Известна грустная легенда о рязанском витязе Евпатии Коловрате*, который в середине тринадцатого века, после разорения Рязани отродьями Тьмы, возглавил остатки рязанского воинства и повёл их в поход на юг с целью отбить детей рязанских, уведённых в полон.
Согласно легенде, витязь дошёл с боями до самого моря Хвалынского, преследуя отродьев, и всё-таки сумел освободить детей с помощью отряда монгольских улихов, ударивших отродьям в тыл. Однако почти все его воины полегли в сече. По легенде, богатур Мэргэн, стоя рядом с телом Коловрата, сказал своим улихам, что если бы у него была сотня таких «богатуров», то не отдал бы его народ степи Тьме.
Считается, что эта легенда основана на реальных трагических событиях, произошедших в те времена, поскольку как и сам Евпатий Коловрат, и богатур Мэргэн также упоминаются в одной из степных сказок, сохранившихся до наших дней.
*Легенду можно прочитать в учебнике «Древнерусская литература» за 6 год обучения. А также в учебнике «Зарубежная литература» за 8 год обучения в разделе «Легенды степей, дошедшие до наших дней»
Второй титул — «богатур» — вошёл в обиход в более поздние времена, уже после того, как в концеXIII века наступающие дружины Русского царства столкнулись с остатками монгольских улихов, покидающих степь под ударами отродьев. На тот момент знания и навыки монгольских двусердых, не первое десятилетие противостоявших Тьме, настолько превосходили русские, что это вызвало неподдельное уважение.
Со временем, когда последние монголы пали под натиском Тьмы, именно слово «богатур», которым монголы именовали своих сильнейших воинов, стало высшим титулом двусердых на Руси. И хотя в социальной лестнице князья, удельные князья, светлые князья и царь стоят выше, однако именно достижение титула «богатур» является для двусердых признаком настоящего мастерства и силы.
Утро не задалось. Вставал я очень тяжело. Впрочем, причиной тому было не только ночное происшествие, но и странная погода за окном. И только выбравшись на пробежку, я понял, что проблема не в погоде. Она-то как раз для наших мест вполне нормальная…
Проблема была в том, что на всём протяжении границы на город надвинулась Тьма.
Теперь тучи не виднелись вдали на горизонте, а почти подошли к Покровску-на-Карамысе. От этого атмосферного коллапса дул сильный ветер, который в любой момент был готов сорваться в шквал. Давление скакало так, что даже не слишком метеозависимые люди наверняка чувствовали себя разбитыми и выжатыми, как лимон. А солнце обещало в скором времени покинуть обозримое пространство, перестав радовать своим светом тех редких жителей, что остались в городе.
На пробежке я увидел Васину ладную фигурку, затянутую в спортивный костюм. Девушка стояла и с неприсущей ей задумчивой мрачностью смотрела на юг. Раньше бы пробежал мимо, но, помня о том, что контакты с однокашниками пора налаживать, всё-таки остановился рядом.
— Доброе утро! — поздоровалась Василиса, даже не повернув ко мне голову, а потом ещё более задумчиво добавила: — Наверное…
— Нет, пока ещё точно доброе! — заверил её я. — Хотя, конечно, и странное.
— Это точно, оно странное… — Вася, наконец, очнулась, обернулась ко мне, и её личико озарила широкая улыбка. — Ну когда рядом такой герой, то хотя бы не страшное!
— Ты мне льстишь, — не удержавшись, я улыбнулся, как сытый кот. — Ну а если серьёзно, то наличие револьвера ещё не делает из человека героя.
— Револьвера — может, и не делает, — похлопав ресницами, согласилась девушка. — А убитый тёмный — делает. Да не скромничай ты!..
Последнюю фразу Вася явно произнесла «превентивно», заметив, что я открыл рот. А поскольку она слишком метко угадала, о чём я собирался говорить, пришлось выкручиваться:
— Да я и не собирался! Так, цену набивал… — после этих слов нужно было в обязательном порядке сделать сурово-задумчивое лицо и уставиться вдаль, будто видишь там величайшие трудности, которые надо преодолеть.
Я так и сделал. Правда, не знал, насколько удачно получилось. Федя такое, само собой, не тренировал. А память Андрея учитывала не только, что он делал в таких случаях, но и его комплекцию, и его внешность… Ну а он всё-таки был мужиком брутальным.
— Молодец! — Вася оценила, засмеялась и игриво хлопнула меня ладошкой по плечу. — Хорошо получается! Как твоя учёба, кстати?
— Пока вроде справляюсь, — признался я. — Если к концу августа мозги не сварятся — значит, смог.
— Давай-давай, порадуй меня! Вместе с героями учиться хорошо! — Вася злодейски усмехнулась, и вот по ней сразу было видно, что она эту улыбку много раз репетировала. — Вон, даже броню нашей Ледяной Королевы пробил!..
— Это она от нервов просто, — прикрыл я Покровскую.
— Да, нервы после того утра что-то совсем… — Вася даже поёжилась. — Того… Не того… От каждого громкого звука вздрагиваю!
— Это пройдёт со временем, — успокоил я её. — Ничего страшного, у всех бывает.
— И что, у героев тоже? — девушка так округлила глаза, что я на минуточку прямо даже поверил в свой героизм.
Но вовремя дал себе мысленный подзатыльник.
— Конечно! Когда совсем страшно, нормальные герои закрываются в санузле и плачут в подушку, — доверительно сообщил я.
— Ну вот… Зачем ты мне это рассказал? — Вася начала заразительно хихикать. — У меня воображение, между прочим, хорошее! И как мне с этим жить теперь?
— В смысле, героически плачут в подушку! — поправился я. — И не спрашивай, зачем им в санузле подушка. Просто так надо. Хотя бы, чтобы в неё поплакать…
— Федя, стало только хуже! — от моей немудрёной шутки девушку начал разбирать смех, и, кажется, эта хохотушка теперь не могла остановиться.
— Зато какой дивный образ я тебе подарил! — похвастался я, но понял, что Вася в ближайшие пару минут будет занята искренним ржачем, поэтому быстро свернул разговор: — Ну вот видишь, я поправил тебе настроение… А теперь пойду пробегу ещё пару кругов.
Прощаться не стал: не до того девушке, аж фыркает, бедняга, от смеха. А когда я пошёл на следующий круг, Васи на прежнем месте уже не было. Кстати, где-то тут, на землях училища, должна была быть и нормальная спортивная площадка. А то зарядка, отжимания и пробежки — это, конечно, хорошо. Но чтобы поддерживать удаль молодецкую, всё-таки требовалось нечто посерьёзнее.
После завтрака направился на занятия с Марией Михайловной. Она быстро проверила, что мне удалось заучить, а затем объяснила принцип сжимания плетения, который я и так уже освоил. После чего начала разъяснять принципы работы с энергетической структурой.
— Самый простой способ развивать свою энергетическую структуру — это гонять через неё теньку. Это как с тренировкой мышц. Нужна постоянная нагрузка, чтобы тенька активнее циркулировала. Этому очень помогают защитные заклятия. Всякие щиты, покровы и броня, которую не снимая носишь. Ты можешь на двух своих жгутиках носить защиту, а третьим постоянно собирать теньку. Пока что я обучу тебя конструкции для непрерывного сбора энергии. А завтра утром позанимаешься с Михаилом Арсеньевичем, он обучит тебе конструкции безстихийных защит. Они, пусть и слабые, но лишними не будут.
— А сбор, как я понимаю, тоже не требует стихии? — уточнил я.
— Нет, там простое плетение, которое оставляешь на жгутике — и всё, само будет работать! — ответила Мария Михайловна.
Структура у сбора оказалась несложной. Правда, над одним элементом всё-таки пришлось попотеть: базовое плетение «притяжение» состояло из четырёх ядер и одного кольца. Создавать такое я ещё не пытался, вот и провозился с ним куда дольше, чем рассчитывал. Ещё сложнее оказалось совместить это плетение с «энергией». Цеплять пришлось кольцами, как звенья цепи цепляются друг за друга.
Но через час я уже навесил первый свой сборщик на жгутик. И после этого увидел теневым зрением, как устремилась к нему энергия со всей комнаты. Правда, наполнив чёрное сердце, я больше втягивать энергию не мог. Теперь она так и крутилась хлопьями вокруг меня, как в снегопад.
— В каком радиусе действует этот сбор? — спросил я, завороженно глядя на «теневые» снежинки.
— У тебя метров десять, — пояснила Мария Михайловна, похоже, залюбовавшись ими же. — Радиус зависит от качества плетения и от твоего желания получить энергию. Самое большое, что я видела — это метров триста. Но, говорят, некоторые богатуры и с трёх верст окрест могут теньку набирать. Так… Сегодня закончим пораньше. Ты до обеда учи базовые плетения, а у меня ещё дела. После обеда жду тебя во всеоружии. Нас Костя обещал забрать.
Мария Михайловна поднялась из-за стола, я — следом за ней. Покинув павильон, поспешил к себе в комнату, но столкнулся с проблемой, о которой успел забыть: моя комната находилась в том же раздрае, что и ночью. Никто из неё до сих пор растерзанный холодильник не вытащил. Пришлось снова перебираться в соседнюю, чтобы не отвлекаться от учёбы на созерцание рваных ран, проделанных в металле.
Во второй комнате, правда, обнаружился один дефект, критичный для летней погоды: окно заклинило и не открывалось. Пришлось потерпеть духоту, но, к счастью, недолго. Вскоре уже подошло время обеда, после которого я с Марией Михайловной должен был ехать на поиски тёмного.
Тем временем солнце ушло за чёрные тучи, и снаружи поднялся ветер. К моменту, когда я дошёл до административного корпуса, дуло уже так, что из парка наносило целые волны ещё зелёных листьев. Шквал следовал за шквалом, и никаких улучшений в погоде не намечалось.
В кабинет Марии Михайловны меня не приглашали, так что я устроился в приёмной, на удобном диванчике. Долго ждать не пришлось: госпожа проректор появилась минут через пять и, усевшись рядом, сообщила новости:
— Федя, дело — дрянь. Линия соприкосновения сдвинулась.
— Поэтому и тучи? — уточнил я.
— Скорее всего, да. Тьма давит. Царское командование объявило всеобщую переброску войск на южную границу, но, боюсь, могут не успеть. Придётся всем, кто остался в Покровске, уезжать в Ишим. А тем, кому уезжать нельзя… — проректор виновато вздохнула.