На ужин, устроенный прямо под открытым небом, во дворе старосты, собралась чуть ли не вся деревня. Кер Лайв расхваливал великого и могучего мага Кана, спасшего село от злобного Неха. Афан, пристроившийся тут же, жрал всё подряд, таща со стола то сладкое желе, то мясо, то каши. Уже через полчаса живот его раздулся так, что подмастерье боялся, что ещё чуть, и длиннорукий лопнет. Хотя, это бы освободило мага от необходимости искать кривляке новый дом. А домовой залез в собачью конуру, лёг головой на лохматого пса, внимательно обнюхавшего гостя, и сразу заснул. Сам Кан уснул лишь под утро, после жарких споров со старостой, который оказался прижимистей торговцев-алдеев, часто посещавших Крепость. Кер Лайв согласился уступить Кану клинок за три серебряные монеты. Ещё за две пытался продать сапоги, но тут уже маг упёрся, понимая, что его бессовестно обманывают и собираются вовсе оставить без заработка. Тем более, так или иначе, маг проблему честно решил, освободив село от молочного сосуна. И потому хотя бы два серебряных вполне заслужил. Устав спорить с упёршимся старостой, Кан молча разулся и поставил сапоги рядом со столом, под взглядом вмиг притихших селян.
– Что это вы делаете, господин маг? – немного испуганно спросил староста.
– Возвращаю сапоги, – ответил Кан. – Я думал, что это дар, потому принял их. А покупать за единственные серебряные монеты себе обувь, в моём положении очень уж расточительно. Клинок и так слишком дорого мне обошёлся.
Староста покраснел, обвёл взглядом насупившихся селян и махнул рукой:
– Сапоги берите в дар, ваше магичество! И вот вам две серебряные монеты!
Селяне опять грянули смехом и разговорами, за которыми благодарность мага уже и не услышал никто.
Глава 5
Утро выдалось зябким, но солнечным. Кан тепло попрощался со старостой, подвязал к поясу вместо ремня верёвку, на которую и прикрепил ножны с клинком. В правую руку взял посох, полностью наполнившийся наконец-таки силой, за плечо перекинул холщовую суму с продуктами, которую подарила магу семья Мерта, и бодро вышел за околицу, держа путь к торговому городу Хакстеру. Селяне говорили, что до него вёрст двадцать или тридцать. Впрочем, вёрсты эти тут особо никто не мерил. Главное, что дорога до города должна была занять три или четыре дня. Потому-то подмастерье и решил не затягивать с походом.
– А зачем тебе в город? – спросил семенящий рядом домовой.
Кан неопределённо пожал плечами:
– Ну, не в Медунках же до конца жизни сидеть.
И то правда! – оживился длиннорукий. – Люди там такие жадины! Молока надзирающему пожалеть, каково, а?
И Афан патетически заломил руки, тут же наступил на подол равнины и плюхнулся в дорожную пыль носом.
Как молча шагал по дороге, пристукивая посохом, а домовой распалялся всё больше. Правда, потом резко успокоился. То ли устал. То ли кушать захотел. И начал ныть уже только про еду. В итоге, первый раз кушать Кан с Афаном сели уже через два часа после выхода из села. Потом ещё час дороги – и снова перекус. Подмастерье понял, что если идти на поводу у проглота, то к вечеру они вовсе останутся без запасов. А эта дорога, пояснили селяне, практически пустынна. Лишь два села было между ними и Хакстером. Потому, когда домовой очередной раз заныл про перекус, юноша лишь помотал головой:
– Обойдёшься. Нам три дня идти, а мы уже половину запаса уничтожили.
– И что? Будет день – будет пища, – заносчиво заявил домовой.
– Не будет, если ты сожрёшь всё, – добродушно сказал Кан и пристально уставился куда-то в степь.
Подмастерье с непривычки уставал быстро. Благо, сапоги действительно оказались хороши и ноги не натирали. Отдыхать Кан плюхался прямо на обочине. Благо, за всё время, пока они шли, им никто не встретился – ни пеший, ни конный. И до первого села под названием Дубки в первый день путешественники так и не дошли. Зато маг усмотрел далеко в степи развалины какого-то строения. Там и решил заночевать.
Строение оказалось какой-то полуразрушенной часовенкой без крыши и дверей. Три стены поднимались вверх на пару человеческих ростов, а вот четвёртой стены не было вовсе. Лишь груда кирпичей, заросшая полевой травой. Внутри трава тоже росла в пояс. Кан достал клинок и стал срубать чертополох, представляя, что он рыцарь, мчащийся на врага, а вместо чертополоха – враг, напавший на Крепость. Пришёл в себя маг, только когда Афан спросил его:
– А сколько тебе лет-то, маг?
Сай мучительно покраснел, буркнул:
– Не твоё дело, – закинул клинок в ножны, и побрёл собирать сухостой для костра.
На удивление, домовой рьяно помогал и притащил веток и сухих стеблей раз в десять побольше, чем подмастерье. А потом, натужно ухая, приволок кусок бревна, авторитетно пояснив:
– Стропила!
Кан кивнул, якобы понятливо, и стал складывать костерок. Ни спичек, ни огнива у него не было, но пламя, с помощью накопленной в посохе силы, подмастерье зажёг моментально – простейшее заклинание всё же. И костерок весело разгорелся. Кан, вспомнив совсем давнее детство, несколько кусочков сала и мяса нанизал на прутики и немного подержал над костром. Один прутик отдал домовому, со второго принялся есть сам. И тут из темноты к костру вышло нечто.
Увидев вышедшее существо, Афан дико взвизгнул, и так испугался, что даже еду выронил, что являлось совсем уж чем-то неслыханным для домового. Да и Кан опешил, честно говоря. Вышедшее явно было человекоподобным, только очень-очень худым. Будто мумия ожила и пошла бродить по степи. Схвативший посох подмастерье увидел полуистлевшую одежду на тощем мужике с впалыми глазницами и бледной кожей. Правда, сами глаза блестели ярко и даже отдавали какой-то то ли хитринкой, то ли безуминкой.
– Не пугайтесь, господа, – скрипуче проговорил незнакомец, – Истосковался я в степи, вот и решил к людям выйти.
Кан и длиннорукий потрясённо молчали, а незнакомец, внимательнее рассмотрев домового, коротко поклонился:
– К людям и надзирающим!
Афан выпятил грудь колесом, схватил с земли длинными ручищами упавший кусок мяса, для чего даже нагибаться не пришлось, и произнёс напыщенно:
– Нас, надзирающих, все знают и чтут!
Мужчина лукаво улыбнулся и спросил у Кана:
– Можно у костра погреться?
– Конечно, – опомнился подмастерье. Он раз за разом осматривал вышедшего магическим зрением и ничего понять не мог. Вроде и человеческая суть, но силовые линии, ментальные сечения и аура отличалась разительно. И от людей, и от магов. И вообще, честно говоря, юноша о таком не слышал и не читал.
Когда все расселись вокруг костра, Кан, покашляв немного, спросил:
– А вы кто?
Незнакомец опять улыбнулся хитро, и ответил:
– Да я даже сам не знаю.
– Как так? – с набитым ртом спросил домовой. – Головой ударился и память отшибло?
– Память работает превосходно, – успокоил Афана мужчина. – Просто с идентификацией сложновато.
– С чем сложновато? – насторожился домовой. – Сразу скажу, еды у нас самим мало!
– С идентификацией, – отмахнулся от длиннорукого Кан, которого вышедший персонаж интересовал всё больше, и потому спросил у него: – А почему сложновато? Честно говоря, не могу вашу ауру прочесть.
– И не сможете, юный маг, – продолжал улыбаться вышедший. – Родился я человеком. Потом стал магом. А потом перестал им быть, отдав все свои силы взамен на бессмертие.
– На что? – выпучил глаза Афан.
– На бессмертие, – мужчина непринуждённо развёл руками, показывая, что и сам удивлён такому выбору.
– И… давно? – спросил внезапно охрипший Кан.
– Смотря по каким меркам судить, – мужчина поёрзал, удобнее устраивая своё тощее до безобразия тело возле костра.
– Сколько лет назад? – буркнул домовой.
– Около двух тысяч, – прислонившись спиной к стене, сообщил пришедший. И вдруг спохватился: – Простите, совсем забыл представиться! Меня зовут Аш-Шей или Мар.
Шипящая в имени мага растянулась в какой-то змеиный зов, и Кан даже вздрогнул, а домовой вытаращил глаза:
– Тот самый Мар?
– Какой тот самый? – заинтересовался подмастерье.
– А раньше про него детям сказки рассказывали. Лет триста-четыреста назад! – охотно сообщил Афан. – Только в сказках убил злыдня Мара добрый богатырь Темновит, расчленил, а куски тела раскидал по морям-акиянам!
– Давайте по порядку! – взмолился Кан. – Первое – почему злыдень?
– Всё просто, – грустно ухмыльнулся Аш-Шей. – Когда я лишился магических способностей, жизнь… стала совсем другой. И радости стали не в радость. И вообще. Вот и стал я делать, что зря.
– Не что зря, а людей расчленять! – наябедничал Афан. И добавил после секундной паузы: – Если сказки не врут.
– Не врут, – пожал плечами мумифицированный.
Кан подтащил посох поближе к себе, а второй рукой на всякий случай стал нащупывать клинок…
Глава 6
До утра проговорил Кан со странным героем местных сказок по имени Аш-Шей, и оказался бывший маг вовсе не таким уж злодеем. Он искренне рассказывал подмастерью всю свою жизнь, видать, и вправду истосковался в степи по человеческому общению. Оказалось, что людей расчленял маг не всех, а лишь больных и умирающих, стараясь понять, как вернуть себе смертность. И травился Аш-Шей. И вешался, и на клинок кидался.
– Представляете, господин Кан, – усмехался Аш-Шей, – Забреду в лес подальше, повешусь, и вишу там днями. Пока не надоест. Воздуха, как оказалось, мне не надо. Пищи тоже. Нет, если буду кушать, и вид становится, как у обычного человека. И надобности такие же. Но и без еды не страдаю.
– Афан, – обратился подмастерье к домовому, – А может, тебе тоже еда не нужна?
Домовой лишь сердито фыркнул, и показал оттопыренный средний палец на длиннопалой ладони.
– А сказки врут, получается? – спросил Кан у бывшего мага.
– Почему врут? – охотно отозвался бессмертный. – Действительно один, кхм, богатырь пытался меня убить. Отрубил и руки, и ноги, и голову, да развёз по разным сторонам. Лет пятьдесят всё это гнило, кроме головы. И кости ещё лет сто гнили. А потом молекулы, знаете, что это такое?..