Орда отхлынула, не желая так бесполезно и бездарно умирать. А мины взрывались снова и снова, отгоняя врага. Дрожал под ударами заклятий щит нашего опорника. Я, конечно, не меченый, но даже я вижу, что ему недолго осталось.
А во дворе шли последние приготовления к прорыву. Два броневичка, древних, как дерьмо мамонта, тарахтели моторами и крутили стрелковыми башенками. Боезапас этих машинок был небольшой, но на прорыве они себя ещё покажут.
Рычали грузовики, выезжая со склада и становясь в колонну. Остатки сотни бежали занять свои места на броне и в кузове.
И только десяток человек на стене ещё продолжал вести огонь. Всё, что осталось от четырёх десятков прикрытия… Даже ратники грузились во внедорожники, оставляя нас работать по врагу.
И мне было горько и обидно. Я понимал, что прикрывать нас никто не станет. Мы будем уходить сами, и надеяться остаётся лишь на свою меткость, везучесть… Ну и силу хладного железа.
Том 1Глава 2
«Ишимский Вестник», 24 июля 2033 года.
«ТЬМА ИДЁТ НА СЕВЕР»
Наш специальный осведомитель в зоне Тьмы, Андрей Виленский, сообщил о массовом нашествии на рубежи Руси. Пограничные заставы первого ряда оказались в полной блокаде. Связь со многими из них нарушена. Второй ряд застав ещё держится, но испытывает серьёзный дефицит боеприпасов и подкреплений.
Брошенные на передовую ратники Ишимского княжества не сумели переломить ситуацию, и сейчас силы Тьмы продолжают рваться на север, достигнув застав третьего ряда. Вот что пишет о текущем положении Андрей:
'Ситуация тяжёлая. Нашествия никто не ожидал. Монгольская Тьма на протяжении десятилетий находилась в состоянии дрёмы, не выказывая признаков готовящегося нашествия. Однако днём 21 июля орда неожиданно нахлынула с юга и обрушилась на заставы первого ряда.
Наши вои и ополченцы отважно встретили врага и попытались его остановить. Однако их усилия оказались тщетны, а сопротивление было сломлено в считанные часы. Я нахожусь на 29-й заставе второго ряда, ожидая переброски в тыл. Здесь идут тяжёлые бои с наступающей Тьмой. Многие стаи прорываются на север и мешают спасению и вывозу мирного населения'.
Напомним, что правитель Ишимского княжества, сиятельный князь Дмитрий Дашков, объявил сегодня о начале эвакуационных действий на юге княжества. Навстречу Тьме, с целью сдержать натиск орды, отправлены отряды княжеских ратников.
Коснулся темы нашествия во вчерашней речи перед Большой Думой и Его Величество Царь и Великий князь всея Руси, отметив, что нашествию подверглись все южные регионы страны от Хвалынского моря до Амура. Его Величество призвал народы Руси сплотиться и приложить все силы для победы над Тьмой.
О начале нашествия также сообщили представители Эрана, Чжунго и Чосона. Власти Ниппона пока никак не прокомментировали происходящее. Однако нет сомнений, что островное государство тоже подверглось удару нашествия.
На нашей странице в сети можно посмотреть подборку видео с южных рубежей, снятых жителями приграничных территорий Руси и Эрана.
Читайте также:
Правда ли, что идёт новая эпоха нашествий?Мудрец Андрей Железный призывает готовиться к большим потрясениям.
Куда бежать, если увидели орду?Адреса укрытий и эвакуационных пунктов были опубликованы градоначальством Ишима.
Когда проходит эвакуация — ворота никто не пытается сохранить. Зачем? Вместо того, чтобы возиться с пневмозапорами и створками, их просто взорвали, заложив в нужные места взрывчатку.
Створки разлетелись в стороны, освобождая проезд, и первым из опорной заставы вырвался броневичок. Рыхля гусеницами землю, он промчался до конца уже подорванного луча, съехал в сторону и повернул свою башенку на юг, принявшись плеваться снарядами.
— Стая на два часа! — сообщил Степан Порфирьевич.
Я перевёл прицел на юго-восток и сразу заметил группу вольфов, трусящую по направлению к конвою. Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел, выстрел — проверка. Четыре вольфа сучат ногами на земле. Снова то же соотношение — четыре попадания из пяти. Только расстояние до зверей на сей раз было приличным.
Тем временем застрекотали автоматы сослуживцев. Стая прыснула в стороны, пытаясь укрыться от пуль за трупами других отродий Тьмы.
— Умные, сволочи! — сказал, как выплюнул, Егор. — Знают, откуда стреляем. И залегли. Нам о таком в гимназии не рассказывали.
— Нам вообще про Тьму не особо распространялись… — мрачно отозвался я, приникнув к прикладу.
Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел, выстрел — снова четыре трупа. Сокол на меня уже смотрит как-то странно. Прямо как на чудовище из Тьмы.
— Федь, молодца! — голос десятника в ухе заставил вздрогнуть. — Давай и дальше в том же духе!
Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел, выстрел — четыре трупа. Я пытался понять, что со мной не так. Я ведь таких результатов на стрельбище в спокойной обстановке не выдавал. Впрочем, я сразу же прогнал от себя эти мысли: не вовремя, да и незачем. У меня было ещё полмагазина патронов и десяток целей. И мне надо было убить их всех.
Тем временем колонна, наконец, вытянулась из ворот и бодро покатила в сторону сто двенадцатого. Броневики заняли позиции по флангам, нещадно тратя боеприпас. Да и миномёты соседей, не переставая, били по сторонам от пути следования колонны.
А я методично всадил остаток пуль во всё, до чего мог добить, и сменил магазин. Со стороны орды прилетело несколько заклятий, разбившихся о почти истощившийся купол заставы.
— Всё, уходим! — буркнул десятник.
Первым с места сорвался, конечно же, Тихомир, кинувшись по лестнице к последним двум внедорожникам, ждущим нас во дворе. Повторять такое никто больше не стал. Мы встали и, продолжая поглядывать по сторонам, быстро спустились.
— Ну ты и трус… — буркнул Сокол, сгоняя уже севшего за руль Тихомира в кузов.
— Я просто прогреть, гын полудесятник! — обиженно ответил тот.
— Угу, — явно не поверив, буркнул Сокол, сам садясь за управление автомобилем.
Рядом с ним на переднем сиденье примостился Степан Порфирьевич. А мы с Егором залезли в кузов, сели рядом, напротив Тихомира, и уставились на него презрительными взглядами. Была у нашего десятка такая развлекуха во время службы. Как Тихомир что учудит — сидеть и смотреть на него.
Он сначала пугался, потом злился… А затем просто стал нас игнорировать. Неуставные выяснения отношений каралась на заставе очень строго, и нужды нас бояться ему не было. Вот только теперь от всего десятка одни мы с Егором и остались.
— Всё, едем! — десятник хлопнул Сокола по плечу. — Молодые, контролируем окрестности! Никого к машине не подпускать. Федя — юг. Егор — север. Тихомир — тыл. Я буду спереди отслеживать.
Наш внедорожник рыкнул мотором и лихо стартанул в ворота опорника. А я в последний раз глянул на место службы, где провёл почти три года. Конечно, теперь оно уже мало напоминало ту «звёздочку», куда я когда-то прибыл… И всё равно стало грустно.
Вспомнились пацаны-сослуживцы, с которыми не раз и не два оббегали в полной выкладке окрестности. Вспомнились редкие увольнительные, которые проходили тут же, в зоне отдыха. Вот чего и кого мне было жалко. А не построек из стали и бетона.
Переведя взгляд на юг, я поудобнее устроился для стрельбы на ходу. Ещё и пристегнул себя зацепом к сиденью, чтобы не вывалиться на первой же кочке. Покосился на Тихомира, который ничего такого не делал: просто пялился на второй внедорожник, выехавший за нами.
Пожалуй, я единственный на самом деле не осуждал парня. Он был младше нас всех, он был из интеллигентной семьи… И да, он часто трусил и не мог побороть свой страх. Я мог. Егор мог. А этот — не мог. Но даже то, что он до последнего сидел на стене и стрелял — вызывало уважение.
Вспомнилась история из прошлой жизни про афонского монаха, который постоянно ходил навеселе. Когда кто-то предъявил настоятелю монастыря претензию, что, мол, у вас тут монах пьяный прямо с утра — тот очень спокойно ответил, что этому монаху в голодном детстве родители давали вино, чтобы не мешал, пока они в поле трудятся. С тех пор он употребляет постоянно. Вот только став монахом, всё же стал меньше пить.
Тихомир родился трусом. И то, что казалось парням из моего десятка само собой разумеющимся — для него было сродни подвигу. Чего уж там… Он до службы даже кулак правильно сложить не мог! Зато умел очень быстро и долго бегать.
От мыслей меня отвлекло движение в моём секторе ответственности. Резко присмотревшись, я обнаружил крокуса. Рептилию на длинных сильных ногах, напоминавшую телом и мордой нильского крокодила. Зверюга отвратительно бодро чесала в нашу сторону, набрав скорость километров шестьдесят в час.
В то время как наши внедорожники ползли не быстрее сорока, постоянно виляя и объезжая тушки тварей и воронки от мин.
Догонит. Как пить дать, догонит. Выдохнув, я прицелился и начал стрелять. Убить крокуса не так-то просто, как хотелось бы. Его морда, грудь и живот прикрыты хорошей такой броней — если верить справочнику, из хитина. И с первого раза пуля его не пробивает.
А значит, лучше будет попасть в пасть, в глаз — или дважды в одно и то же место. Что, конечно, совершенно нереально, когда трясёшься в кузове вихляющей машины. Тут вообще бы хоть как-то попасть… В общем, я, конечно, хотел бы убить крокуса, но моя задача была другой — не подпустить его к машине. Поэтому решил бить по длинным ногам: они почти не защищены.
Выстрел, выстрел, выстрел…
Крокус рявкнул, заваливаясь на землю. Три выстрела — два попадания. Я бессознательно тряхнул башкой, будто у меня там что-то перемкнуло, а тряской можно было всё поправить. Но уже через долю секунды возникла вполне резонная мысль: а может, не надо поправлять-то? Эта внезапная меткость прямо в тему. Уж особенно, здесь и сейчас.
За моей спиной дал короткую очередь Егор. Я мельком посмотрел на север — там скапливалась стая вольфов. И мой друг пытался её разогнать, прежде чем это порченое зверьё соберётся с силами, чтобы напасть.