А вот запрошенная сумма нервировала куда меньше. Я, конечно, понимал, что пятьдесят рублей — это половина месячной зарплаты на границе с Тьмой, и почти столько же, сколько зарабатывал какой-нибудь грузчик, но деньги у меня были. И, тем не менее, задуманное дело могло приносить немало. А значит, и нечего жадничать.
После встречи с Попросным я вернулся в общежитие и до вечера занимался, не давая себе ни шанса расслабиться. Я по-прежнему старался взять от училища всё, что только возможно, поэтому любой отдых был непозволительной роскошью.
Неудивительно, что уснул я прямо за столом, лицом в учебнике, положив голову на руки. И всё для того, чтобы через пару часов вскочить, услышав сквозь сон истошный крик снаружи.
Что там говорила мне Малая? Не надо выходить по ночам? Ну так спросонья я, как любой нормальный человек, обо всём забыл… И через десять секунд уже застыл в коридоре с «пушком» и фонариком в руках.
В нескольких шагах от лестницы, которая вела на первый этаж здания, луч света выхватил кровь. И её оказалось много. Не лужа, но забрызганы были и пол, и стены, и перила… А дальше кровавый след уходил к одной из пустующих комнат.
На лестнице послышался топот, и спустя несколько секунд снизу показался Семён Иванович с бдительным видом и своей двустволкой. Я потушил фонарик, чтобы не слепить ему глаза, но это не помешало смотрителю разглядеть меня в темноте коридора:
— Фёдор? Что тут…
— Не двигайтесь! — попросил я его. — Иначе затопчете кровь… Вон, на полу!
— Ну-ка подсвети!.. — попросил Семён Иванович.
Несколько секунд мы вместе с ним рассматривали кровавые следы, а потом, не сговариваясь, осторожно двинулись к комнате, куда они вели. Дверь оказалась незаперта. Внутри всё было так же, как и везде: кровать, шкаф, стол, стулья…
И лишь открытое окно и кровь на подоконнике намекали, что мы пришли по адресу.
— Да что же такое-то!.. — возмутился Семён Иванович.
— Может, опять к Авелине? — пожал плечами я.
— А может, и ещё что похуже… — выглянув в окно, мрачно заметил смотритель.
Я тоже посмотрел. И мне сразу стало ясно, как именно неизвестный проник в общежитие — по пожарной лестнице. Окно было деревянным, рама рассохлась, и вскрыл он его достаточно легко. А вот затем, когда неизвестный вышел в коридор, его едва не разодрали на мелкие лохмотья…
И я даже знал, кто это был. Тёма, само собой. Вопрос был в другом… А не порвал ли, случаем, он кого-то, кто не замышлял ничего плохого? Какого-нибудь тайного поклонника одной из учениц, например?
— Надо кровь в какую-нибудь баночку собрать, пусть у лекаря полежит… — опомнился Семён Иванович. — Вдруг пригодится…
— Угу, — кивнул я.
— А ты, Фёдор, иди спать. Я тут всё устрою! — смотритель прогнал меня в комнату.
Но я всё равно долго не мог уснуть, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью.
На следующий день в коридоре никаких следов проникновения уже не было. Я отправился на утреннюю пробежку, а затем — на учёбу. Другие ученики Васильков пока ещё отдыхали, а заодно готовились к празднованию нового Нового Года.
Всё дело в том, что в этом мире, как и в мире Андрея, существовал старый и новый Новый год. Старый Новый год с давних пор праздновали первого марта, и тогда он ещё не был старым. Но затем кому-то из царей пришла в голову мысль, что праздновать надо перед тем, как начинается сбор урожая. Чтобы, так сказать, подвести итоги.
И праздник перенесли на первое сентября.
С первого же сентября начинался новый учебный год в гимназиях, пандидактионах и училищах. С первого сентября велась новая отчётность. И пусть оба Новых года были не самыми популярными праздниками — во всяком случае, не настолько, как Рождество с ёлкой, игрушками и подарками — однако на каждый из них выделялось целых три выходных.
И этот день был предпраздничный, так что подготовка шла вовсю. Но мне-то ещё нужно было пообщаться со стряпчим, так что я еле-еле досидел до конца занятий. И в этот день даже не пошёл, как обычно, дальше учиться к себе в комнату.
Снова вызвав бричку, я поспешил по выданному вчера у Попросного адресу. И очень скоро снова оказался в центре города. Правда, не в том новомодном углу, где высились небоскрёбы, а там, где сохранилось ещё очень много старых зданий.
Были тут и терема, заставшие ещё восемнадцатый век, и столетней давности дома в греческом стиле, и даже стилизация под европейские особняки, которые, к слову, были новостройками — самыми молодыми здесь. Всё же, когда на Русь пришла на них мода, здесь хватало и своих архитектурных течений.
Вот в один из таких стилизованных домиков и лежал мой путь. Заходя внутрь, я обратил внимание на то, что рабочие крепят рядом с дверью табличку с именем стряпчего.
Внутри меня встретил молодой человек, который вежливо поинтересовался:
— Вы записаны?
— Да… На четыре двадцать, — кивнул я.
— От Попросного Ж. А., верно? — догадался тот.
— Да.
— Проходите, начальник вас ждёт, — он проводил меня через короткий коридор к двери кабинета, постучал, заглянул сам, а затем посторонился, пропуская внутрь.
Я вошёл и на миг остановился на пороге, привыкая к яркому свету, бьющему из окна.
И за это короткое мгновение стряпчий успел меня разглядеть и узнать:
— Фёдор? — спросил он с лёгким прононсом. — Не ожидал, что будете вы… Хотя меня предупредили, что придёт некий знакомец!
— Пьер? — уже не удивился я. — И я рад вас видеть.
— И я вас, — искренне ответил стряпчий. — Садитесь… Как я понял, у вас есть какой-то вопрос, который требует ответов… И этот вопрос, он как бы не совсем законный, да?
— Скажем так, сам вопрос ещё очень даже законный! — улыбнулся я, усаживаясь на стул. — Впрочем, давайте по порядку! Я хотел был начать одно дело…
На то, чтобы изложить проблему во всех деталях, ушло минут двадцать. Пьер слушал внимательно, кивал, задавал уточняющие вопросы…
Когда я закончил, он задумчиво потёр переносицу и немного помолчал.
— То, что вы задумали… — наконец, проговорил стряпчий. — Это не есть незаконно…
— Я и не говорил, что это незаконно, — согласился я. — Это просто на самой грани закона. Но я уверен, что людям, которые будут сопровождать заказчика, придётся вступать в драки и…
— Бить хамам по лицу, — кивнул Пьер. — А это уже, к несчастью, нарушает закон. Но они исполнители, и они не двусердые! И если всё между вами правильно оформить, то и вы, и заказчик будете невиноваты. Но ведь есть и другие, скажем, тонкости…
— Например? — уточнил я.
— Привлекая людей из глухих углов, нужно договориться с теми, кого называют «смотрящий за углом»! А они берут долю с такой работы…
— Я думаю, исполнители сами в состоянии решить этот вопрос, — улыбнулся я. — Я ведь не собираюсь открывать свои представительства на землях таких углов. Мне нужны лишь исполнители. И если смотрящие захотят свою долю… Это будет не очень правильно с их стороны.
— Возможно, и так. Но ваше дело может их заинтересовать! — напомнил Пьер. — Всё-таки такая работа может привлечь к углу нежелательное внимание. Не знаю, сталкивались ли вы…
— Пьер, я вырос в Усадебном углу, — усмехнулся я. — А значит, так или иначе сталкивался с этим вопросом. И если смотрящие захотят со мной что-то обсудить, то с ними я как-нибудь найду общий язык. Меня гораздо больше волнует другая сторона… А именно, Полицейский Приказ.
— Что же… Тогда я спокоен! — улыбнулся стряпчий. — Я ведь не местный и плохо разбираюсь в таких делах… Но если вы готовы решать эту сторону вопроса сами, то давайте обсудим, что и как стоит делать в остальном. Возможно, разговор будет долгим… Вы готовы обсудить сейчас?
— Я готов, — улыбнулся я, чувствуя, как делаю первый шаг к задуманной цели.
И мне это нравилось.
Глава 9
«Культурный Обозреватель», 30 августа 2033 года.
«НОВОСТЬ ГОДА: „СТЕПНЯКИ“ ВЫСТУПЯТ НА БОРДОВОМ ПОЛЕ»
Новогоднее выступление «Степняков» в Ишиме всё-таки состоится. Об этом заявил их поверенный, А. П. Сороконог, во время сегодняшней встречи с осведомителями. Сложности, которые возникли при подготовке выступления, разрешились благодаря помощи знатных родов города.
«У нас сразу не заладилось с выбором площадки для выступления, — признался А. П. Сороконог. — После того, как Торговые ряды Приречного угла нам отказали, мы изо всех сил искали другое место. Жаль, не все площадки подходили — многие просто не могли вместить всех наших поклонников. А в некоторых случаях и сами площадки требовали какие-то невероятные доли… Но благодаря таким родам, как Мирские, Рябиновы, Булатовы и Пономарёвы, нам удалось договориться с городскими властями. На Бордовом поле будут построены временные сооружения, там-то „Степняки“ и выступят».
На вопрос, насколько удобно это будет самим музыкантам, А. П. Сороконог ответил, что на первом месте стоит вопрос удобства слушателей музыки, а не участников ватаги:
«Ребята готовы потерпеть неудобства. Они давно хотели сыграть в родном городе. Здесь у них множество поклонников, здесь их особенно любят и ценят. А это важнее, чем мягкие стулья в личных комнатах отдыха. К тому же, после выступления мы решили задержаться в Ишиме на целый день: снимем номера в гостинице, погуляем по городу, навестим старых друзей… Вот тогда-то и отдохнём нормально».
Остаётся надеяться, что новых сложностей не возникнет, и впервые за десять лет «Степняки» всё-таки выступят в городе, где когда-то начали победоносное шествие к музыкальному олимпу.
С Пьером я засиделся до позднего вечера. Мне даже показалось, что ему и самому интересно поучаствовать в моём деле. И всё же хитрый старик не стал форсировать события: ограничился консультацией и обещанием, в случае чего, юридической помощи. Ну а я намекнул, что со временем мне понадобится сотрудничество на постоянной основе.
Да, сейчас мой скромный бизнес не потянул бы регулярные выплаты стряпчему. Ну а потом? К тому же, если дело будет успешно расти, придётся искать покровителей среди родовитых двусердых и властей города. Да и память Андрея подсказывала, что без нужных людей масштабироваться будет сложно.