Глава 8
«Ишимский Вестник», 29 августа 2033 года.
«ЖЕСТОКОЕ УБИЙСТВО В УЧИЛИЩЕ ИМЕНИ ВАСИЛЕНКО»
Сегодня, между двенадцатью и двумя часами ночи, была зверски убита дочь головы Путевого Приказа по Ишимскому княжеству, Лобова Екатерина Самсоновна. Её тело было обнаружено в пять часов утра садовником, вышедшим на работу.
Как сообщают, девушке было нанесено несколько ножевых ранений, и ставших причиной её смерти. На место прибыли представители Тёмного, Тайного и Полицейского Приказов. К сожалению, они пока не раскрывают подробности произошедшего, ссылаясь на тайну следствия.
Тем временем семья погибшей уже пообещала выплатить награду в 50 000 рублей за поимку преступника и по 5 000 рублей за любые сведения об убийце.
На нашей странице в сети можно посмотреть подборку видео с линии соприкосновения царских войск и отродьев Тьмы. Все новости по этой теме ищите в особой подборке от Дмитрия Куликова.
Читайте также:
И снова Евдокия Мраморная?Следователь по особым делам Парамон Ёлкин сообщил, что следы пропавшей дивы ведут в Сибирь.
А можно ещё «сверхновой»?Матери погибших воинов просят царя ударить новейшим оружием Руси по Тьме, чтобы избежать больших жертв. Власть оправдывается…
Новый Новый год! Первое сентября — первый день календаря!Надоело дважды отмечать Новый год? Зря! Если выбрать между 1 марта и 1 сентября, то мы потеряем целых три дня выходных. Да здравствует неопределённость!
— Чтобы сделать хороший и крепкий щит, четырёх жгутиков недостаточно, — проговорил Скворцов. — Понимаю, у тебя есть определённый пробел в знаниях, и ты вынужден догонять свой год обучения. Поэтому и не виню тебя в недоработках, Фёдор. Но на этом моменте давай отвлечёмся, и я кое-что важное объясню.
— Весь внимание, Михаил Арсеньевич, — кивнул я.
И даже не соврал.
В отличие от большинства учеников, я действительно впитывал знания. Это несложно, если вдуматься: ведь всё, что мешает нам хорошо учиться — это отчаянное желание отдохнуть. А я по-прежнему следовал решению учиться на максимуме. Всё-таки один день в молодости и вправду заменяет целую неделю в старости.
А время я теперь ценил вдвойне.
— Ты обратил внимание, как формируются простые плетения? — уточнил Скворцов.
— Эм… Различные основы сцепляются и заполняются стихией, так? — уточнил я.
— Так, да не так, — поправил меня преподаватель. — Это как раз тебе не объяснили, видимо. Объясню сам… Вот скажи мне: чем отличается основа от плетения?
— Ну, основа — это простейшее… Заклинание? Заклятие? Плетение? — я не нашёл нужного термина, а до учебника «Теория теневого плетения» пока ещё не добрался.
— Именно так: плетение. Не заклинание, не заклятие, а плетение. Основа — это простейшее плетение, — кивнул Скворцов. — И простейшим его делает то, что оно вещь в себе. Формируешь основу, наполняешь тенькой — и оно может существовать бесконечно долго. Оно не выпускает теньку и не теряет свою структуру, пока нет внешних воздействий. Пока всё понятно?
— Да, — кивнул я.
— Наполни основу нужной стихией, и вот тут уже появляется первая «дыра», как это называется в нашей науке. Суть в том, что стихия покинет плетение основы довольно быстро. Светлячок на одной капле теньки просветит где-то минут двадцать-тридцать, а затем погаснет, верно?
— Да, так и есть, — снова кивнул я.
— Но всё меняется, когда мы совмещаем несколько основ. Они связываются в цепь, которая пропускает через себя как сырую теньку, так и стихию, — Скворцов быстро сформировал плетение и указал на него. — И теперь уже не только стихия уходит сквозь «дыру», но и тенька. Можем ли мы сформировать плетение, просто использовав для щита нужные основы, как ты предлагал? Да, можем. Но пока мы будем это плетение создавать — оно уже начнёт рассеиваться. Ведь сырая тенька из него уходит. Ну если, конечно, плетение сложное…. А то, что предложил ты — сложное.
— И тогда надо много жгутиков, чтобы быстрее делать плетение? — кивнул я.
— Вовсе необязательно. Хотя, конечно, больше жгутиков — быстрее сплетёшь, это верно… И при большом количестве жгутиков можно создать предложенное тобой плетение прежде, чем оно распадётся. Но, помимо этого, дело в «дырах»! — Скворцов щёлкнул пальцами, вливая в плетение теньку и стихию. — Вот смотри… Видишь, тенька и стихия потекли из моего плетения? Видишь скорость?
Тенька вытекала из плетения сплошным потоком. И я даже близко не представлял, сколько капель сейчас просто-напросто теряется. Потому что ни я, ни Скворцов, не успевали её впитывать.
— Слишком затратно! — догадался я.
— Верно! И чтобы сократить затраты теньки, надо заткнуть «дыры», — кивнул Скворцов. — Для этого и существуют основы-соединители.
Он начал связывать части плетения новыми основами, и расход энергии стал уменьшаться прямо на глазах.
— Видишь? Я как бы замыкаю плетение само на себя, чтобы у него не оставалось несвязанных частей, — объяснил преподаватель. — В этом случае из него не будет утекать энергия. И если у меня выйдет соединить все части основ, связав их с другими основами, то получится замкнутое плетение. Оно перестанет терять теньку и стихию. И это, Фёдор, вершина науки плетений. Идеал, к которому мы все стремимся.
— А если не всё получится связать, а только часть? — уточнил я, глядя, как усложняется плетение, сделанное Скворцовым.
— А тогда у нас получится частичное замкнутое плетение. Когда нужно создать на ходу плетение с заданными свойствами, многие двусердые так и делают, как я сейчас. То есть выставляют основы-описания, а затем связывают их с основами-соединителями. И да, остаётся некоторое количество «дыр», но если расход энергии приемлемый, то на них просто не обращают внимания.
— Но те плетения, которым вы учите меня — они не такие… — заметил я. — Они, получается, открытые?
— Да, потому что они очень простые, — кивнул Скворцов. — И потому что у тебя на них хватает жгутиков. Вот и весь секрет. Вчера у тебя было три жгутика, и я тебя учил плетениям для трёх жгутиков. Сегодня их стало четыре, и я тебя учу уже большему количеству плетений. Но все они пока — открытые. Как только появится возможность учить тебя частично замкнутым плетениям — я сразу же начну это делать. Но для первого же из них потребуется хотя бы десяток жгутиков. А пока тебе остаётся только тренироваться… А, ну да, ты просил отпустить тебя пораньше!
— Да, точно, — я посмотрел на часы и кивнул. — Надо ехать. Но я понял… Спасибо за объяснение, Михаил Арсеньевич.
— Почитай «Теорию теневого плетения». Знаю, ты и так загружен, но это важно! — напомнил Скворцов.
— Обязательно! — кивнул я.
В душе не… Э-э-э-э… Не знаю, когда у меня на это появится время. Но я найду! Я так решил, и так будет. А пока мне надо было ехать и легализовывать Тёму. И так с этим вопросом непозволительно долго затянул. Того и гляди, заявятся силовики Тёмного Приказа и спросят, чего это Фёдор Седов такой наглый.
Спустя десять минут я сидел в бричке, которая катила в центр Ишима, и размышлял о задуманном деле. А ещё через полтора часа бричка остановилась перед невысоким кирпичным зданием казённого учреждения.
— Приехали, ваше благородие! — оповестил водитель.
— Спасибо, сударь! — я расплатился и выбрался из машины.
Город вокруг меня шумел и двигался. Ишим был людным, большим и неугомонным. Или, как тут ещё принято было называть, мегаполисом. Вот только память Андрея подсказывала, что крупнее мегаполиса городов, по определению, не бывает. А в этом мире попадались ещё и сверхполисы. К таким относились Владимир, Новгород и Киев.
В этих огромных образованиях проживало, в каждом, больше двадцати миллионов человек. В то время как в Ишиме население было всего около пяти миллионов. И всё же мой родной город считался большим, особенно для Сибирских владений Руси.
Здание, к которому доставила меня бричка, сохранилось в этих местах, наверно, лишь чудом. Куда ни кинь взгляд, кругом везде взмывали в небо башни небоскрёбов. Может, не таких, как в мире Андрея, но вполне себе «скребущих небо».
Между ними, конечно, ещё мелькали островки старой застройки, но с каждым годом их оставалось всё меньше. Какой-то исторической или культурной ценности такие дома обычно не несли. Поэтому и жили ровно до того момента, пока внутри служил или работал какой-нибудь важный и влиятельный человек, не желавший ничего менять.
А как только человек умирал или уезжал, здание выкупалось — и на его месте росла многоэтажка.
Это здание ещё стояло. И, судя по всему, я шёл именно к тому человеку, который не позволял городу наложить лапу на старенькую двухэтажную постройку.
Я поднялся по ступенькам маленького крыльца, открыл скромную деревянную дверь с внезапно нескромной золочёной ручкой…
И оказался в ещё более нескромном приёмном зале, чьи своды поддерживали мощные колонны в римском стиле, с позолоченными базами и капителями.
Я так удивился увиденному, что аж застыл на пороге, вскинув голову к потолку и рассматривая фреску со сценой из притчи про блудного сына.
— Колонны выполнены в римском стиле, ваше благородие, — сообщил мне пожилой мужчина в строгом костюме-кафтане с длинными старомодными рукавами. — Могу я полюбопытствовать, как вас зовут, и в чём причина визита?
— А-а-а… — я растерялся, потому что его поначалу не заметил.
Обратил внимание лишь на девушек в сарафанах, сиявших красотой за приёмной стойкой.
— Да… Меня зовут Фёдор Андреевич Седов. И…
Я залез в карман и достал выданную Иваном Ивановичем карточку:
— Иванов Иван Иванович посоветовал мне обратиться сюда. Для решения одного важного вопроса.
Ну не говорить же прямым текстом, какой вопрос меня интересует? Зачем это знать незнакомому человеку? Тот, кстати, на упоминании Иванова изобразил вежливый кивок, давая понять, что в курсе, о ком речь. А на словах «важный вопрос» понимающе улыбнулся.