АристофанТишина
Действующие лица
Тригейвиноградарь
1-й Раб Тригея
2-й Раб Тригея
Девочкадочка Тригея
Гермес
Раздорбог войны
Ужасприслужник Раздора
Иероклпрорицатель
Кузнец
Горшечник
Оружейник
Копейный мастер
Трубач
Панцирщик
Мастер-шлемщик
Сын Ламаха
Сын Клеонима
Тишинабогиня мира
Хор из двадцати четырех поселян
Без речей:
Нимфа Жатва
Нимфа Ярмарка
Народ
Представители греческих городов
Пролог
Двор перед домом виноградаря Тригея. Двое рабов замешивают корм в хлеву.
1-й раб
Живее! Каши колобок жуку подай!
2-й раб
Бери, корми проклятого! Чтоб сдохнул он!
Чтоб слаще корма никогда не жрать ему!
1-й раб
Еще дай каши из добра ослиного.
2-й раб
Бери еще! Куда же делось прежнее?
Все скушал?
1-й раб
Нет, свидетель Зевс, схватил, сглотнул,
Меж лап зажав, с чудовищною жадностью.
Меси покруче, пожирней замешивай!
2-й раб
(обращаясь к зрителям)
О мастера золотари! На помощь мне!
Не то задохнусь в смраде, вот увидите!
1-й раб
Распутного мальчишки нам помет подай!
Нам захотелось нежного.
2-й раб
Пожалуйста!
(Зрителям.)
В одном грехе зато не упрекнуть меня:
Не скажут, что у печки пекарь кормится.
1-й раб
Ой-ой-ой-ой! Еще подай, еще подай!
Меси еще!
2-й раб
Не буду! Нет! Свидетель Феб!
Мне эту лужу мерзкую не вычерпать!
Стащу ему, пусть на здоровье лопает!
(Тащит корыто.)
1-й раб
Чтоб он пропал, свидетель Зевс, и ты за ним!
2-й раб
(зрителям)
Прошу вас, если знаете, скажите мне,
Где нос бы мне купить непродырявленный?
Не видало поденщины чудовищней,
Чем эта: корм давать жуку-навознику!
Свинья или собака свой помет сырьем
Готовы жрать. А этот зверь заносчивый
Воротит морду, к пище не притронется,
Пока не раскатаю, не скручу и корм
Запеченным не дам, как любят женщины.
Ну что, жратву он кончил? Погляжу тишком,
Дверь приоткрывши, чтоб не увидал меня.
(Заглядывает в дверь.)
Ну, лопай, трескай, брюхо набивай едой,
Пока не разорвешься ненароком сам!
Да, ну и жрет, проклятый! Как силач-борец,
Налег на корм и челюстями лязгает,
И головою вертит, и ногами мнет.
Так скручивает корабельщик снасть свою,
Когда для барок толстые канаты вьет.
Тварь гнусная, прожорливая, смрадная!
Кто из божеств всевышних произвел его,
Не знаю. Но не Афродита, думаю.
1-й раб
И не Хариты также.
2-й раб
Кто же?
1-й раб
Зевс родил,
2-й раб
Из кучи, не из тучи, громыхнув грозой.
Теперь, пожалуй, спросит кто из зрителей,
Заносчивый молодчик: в чем же драмы суть?
И жук при чем здесь? Тут сидящий рядышком
Заезжий иониец объясненье даст:
«Я понял: на Клеона намекают здесь.
В аду шметки навозные глотает он…»
Бежать мне нужно и жуку напиться дать.
1-й раб
Я объясню, в чем дело, детям маленьким,
Подросточкам и взросленьким мужчиночкам,
Мужчинам расскажу великовозрастным,
Мужчинищам великовозрастнейшим всем.
Хозяин наш сбесился, но особенно,
Не так, как вы, иначе и по-новому.
День целый в небо он глядит, разинув рот,
И Зевса кроет руганью ужаснейшей:
«Эй, Зевс, – кричит он, – чем же это кончится?
Оставь метлу! Не то Элладу выметешь».
Голос Тригея
(из-за ворот)
Ау-ау!
1-й раб
Молчите! Голос слышится хозяина.
Голос Тригея
О Зевс! Ты что с народом нашим делаешь?
Ты, как стручки, шелушишь города, глупец!
1-й раб
Вот-вот она, напасть! Об этом речь моя!
Образчик перед вами помешательства.
Когда в нем желчь разлилась, вы послушайте,
Что сам себе сказал он в сумасшествии:
«Как прямиком залезть мне к Зевсу на небо?»
Тут лестницу он смастерил лядащую,
Чтобы по ней вскарабкаться, и шлепнулся,
И дырку на затылке проломил себе.
Вчера ж невесть откуда приволок домой
С коня величиной жука этнейского[1]
И конюхом к жуку меня приставил. Сам
Его он гладит нежно, как жеребчика:
«Пегасик мой! Краса моя пернатая!
Взлети, примчи меня к престолу Зевсову!»
Но погляжу, что там внутри он делает.
(Вбегает в дом и тотчас же выбегает в ужасе.)
Беда, беда! Соседи, поспешите, эй!
Хозяин мой меж небом и землей повис.
Сев на жука верхом, парит он в воздухе.
Тригей
(появляясь над крышей дома верхом на навозном жуке)
Тпру-у, стой! Тпру-у, стой! Тише шаг, мой жучок,
Горячиться нельзя, выступая в поход!
Юной силой гордясь, не гарцуй, не кичись.
А сперва разойдись, жар почувствуй в костях,
Сухожилья расправь ветровеющих крыл!
Но в лицо не воняй мне, прошу об одном,
А не то оставайся уж лучше в хлеву!
1-й раб
Господин и владыка! С ума ты сошел!
Тригей
Замолчи! Замолчи!
1-й раб
Но куда же гребешь ты, воздушный пловец?
Тригей
Над народами всеми Эллады взлечу.
Небывалый задумал я подвиг свершить.
1-й раб
Но куда ты летишь? Ты в своем ли уме?
Тригей
В благоречье молчите! Ни жалоб, ни слез!
Не вопить – ликовать наступила пора.
Горожанам – язык за зубами держать,
Все навозные ямы и нужники все
Запечатать и новым покрыть кирпичом
И зады заклепать до отказа!
1-й раб
Не замолчу, покуда не расскажешь мне,
Куда лететь собрался?
Тригей
Да куда ж еще?
К престолу Зевса, на небо.
1-й раб
Зачем это?
Тригей
Чтобы спросить, что делать затевает он
С народом всем Эллады злополучнейшим.
1-й раб
А если не ответит?
Тригей
Обвиню его
И заявлю, что предал персам эллинов.[2]
1-й раб
Не допущу, покуда жив, свидетель Зевс!
Тригей
Я не могу иначе.
1-й раб
(кричит)
Ого-го! Эй-эй!
Детишки! Ваш родитель собрался удрать,
Летит на небо, сиротами бросил вас.
Отца просите, заклинайте, горькие!
Девочки – дети Тригея – выбегают из дома.
Девочка
Милый отец наш, отец! Справедлива,
Значит, та весть, что несется по дому:
Нас покидая, по образу птичью
Ты улетаешь к воронам и в пропасть.
Все это правда? Скажи мне, отец, если любишь немножко!
Тригей
Может быть, так, мои доченьки. Правда, что жаль мне вас, бедных,
Жаль, когда хлеба вы просите, папочкой ласково клича,
В доме же нет ни полушки, ни крошки, ни грошика денег.
Вот когда, дело удачно свершив, прилечу я обратно,
Будет большой каравай вам и к сладкому – пуд колотушек.
Девочка
Дорогою небесной как доставишься?
Не повезет тебя корабль по воздуху.
Тригей
Крылатый конь, а не корабль помчит меня.