Уильям БлейкТириэль
Уильям Блейк: Тириэль с Миратаной и их сыновья
1
Так старый Тириэль стоял у врат своих пышных чертогов,
Где с Миратаной, королевой западных владений,
Когда-то правил он. Теперь его ослепли очи,
И близок королевы смертный час. И глас вознёс он
5 Так, что услышали сыны у врат своих далёких:
«Проклятый Тириэлев род, сыны мои, придите,
Взгляните на отца, на мать, что родила вас в муках,
На ту, что я принёс к вам в немощных руках своих.
Сюда, проклятые, близка смерть нашей Миратаны!»
10 Ворота распахнув, сыны на зов его сбежались,
И Тириэля старший сын вознёс могучий голос:
«Старик, ты недостоин быть отцом своих потомков!
Морщина каждая твоя и каждый белый волос
Страшны, как смерть, мучительны, как пламя преисподней.
15 Кому теперь какое дело до твоих проклятий?
Мы не рабы твои с тех пор, как свергли Тириэля,
Чья милость, как жестокий бич, чей гнев — благословенье!»
Старик, взывая к небесам, взмахнул одной рукою,
Другой обвил свою жену, истерзанную болью,
20 Глазницы полые разверз и грозный поднял голос:
«Не сыновья, а змеи вы, что вкруг меня обвиты,
Вы — черви смерти, что пьяны родительскою кровью!
Пред вами стонет ваша мать — не муки родовые
Её томят, как при рожденье Гексоса и Ювы, -
25 Нет, змеи, это корчи смерти, это корчи смерти!
Вас, змей, вскормили молоком, заботами, слезами.
В глаза взгляните вы мои поблекшие, как скалы,
На облысевший череп мой; внемлите старцу, змеи!
О, Миратана, о жена, душа моя, о горе!
30 О, Миратана, ты жива? О, змеи, посмотрите -
Тот кубок, что вас породил, вы, змеи, осушили!
Так будьте ж прокляты! Не вам закрыть её землёю!»
Так молвив, стал могилу рыть он дряхлыми руками,
Но сына Зазеля позвал ему в подмогу Гексос.
35 «Старик жестокий, за тебя мы выроем могилу.
Отверг ты нашу доброту, отверг питьё и пищу,
Одежды наши и дома, что мы тебе воздвигли,
И, словно Зазеля сыны, ты бродишь по пустыне.
Мы прокляты? Но разве сам ты не сражён проклятьем?
40 Ты проклял Зазеля сынов и сделал их рабами?
Но сам ты раб теперь! Копай, и мы тебе поможем!»
«Берите тело, но пускай зальёт вас небо гневом,
И чёрный северный туман задушит вас в объятьях!
Чтоб вы валялись на земле, как дохлые собаки,
45 Чтоб пыль от ваших потрохов летела над землёю,
Людей пугая и зверей, чтобы истлели кости,
И не осталось никого, кто бы о вас вспомянул.
Тогда пускай туда идут могильщики с Востока -
Они и праха не найдут потомства Тириэля;
50 Вы в силах мать похоронить, но не моё проклятье!» —
Так молвив, мрачно зашагал по бездорожью к скалам.
2
Он брёл и день, и ночь — и день, как ночь, ему был мраком.
Он чуял солнце, но луну увидеть был не в силах.
По кручам шёл слепой старик, через долины скорби,
И Тот, кто всех ведёт, привёл его в долины Хара.
5 Хар с Хевой прыгали как дети, под огромным дубом,
А Мнета поджидала их с едою и одеждой,
И, словно призраки, забыв о возрасте почтенном,
Они резвились меж цветов, за птицами гонялись,
А по ночам им снились сны чудесные, как в детстве.
10 Когда в весёлые сады вступил безглазый путник,
Они заплакали, дрожа, к кормилице прижались.
«Мир вам, — сказал слепой старик, — мир этим добрым стенам!
Не бойтесь, бедный Тириэль вас обижать не станет.
Где я? Поведайте, друзья, чей это сад волшебный?»
15 «В долины Хара ты пришёл, — ему сказала Мнета, —
Кто ты, слепец, и почему взял имя Тириэля,
Владыки Запада всего? Моё же имя — Мнета,
А эти, что дрожат, ко мне прижавшись, — Хар и Хева».
«Я знаю, Тириэль — король на Западе счастливый.
20 Неважно, кто я, Мнета. Если можешь, дай мне пищи,
А то стоять я не могу, — ведь путь мой был далёкий».
Хар молвил: «Мнета, мать моя, к нему не приближайся,
Ведь он — король гнилых гробов, король костей могильных,
Слепой бродяга, он проходит сквозь любые стены,
25 В любые двери. О, старик, ты не обидишь Мнету?»
«Я путник, дайте мне поесть, — я плакать уж не в силах,
Вот наземь посох мой упал — товарищ мой дорожный.
Я на коленях вам клянусь, вреда не причиню вам».
Сказала Мнета: «Хева, Хар, пойдём к нему скорее,
30 Ведь он — беспомощный старик, слепой, голодный странник!»
Хар встал, и тёплая ладонь коснулась Тириэля.
«Благослови, Господь, твой лоб и впалые глазницы,
Пучки всклокоченных волос, морщинистые щёки,
Мы все должны поцеловать тебя, беззубый старец!
35 О, Хева, поцелуй его, чтоб нас он не обидел!»
И Хева тронула его ладонью материнской.
«Благослови, Господь, отца слепого Тириэля!
Ведь это ты — я узнаю глубокие морщины
И сладкой смоквы аромат, так хорошо знакомый.
40 Но как утратил ты глаза? Благослови их, Боже!»
Сказала Мнета: «Встань, старик, и правду нам поведай,
Зачем таишься ты от нас? Ты связан с нами плотью».
«О нет, я не из этих мест, — сказал старик поспешно , -
В далёком северном краю живут мои потомки
45 Неблагодарные; они изгнали старика,
С тех пор скитаюсь я один, и вот — ослеп от горя!
Мне больше нечего сказать, не спрашивайте больше».
«Мой Бог, — сказала Мнета, — я не знала, что на свете
Есть, кроме Хара сыновей, потомство человечье!»
50 «Есть, — отвечал ей Тириэль, — но их уже немного,
И я — последний среди них. Но я охрип от жажды!»
И Мнета вынесла плоды и молоко для старца.
Уильям Блейк: Хар и Хева купаются. Мнета смотрит за ними
3
На Тириэля глядя, Хар и Хева улыбались.
«Ты, видно, очень стар, старик, но я тебя древнее.
О как черно лицо твоё, чело — без волосинки,
Мои же локоны длинны, и борода — по пояс.
5 Благословен будь Тириэль! Не сможет даже Мнета
Твои морщины сосчитать, о сын мой, Тириэль!»
«Мне лишь однажды довелось увидеть Тириэля,
Он пригласил меня за стол, был весел, щедр и ласков,
Но очень скоро мне пришлось чертог его покинуть».
10 «Ты и от нас вот так уйдёшь? — проговорила Хева. —
Не уходи, и для тебя споём мы и и сыграем,
А после трапезы пойдём туда, где клетка Хара,
И вместе будем птиц ловить, и рвать с деревьев вишни.
Не уходи же, и для нас ты станешь Тириэлем!»
15 «Не уходи же, — вторил Хар, — не будь так безрассуден,
Я, как и ты, жестокими покинут сыновьями!».
«О нет, — воскликнул Тириэль, — не растравляй мне раны,
И о сынах не спрашивай, иначе я оставлю
Твой дом, — ведь сыновья мои твоих сынов коварней!»
20 Сказала Хева: «Погоди, ты птиц ещё не слышал,
И Хара в клетке не слыхал, не спал ты на перине.
Не уходи, ты мне напомнил сына Тириэля,
Хотя лицо твоё подобно выжженной пустыне».
«Благословен будь этот кров, — сказал, поднявшись, старец , -
25 По кручам должен я шагать — не в ласковых долинах,
Не знать ни отдыха, ни сна от страха и безумья».
Сказала Мнета: «Но зачем ты одинокий бродишь?
Останься с нами, и тебе мы будем зорким оком,
Поить мы станем и кормить тебя до самой смерти».
30 Воскликнул грозно Тириэль: «Что, разве непонятно?
Пока безумие и страх моим владеют сердцем,
Сквозь чащу должен я шагать, на посох опираясь!»
В испуге Мнета подала ему корявый посох,
Благословила, и ушёл старик своей дорогой.
35 Когда он скрылся в чаще, Хар и Хева зарыдали
У Мнеты на груди, но время слёзы осушило.
4
Так одиноко брёл слепец в непроходимой чаще,
И ясный день был для него как ночь — пустой и мрачный.
Но вот однажды Иджим злой с охоты возвращался
И встретил брата своего на узенькой тропинке.
5 «Зачем, безглазый негодяй, ты на дороге львиной?
Я вмиг разделаюсь с тобой, ты Иджима узнаешь!
Зачем, лукавый, ты надел личину Тириэля?
Сгинь, пропади, нечистый дух, меня ты не обманешь!
Не притворяйся бедняком, беспомощным бродягой!»
10 Встал на колени Тириэль, услышав голос брата.
«Брат Иджим, если это ты из темноты вещаешь,
Родного брата не губи, истерзанного жизнью!
Уже наказан я детьми, но если ты на брата
Подымешь руку, — на тебя обрушится проклятье!
15 Семь долгих лет уже прошло, как мы с тобой расстались».
«Иди за мной, поганый чёрт, не стану я мараться,
Пока не скинешь ты с себя презренную личину,
Я сразу распознал тебя, язык твой шаловливый,
На Запад отведу тебя народу на потеху!»