А за её спиной, будто из прорехи в ткани мироздания, растекалась, накрывая город, плотная тьма.
— Она жива ещё! Андрей, она жива! — в ужасе заорал парень.
— Да не ори ты! Дыхание собьёшь! — рявкнул Андрей. — Вон там сворачиваем!
Они завернули направо с прямой, как струна, улицы, пробежали между двумя домами, снова свернули в какой-то двор, пересекли его… Перескочили через невысокое ограждение и…
Снова оказались на центральной улице.
— От меня нельзя сбежать! — свистом ветра растёкся вокруг них голос статуи. — Отсюда нет выхода!
— Брешет, поди! — недоверчиво заметил Андрей и бросил Феде: — Раз так, бежим по прямой.
Они помчались через город, а позади них медленно шла серая женская фигура, топя мир за спиной во тьме. И как-то я уже не сомневался, с чем нам пришлось столкнуться. Обидно было только то, что я сам здесь ничего не решаю. Если сглупит Андрей, если Федя где-то сорвётся или затупит — всё, конец.
А мне останется только наблюдать за тем, как меня убивают. Потому что убивать будут меня! Не Федю, блин! Не Андрея — он и так мёртвый! А меня!
А ещё мне казалось, что эти двое бегут слишком медленно… Надо было бежать быстрее. Хотелось крикнуть:
— Бегите!!! Спасайте мою жизнь!!!
Но, конечно, они бы меня не послушали. Так бежать, как мне хотелось, мог только я. А вот что Андрей, что Федя успели запыхаться и перешли на шаг.
— Вам не уйти! — сообщила статуя, которую они обогнали метров на четыреста. — Никто не может уйти от меня…
— А мы уйдём! — буркнул Федя, нервно глянув через плечо.
— Лучше, конечно, убежать! — заметил Андрей, потирая грудь в районе сердца. — Но я что-то староват для таких гонок…
— Да ты вообще помер! — нашёл Федя время поязвить. — Да ещё и глупо!
— А ты даже собственной жизнью не распоряжаешься, — парировал Андрей. — Ну подавился я этим блином… С кем не бывает-то? Он недопрожаренный был, липкий!..
— Ага-ага… Первый блин комом, сказал он, засовывая в рот почти сырое тесто! — Федя передразнил Андрея, который именно так и сделал перед смертью. — Умнее ничего придумать не мог, а?
— Зато я прожил пятьдесят долгих лет! И не остался вечным девственником! — Андрей показал парню язык, а тот ответил оттопыренным средним пальцем.
— Бегите!!! Бегите!!! — завыла за спиной статуя.
— Кстати, да… Давай-ка пробежимся! — согласился Андрей, указав подбородком вперёд.
— Давай… — без особого энтузиазма кивнул Федя.
Мужчина и юноша перешли на трусцу, всё больше удаляясь от ожившей статуи. Ну а та, заметив это возмутительное поведение, сразу же потребовала прекратить:
— Куда побежали⁈ Стоять!!!
— Совершенно непоследовательная дамочка… — заметил Андрей.
— Зато сиськи большие! — одобрил подросток.
— Откуда такая уверенность, что у неё под одеждой вообще что-то есть? — ехидно поинтересовался мужчина.
— А почему там может чего-то не быть? — удивился Федя.
— Да ты бы только дотронулся до неё, и всё… Продолжения бы не было! — хохотнул Андрей. — А зачем стараться и растить, если не надо показывать?
— Об этом я не подумал, — хмуро ответил парень.
— Ну да, это же твой девиз по жизни!.. — снова хохотнул Андрей.
— Лучше такой, чем первый блин комом! — парировал Федя.
— Туше́! — признал мужчина.
Дальше бежали молча, экономя дыхание. Статуя неторопливо шла за ними, постепенно разрывая дистанцию, а из тьмы за её спиной тянулись тысячи серых рук, иногда обгоняя свою властительницу.
Улица, как и город, закончились внезапно. Вот ещё по сторонам идут дома, а вот — под ногами каменистая почва и бесконечный простор вокруг.
Только какие-то скальные выступы маячат впереди.
— И куда бежать? — кисло поинтересовался Федя.
— Побежали дальше! — предложил Андрей. — Всё равно вечно бегать мы не сможем. Эта каменная сука, мне кажется, вообще не устаёт.
— Лучше буду вечно бегать, чем к ней… — оглянувшись, юноша содрогнулся, но дальше двинулся шагом.
— А как же закончить всё дерьмо в своей жизни? — удивился Андрей.
— Передумал, — буркнул в ответ Федя.
Так они и продолжали тактическое отступление: то бежали, то шли. Мёртвый город постепенно удалялся. А вот статуя начала беглецов нагонять. Равно, как и тьма, клубившая у неё за спиной, словно бесконечный плащ.
— Дверь! — радостно заявил Андрей, указывая вперёд.
Федя повернул голову за его пальцем, и вместе с ним я действительно увидел каменную дверь. Она была то ли высечена, то ли вставлена в скальный массив, возвышавшийся впереди. Федя с сомнением оглянулся на преследовательницу и заметил:
— Можем, конечно, подойти… Но если дверь — просто рисунок или не открывается, нам конец!
— Давай всё-таки соберёмся с силами, малой, и пробежимся, как в последний раз! — предложил Андрей. — Тут место такое странное, что даже нарисованная дверь может открыться.
— Бред! — не оценил мысль Федя.
— Скорее, сюрреализм, — отозвался Андрей. — Но да, звучит не очень…
— Ладно, побежали! Кто последний, тот показывает статуе голую жопу! — юноша рванул вперёд так, будто крылья отрастил.
— Вот придурок! — одобрил Андрей, бросившись следом.
Выглядело это, наверно, и вправду сюрреалистично. По серой бесплодной равнине, под серым тяжёлым небом, бежит юноша в белой льняной рубашке и таких же штанах не по размеру, потому что-размер-то был мой, а не его. А рядом с ним несётся со всех ног мужчина лет пятидесяти в спортивных шортах и майке-алкоголичке — в той одежде, в которой Андрей и умер.
А за ними идёт ожившая каменная статуя, наполняя мир тьмой, из которой лезут серые руки.
Пока они бежали, я даже успел подумать, что первоначальная версия о том, что всё вокруг — плод моей больной фантазии, несостоятельна. Фантазия у меня, конечно, богатая. И немного больная… Но не настолько же!
Зато я наконец-то понял, кто гонится за моими внутренними личностями. Это была Тьма. И, похоже, собственной персоной.
Мария Михайловна ведь говорила, что из-за перенапряжения может случиться кризис, да? А если вспомнить моё столкновение с тёмным в переулке… И крик госпожи проректора… В общем-то, всё сразу встаёт на свои места.
Вот так вот я со своей идеальной энергетической структурой прохожу первый кризис. И единственное, почему я ещё жив — так это благодаря Андрею. Федя, точнее, наше с ним тело и сознание, заражены тьмой. В нашей с ним груди бьётся чёрное сердце. А вот Андрей, лишённый тела, никакой тьмой не заражён.
Ему, прямо скажем, плевать на её посулы. Даже если она примет вид настоящей голой женщины или чемодана с деньгами — он не поддастся. Он мёртв, и всё это его больше не трогает. Возможно, единственный интерес Андрея в этой жизни — посмотреть чужую жизнь. И он не собирается выключать это шоу так быстро.
И да, в реальном мире что Андрей, что Федя — просто два куска моей памяти. Но именно здесь, в кризисе, они умудрились каким-то образом разделиться. Правда, я не был до конца уверен, что всё, что я вижу — не является плодом фантазии. Может, это просто моё сознание облекает то, что со мной происходит, в какие-то видения… Вот только Тьма. Её образ…
Ну не мог же я себе такую противную женщину представить! Скорей уж, вспомнил бы медсестричку из лекарни!
Что это? Выверты моего подсознания? Или всё-таки не просто видение?..
— Хорошая попытка! — раздалось совсем рядом, когда Федя и Андрей одновременно добежали до двери.
Они резко развернулись и уставились на ожившую статую, стоявшую всего в десятке шагов от них. Роковая красавица уже успокоилась. И теперь просто рассматривала их с нескрываемым интересом. Как удивительных и до этого невиданных зверушек.
— Да что ж ты шустрая-то такая! — возмутился Андрей, хватаясь за ручку каменной двери.
— Не смей! — делая шаг вперёд, рявкнула Тьма. — Даже не думай!
— А то что? — удивился Андрей, покосившись на Федю. — Малой, я первый успел, так что покажи ей жопу. Пускай слюни пускает, каменюка похотливая!
Федя повернулся к двери, схватился за пояс штанов и… Лихим движением их спустил, даже не расстёгивая. Всё-таки я слега подрос и заматерел со своих пятнадцати-шестнадцати лет… А Федя гордо оттопырил тощий филей и, засмущавшись, торопливо натянул штаны назад. После чего с молодцеватым видом повернулся к Тьме.
— Очень мило! — оценила та, выгнув бровь.
— Точно! — улыбнулся Андрей и дёрнул дверь.
Та — удивительное дело! — легко открылась, а за ней показался проход, заполненный кружащимся серым водоворотом. Завыл ветер мёртвого города, который затягивало в это странное явление. А Тьма взвыла, потянувшись в сторону Андрея и Феди.
— Шебурши теперь под юбкой ручонками, вспоминая! — пожелал ей Андрей, хватая Федю за плечо и подталкивая к проходу.
— Не! Не! Я туда не полезу! — возмутился тот. — Первым иди! Если всё нормально, крикни мне!
— Малой, не тупи! — морща лоб, попросил Андрей.
— Стоять!!! СТОЯТЬ!!! — статуя закричала, широко распахивая рот…
И тот всё рос, рос, увеличиваясь в размерах и приближаясь…
А вслед за ним к Андрею и Феде потянулись тысячи рук. Но мужик в майке и шортах резко схватил тощего мальчишку за шкирку, с натугой оторвал от земли — и зашвырнул в серый водоворот раньше, чем парень успел возмутиться.
Уже бултыхаясь внутри серой массы, я успел увидеть, как Андрей и сам прыгает следом, крестясь и вопя, как резаный.
А потом я падал! И кричал! И это был именно я, а не Федя! А вокруг меня шелестел бархатный голос:
— Уже уходишь?..
— Жаль!..
— Но мы с тобой не закончили!..
— Кто бы ты ни был!..
— Странный!..
— Необычный!..
— Ты нужен мне!..
— Возвращайся!..
— Когда придёт время!..
Распахнув глаза, я закричал. А потом умолк.
Я сидел на жёсткой кровати-лежанке, в комнате с голыми бетонными стенам. А из пола вокруг меня росла металлическая решётка. И только увидев её и вспомнив видео Марии Михайловны, я понял, что всё наконец-то закончилось.