– Замечательно подставив. Место преступления связано с художником Иеронимусом Босхом, художник связан с тобой – его полным тезкой, а ты сам связан с Ганном. А знаешь, когда, возможно, у Стори появилась такая идея?
Босх покачал головой. Он явно был слишком ошеломлен, чтобы говорить.
– Когда ты попытался побеседовать с ним у него в кабинете. На прошлой неделе ты заводил эту пленку в суде. Ты представился полным именем.
– Как всегда. Я…
– Потом он связался с Таферо, а Таферо нашел замечательную жертву для подставы. Ганн – человек, который шесть лет назад ушел от тебя и от обвинения в убийстве.
Босх приподнял бутылку на пару дюймов от стола и с грохотом поставил.
– Мне кажется, план был двойной. Если им повезет, связь установят быстро и тебе придется отбиваться от обвинения в убийстве еще даже до начала процесса Стори. Если этого не случится, вступает план «Б». Тебя можно сокрушить и на процессе. Уничтожив тебя, они уничтожат дело. Сегодня Фауккс уже нейтрализовал ту женщину и подколол несколько других свидетелей. На чем держится дело? На тебе, Гарри. Они знают, что все сводится к тебе.
Босх слегка повернул голову и пустым взглядом уставился на поцарапанную столешницу, размышляя над словами Маккалеба.
– Мне надо знать, что тебя связывает с Таферо, чтобы ответить на вопрос: зачем ему делать это? Да, тут и деньги, и возможность держать Стори на крючке, если тот вывернется. Однако должно было быть нечто большее. И, мне кажется, ты только что объяснил мне, в чем дело. Возможно, он уже давно ненавидит тебя.
Босх оторвал взгляд от стола и посмотрел прямо на Маккалеба:
– Расплата.
Маккалеб кивнул:
– За Паундса. И если мы не найдем доказательств…
Босх молчал. Сидел, уставившись в стол. Маккалебу он показался усталым и измотанным.
– По-прежнему хочешь пожать ему руку? – поинтересовался Маккалеб.
Босх поднял голову.
– Прости, Гарри, это был удар ниже пояса.
Босх покачал головой:
– Я заслужил. Теперь скажи мне, что у тебя есть?
– Немного. Но ты был прав. Я кое-что упустил. На Новый год Таферо вытащил Ганна из тюрьмы. Думаю, планировалось убить его в ту ночь, оформить сцену и позволить делу идти своим ходом. Связь с Иеронимусом Босхом вышла бы на свет либо благодаря Джей Уинстон, либо благодаря программе прогнозирования особо тяжких преступлений в Бюро – и ты стал бы естественной мишенью. Но Ганн взял и напился здесь. – Маккалеб поднял бутылку и указал ею на бар. – А потом, когда ехал домой, попался копам. Таферо пришлось вытаскивать его, чтобы они могли придерживаться плана. Чтобы он мог убить Ганна. Бланк поручительства – единственная наша прямая зацепка.
Босх кивнул.
– Они устроили утечку. Если бы сведения попали в прессу, они могли бы действовать так, словно это для них новость, словно они не имеют никакого отношения к этой истории, хотя все время сами ее и закручивали.
Маккалеб ничего не сказал о признании Бадди Локриджа, потому что оно не лезло в рабочую теорию.
– Что? – спросил Босх.
– Ничего. Просто думаю.
– У тебя нет ничего, кроме поручительства Таферо?
– Еще штраф за неправильную парковку.
Маккалеб подробно описал утренние визиты в «Залоги Валентино» и на почту и добавил, что, приди он на почту на сорок восемь минут раньше, возможно, сумел бы снять подозрения с Босха и прижать Таферо.
Босх поморщился и взялся за бутылку, но потом поставил, не сделав глотка.
– Штраф привязывает его к почте, – сказал Маккалеб.
– Ерунда. У него контора в пяти кварталах. Он может утверждать, что просто не нашел другого места для парковки. Или кому-то одолжил машину. Ерунда.
Маккалебу не хотелось замыкаться на том, чего у них нет. Он хотел заполнить пробелы.
– Послушай, по словам сержанта ночной смены, ты просил извещать всякий раз, когда Ганна арестовывали. Таферо мог знать об этом?
– Мог. Это не было секретом. Я не слезал с Ганна. В конце концов я бы его дожал.
– Кстати говоря, как выглядел Паундс?
Босх бросил на него смущенный взгляд.
– Маленький, толстый, лысеющий и усатый?
Босх кивнул и уже хотел задать вопрос, но Маккалеб опередил его:
– Его фотография висит на стене в кабинете Таферо. Паундс вручает ему тарелку «детектив месяца». Бьюсь об заклад, ты, Гарри, такую никогда не получал.
– Нет, ведь выбор делал Паундс.
Маккалеб поднял голову и увидел, что в бар входит Джей Уинстон с портфелем в руке. Он кивнул ей, и она направилась к кабине, всем своим видом выражая полное отвращение.
Маккалеб подвинулся, и она села рядом с ним.
– Милое местечко.
– Гарри, – сказал Маккалеб, – по-моему, ты знаком с Джей Уинстон.
Босх и Уинстон посмотрели друг на друга.
– Самое первое, – начала Уинстон, – я сожалею о той истории с Киз. Надеюсь…
– Мы все делаем то, что должны делать, – отозвался Босх. – Хотите пить? Здесь к столикам не подходят.
– Я бы очень удивилась, если бы подходили. Бурбон «Мейкерс марк» со льдом, если у них есть.
– Терри, ты пас?
– Пас.
Босх отправился к бару. Уинстон повернулась к Маккалебу:
– Как дела?
– Фрагменты там и сям.
– Как он это воспринял?
– Думаю, неплохо для человека, попавшего в такой переплет. Как у тебя?
Уинстон улыбнулась, и улыбка эта, по мнению Маккалеба, означала, что она пришла не с пустыми руками.
– Я достала для тебя фотографию и еще… пару интересных фрагментов.
Босх поставил перед Уинстон заказанный напиток и сел на место.
– Она засмеялась, когда я попросил «Мейкерс марк», – сказал он. – Здесь это фирменное пойло.
– Чудесно. Спасибо.
Уинстон отодвинула стакан в сторону и водрузила на стол портфель. Открыла его, вытащила папку, потом закрыла портфель и поставила на пол возле столика. Маккалеба заинтересовало, как Босх смотрит на нее. На лице детектива было написано ожидание.
Уинстон открыла папку, достала фотографию Руди Таферо размером пять на восемь и подала Маккалебу.
– С его поручительской лицензии. Сделана одиннадцать месяцев назад. – Потом посмотрела на страницу с печатным текстом. – Я пошла в окружную тюрьму и вытащила все о Стори. Его держали там, пока не перевели в тюрьму Ван-Нуйса на время процесса. За время пребывания в окружной Таферо посещал его девятнадцать раз. Первые двенадцать Посещений приходятся на первые три недели. За тот же период Фауккс посетил его всего четыре раза. Еще четыре посещения приходятся на юриста из конторы Фауккса, а исполнительный помощник Стори, женщина по имени Бетильда Локитт, посетила его шесть раз. Вот так. Он встречался со своим сыщиком чаще, чем с адвокатами.
– Тогда они все и спланировали, – заметил Маккалеб.
Уинстон кивнула, потом улыбнулась той же улыбкой.
– Что? – спросил Маккалеб.
– Просто приберегла лучшее под конец.
Она снова взялась за портфель и открыла его.
– В тюрьме хранятся отчеты обо всем имуществе и пожитках заключенных: вещах, которые они принесли с собой, вещах, разрешенных к передаче от посетителей. В отчете по Стори есть запись, что его помощнице, Бетильде Локитт, было разрешено передать ему некую книгу во время второго из шести визитов. Согласно отчету об имуществе называлась книга «Искусство тьмы». Я пошла в городскую библиотеку и спросила ее.
Из портфеля Уинстон достала большую, тяжелую книгу в синем кожаном переплете и положила на стол. В качестве закладки среди страниц торчал желтый самоклеящийся листочек.
– Согласно предисловию, это исследование о художниках, которые использовали тьму в качестве существенной части изобразительной техники. – Улыбнувшись, она открыла книгу на закладке. – Вот довольно длинная глава об Иеронимусе Босхе. С иллюстрациями.
Маккалеб поднял пустую бутылку и чокнулся с ее стаканом, которого Уинстон еще не касалась. Потом вместе с Босхом склонился над книгой.
– Прекрасно, – сказал он.
Уинстон переворачивала страницы. Среди иллюстраций были все картины Босха, фрагменты которых можно было проследить на месте преступления: «Операция глупости», «Семь смертных грехов» с Божьим оком, «Страшный суд» и «Сад наслаждений».
– Он планировал все прямо из камеры, – изумился Маккалеб.
– Похоже, – откликнулась Уинстон.
Они оба посмотрели на Босха, который едва заметно кивнул головой.
– Теперь твоя очередь, Гарри, – сказал Маккалеб.
Босх, казалось, растерялся:
– Моя очередь?..
– Испытать удачу.
Маккалеб пододвинул Босху фотографию Таферо и кивнул на барменшу. Босх взял снимок и направился к бару.
– Мы все еще ходим вокруг да около, – сказала Уинстон, пока оба наблюдали, как Босх расспрашивает барменшу. – У нас только кое-какие мелочи.
– Знаю, – сказал Маккалеб. Ему не было слышно, о чем говорят у бара: все заглушала музыка.
Босх кивнул барменше и вернулся в кабину.
– Она узнала его – пьет только ликер «Калуа» со сливками. Хотя с Ганном он у нее не ассоциируется.
Маккалеб пожал плечами, словно говоря: «Невелика важность».
– Попробовать стоило.
– Вы понимаете, куда это ведет, не так ли? – сказал Босх, переводя взгляд с Маккалеба на Уинстон и обратно. – Вам нужно действовать. И действовать наверняка. Другого шанса не будет, а я рискую слишком многим.
Маккалеб кивнул.
– Мы знаем, – сказал он.
– Когда? У меня мало времени.
Маккалеб посмотрел на Уинстон. Решать было ей.
– Скоро, – сказала она. – Может быть, завтра. Я еще не заикалась об этом на работе. Надо уломать капитана, потому что, по его последним сведениям, Терри прогнали, и я вместе с фэбээровцами разрабатываю тебя. Нужно подключить окружную прокуратуру, потому что, когда мы начнем, действовать надо будет быстро. Если все получится, мы возьмем Таферо завтра вечером и тогда поглядим.
Босх с грустной улыбкой уставился на стол.
– Я сегодня встречался с этими типами. Агентами.
– Я слышала. Ты не совсем убедил их в своей невиновности. Они вернулись жутко нервные.