— Федя! Марь Михална! Сюда! — крикнул Миша, показывая на одну из комнат, мимо которых мы успели пробежать.
Вместе с нами внутрь заскочили и остальные. А через несколько секунд мы услышали крик Кости:
— Да давай уже!..
Следом ругань Виктора Леонидыча…
А потом усадьбу тряхнуло так, что с полотка посыпалась штукатурка, с пылью и щепками вперемешку. На груди у Миши сразу же зашипела рация, разразившись потоком вопросов, один из которых, судя по знакомому спокойному, как у удава, голосу, задал Иван Иванович:
— Что у вас происходит? Что за взрыв?
В комнату ввалились осыпанные штукатуркой Костя и урядник. Следователь протянул к Мише руку, и тот с готовностью отдал рацию ему.
— Это Константин, взрыв наш: запечатали подвал.
— Без этого, блин, нельзя было⁈ — из этой же рации возмутился Андрей Сергеевич. — Чуть потолок нам на головы не обрушили…
— Будь у меня пара сотен солдат, конечно, можно было бы! — не стал спорить Константин.
— Отродья? — деловито уточнил Иванов.
— Под землёй гнездо и, возможно, не одно, — ответил Костя. — Когда мы убили тёмного, отродья сразу же перевозбудились.
— Я свяжусь со ставкой, — ответил опричник. — Тёмный точно мёртв?
— Маш, это был точно тёмный? — переспросил Костя, обернувшись к Малой.
— Точно он… Она, то есть! — кивнула Мария Михайловна.
Я тоже, не удержавшись, машинально кивнул: мысль о том, что тёмной больше нет, доставляла мне слишком сильную радость, чтобы скрывать её от окружающего мира.
— Точно тёмный! Тёмная, вернее! — ответил в рацию Костя. — Мария Михайловна подтвердила.
— Не знаю, как вам это удалось, но — молодцы, — отозвался прибор голосом Иванова. — Скоро будет царское войско, они зачистят подземелья. А мы с вами продолжаем зачистку усадьбы. Отбой.
— А как мы, кстати, это сделали? — задумался Виктор Леонидыч, не забывая отряхиваться от штукатурки. — Как мы её вообще убили-то?
— Мне показалось… — Миша замялся.
— Что показалось? — уточнил Костя.
— Вы только не смейтесь, — смутился боец. — Мне показалось, у неё за спиной что-то чёрное мелькнуло…
— Мне, кстати, тоже показалось! — кивнула Малая, покосившись на меня.
Я отвёл взгляд в сторону, но проректора разве проведёшь?
— Федя, а тебе там ничего не привиделось? — Мария Михайловна даже придержала меня за руку, когда я попытался сделать шажок в сторону. — Чего-то такого чёрного, пушистого… Умеющего холодильники рвать когтями, а?
— Ну… Возможно, — признался я.
— Чёрного? Пушистого? Рвущего когтями холодильники? — удивился Виктор Леонидыч.
— О чём вообще речь? — заинтересовался Костя.
— Да у нас Федя решил завести себе изменённого кота… — прищурилась Мария Михайловна. — И у меня ощущение, что это он там и был. И он, конечно, большой молодец, что нам помогал… Но ведь должен был приглядывать за учениками Васильков!..
— А он, между прочим, приглядывает! — сразу же вступился я за мохнатую жопу, которая всех нас спасла. — Вчера, вон, Овсову удержал от падения с лестницы… За воротник…
— Но сейчас он здесь? — покосившись взглядом в ближайший тёмный угол, уточнила Мария Михайловна.
— Ну… Возможно, уже и не здесь, — пожал плечами я. — Мало ли как он по теням путешествует… Может, он вообще уникум. Одна лапа тут, другая там…
— Если он такой уникум, то пусть закинет сюда бутылку воды из кабинета. Пить очень хочется! — беззлобно хмыкнув, бросила Мария Михайловна. — Уникум… Федя, про зачёт по юриспруденции помнишь, да?
— Да, конечно! — тут же закивал я.
Из темноты позади Марии Михайловны выступила бутылка воды и, веером разбрызгивая содержимое, шлёпнулась на пол.
Естественно, с громким' бум'. И с фонтаном брызг.
Вся группа тут же ощетинилась оружием, доблестно направив его в сторону бутылки. А я, почувствовав свободу от цепких пальчиков проректора, спокойно выдохнул. И, сделав шаг к пластиковой ёмкости, поднял её, чтобы протянуть Малой.
— Ваша? — уточнил я.
— Э-э-э… — Мария Михайловна осмотрела бутылку, а потом кивнула. — А почему в таком виде?
— А надо было думать, кого и о чём просите! — усмехнулся я. — Как вам кот бутылку принесёт? У него же лапки и зубки…
Мария Михайловна вздохнула, покрутив в руках опустевшую бутылку. И, в конце концов, отбросила её в сторону.
— Пожалуй, в отчётах мы героизм кота опустим… — проследив за падением бутылки взглядом, решил Костя. — Я же правильно понимаю, что Федя его пока не регистрировал?..
Ответом ему был покаянный кивок Марии Михайловны.
— Хорошее у Феди животное, полезное! — выразительно согласился Виктор Леонидыч, обведя взглядом остальных.
Миша, Турок и Бублик, ухмыляясь, закивали. А я подумал о том, что мой несостоявшийся убийца как-то уж слишком умён для кота… И проблем от этого я, вероятно, огребу больше, чем пользы.
И всё равно теперь подружиться с ним хотелось ещё больше…
Я благодарно кивнул полицейским, а потом за окном раздался рёв.
Очень тревожный рёв.
Глава 2
Служба 01 в Покровске-на-Карамысе
Внимание! Это не учебная тревога!
Орда отродьев Тьмы надвигается на город. Немедленно возьмите набор вещей первой необходимости и проследуйте к точкам вывоза населения. С собой вы должны иметь документы, а также запас еды и воды на несколько дней.
Сирена ревела где-то поблизости. Видимо, ближайший динамик располагался неподалёку от особняка.
— Внимание! Это не учебная тревога! Повторяем: это не учебная тревога! На город надвигается орда отродьев Тьмы. Предположительное время появления в городе — через два часа тридцать минут. Немедленно покиньте дома, имея на руках документы, и проследуйте к точкам вывоза населения.
— Какого… — Костя остановился, прислушиваясь.
Впрочем, так делал не он один. Люди напряжённо замирали, вслушиваясь в пугающие слова, звеневшие в воздухе.
— Мне надо в училище! — решительно сдвинула брови Мария Михайловна.
— А мне за сестрой! — поддержал я её.
— Да нам бы тоже до отделения добраться… — заметил Виктор Леонидыч, посмотрев на Константина. — Документы забрать, всякое такое…
Вся команда особого отдела собралась на углу здания, дожидаясь, когда закончат бойцы Тайного Приказа и городовые.
— Только машин у нас не осталось! — один из подчинённых Кости как раз закончил проверять прожжённый кислотой транспорт. — После бурдюка ни одной, блин, на ходу нет…
— Попробую договориться с городовыми! — решил Константин.
И направился к скоплению полицейских машин.
Мария Михайловна поспешила за ним, а я — за ней. Обязанность охранять Малую с меня никто не снимал, и я не собирался ею пренебрегать. Ни обязанностью, ни Марьей Михайловной — вернее, её безопасностью.
Вот только Костя почти сразу вступил в спор с городовыми, пытаясь добиться помощи. А Малая вцепилась в телефон, раздавая инструкции Лизоньке и Семёну Ивановичу.
А я стоял между ними и ощущал, как время утекает сквозь пальцы. По-хорошему, надо было самому с городовыми договориться, чтобы довезли до Тёмного Приказа… Но это значило бросить Марию Михайловну. А даже если бы удалось уехать с ней, то как я вызволю Софию? Это мы знаем, что тёмного убили, а вот Тёмный Приказ… Им ещё поди «вот прям ща» докажи.
Особенно, когда эвакуация уже началась. Тут и Костя со своим особым отделом ничем не поможет: нет у него таких полномочий, чтоб в обход докладов и отчётов вызволить Софию.
В общем, даже память Андрея говорила: дело — швах. А вот девятнадцатилетнему Феде очень не хотелось мириться с обстоятельствами. Тем более, когда до победы оставался один крохотный шажочек: тёмного-то мы уже убили.
Так что я стоял, смотрел, как из усадьбы выскакивают, бросаясь к машинам, служивые… И думал о том, что должно же быть в этом мире чудо. Однако вместо чуда небесного в небе пронеслись истребители.
— Что пригорюнились, Фёдор Андреевич?
Повернувшись на голос, я увидел как всегда улыбающегося Иванова.
Мимо как раз проводили арестованных: что-то орущего и даже покрасневшего от крика мужчину в дорогом костюме, не менее громко визжащую на все лады женщину и троих понурых подростков. Двоих растерянных мальчишек и одну хлюпающую носом девочку.
— Детей-то зачем, Иван Иванович? — не удержавшись, задал я вопрос вместо того, чтобы просить о помощи.
— А у них ведь родители надолго присядут! — ничуть не обидевшись, пояснил Иван Иванович. — А детишки уже с чёрным сердцем. Определим их в хороший приют во Владимире, где как раз такие вот отпрыски богатых людей живут. Кто привык к более…
Опричник сделал какой-то неопределённый жест рукой:
— … Кто привык к особому отношению! — закончил он. — А ты чего?
— Да вот, сестру надо из Тёмного Приказа забрать. Но кто мне её сейчас отдаст? Там же на слово не поверят, что тёмного убили… И ехать не на чем: бурдюк, скотина, все машины заплевал, пока я его не пристрелил. Вон, Константин договаривается… — я вздохнул. — И Марию Михайловну бы до училища доставить: у неё там ученики. В общем, стою, страдаю…
— Страдаешь, говоришь? — усмехнулся Иванов, а затем повернулся к уряднику полиции: — Саш, а ну-ка организуй колёса особому отделу Константина Петровича… Пять машин!
— Да откуда же мне их взять-то⁈ — возмутился полицейский.
— Своих потесни: на заднем сиденье можно и по трое ездить. И даже вчетвером! — чуть поднажав, отрезал Иванов. — У тебя пять минут, живо!..
Урядник чуть не зарычал, но всё-таки сдержался. И рванул в сторону полицейских машин, ругаясь на подчинённых вместо истинного объекта гнева.
— А вас с Марией Михайловной я сам довезу, благо есть на чём… — Иван Иванович достал телефон и кому-то набрал: — Да!.. Ага… Задержись на минутку!..
На другом конце ему отвечали таким недовольным голосом, что это недовольство аж до меня волнами докатывало.
— Ну да… Ну да… Всё равно задержись! Не бойся, я сам тебя вывезу! — тем временем, продолжал разговор Иванов. — Ты мне лучше скажи: у тебя есть человечек в Тёмном Приказе?