это кажется? Нет, не кажется, люди сегодня какие-то непривычно счастливые. Они кланяются мне и благословляют именами десятка богов, а девчонки смотрят так сладко, что у меня ниже пояса все огнем горит. Все же воздержание в моем возрасте — это зло. Оно плохо влияет на связность мыслей. Да что тут случилось-то? Чего они все радуются?
— Вода, господин! — мой писец Филон сиял словно начищенный медный кувшин. Он увидел паруса на горизонте и тут же примчал из Верхнего города. Он даже приплясывал немного, что при его телосложении смотрелось слегка комично.
— Хорошая вода пошла из вашей кучи камней, — выпалил он. — Мастера-горшечники все как один работу бросили и делают трубы, как вы велели. И никто из них не попросил платы за свою работу! Я в жизни не видел, чтобы кто-то здесь что-то делал бесплатно! Трубы обожгут и проложат к городским цистернам. Мы туда после зимних дождей воду собираем, а сейчас одна из них уже пуста. Мы ее промазали изнутри тем горячим пеплом с известкой, и она как новая. Там мелкие трещины были, и немало воды уходило в землю. Люди благословляют ваше имя, господин.
— Покажи! — сказал я и пошел быстрым шагом к тому месту, куда отдавал воду «ловец росы». Скудный ручеек вот-вот прекратит течь, но мне этого хватит. Я набрал воды в ладонь и хлебнул. Ну, так себе, конечно. Вода все еще горьковатая, с отчетливым привкусом моря. Мои подданные сильно погорячились в своих восторгах, но она, действительно, куда лучше, чем была в первый день. Соль понемногу уходит.
— У нас, кажется, есть еще один родник в горах? — наморщил я лоб.
— Да, господин, — с готовностью кивнул писец. — Тут недалеко совсем[10], только путь уж больно извилист и неудобен. Напрямую там трубы нипочем не проложить.
— А мы построим небольшой акведук, — обрадовал я его. — Вы же тут с уровнем работать умеете? Снимай с шахт всех рудокопов и каменщиков. Нам не нужно сейчас серебро и золото. Мы должны простроить акведук, голубиную башню и несколько орошаемых террас неподалеку от города.