И всё это, не отрывая взгляда от дороги:
— Держите, Фёдор Андреевич. Там имя и номер человека, который может помочь. Скажете, что я вас прислал, и вопросов не возникнет.
Кот в этот момент осмелел: снова выбрался из темноты, встал на задние лапы, передними уперевшись в торпедо. А потом посмотрел на меня круглыми глазами, как на идиота, и спрятался обратно в темноту. Умирать при аварии он точно не планировал. А вот у меня и Марии Михайловны такого запасного выхода, как у него, не было.
Карточку я, само собой, взял: кто же от подобного отказывается? Правда, всё чаще мне в голову заползали подозрения о том, что как-то уж слишком добр ко мне опричник. Он, в принципе, и не был злым, но отчего такое внимание ко мне? И, главное, что я буду должен за помощь?
Впрочем, Иванов одним своим существованием вызывал столько вопросов, что одним больше, одним меньше — ничего не изменится. Начать хотя бы с возраста этого человека. Я думал, ему лет шестьдесят-семьдесят, но услышав про машину, которую он когда-то купил и которую ему много раз переделывали, начал в своих расчётах сомневаться.
Если предположить, что Иванов покупал не какой-то раритетный автомобиль для коллекции, а просто машину для езды, то, получается, он купил её, когда их ещё производили? В начале двадцатого века?
А скорость реакции? Для меня проносящиеся мимо дома, фонари, улицы и автомобили давно слились в сплошной калейдоскоп. А Иванов каким-то образом умудрялся заранее уклониться от любых препятствий и объектов.
А то плетение, когда мы чуть не влетели в броневик? Что это было? Да, двусердые умели колдовать. Да, их возможности иногда поражали. Но то, что творил опричник — было за пределами всего известного мне. Оно просто не укладывалось в голове.
Когда мы добрались до Васильков, я, откровенно говоря, уже устал бояться. Даже пятнадцать минут пути измотали так, что сил на страх больше не осталось. А вот Малая — молодец, не сдавалась: всё ещё тряслась, как заяц, отчаянно цепляясь за мою руку. Наверняка синяки от её хрупких пальчиков надолго останутся.
— Мария Михайловна, ваше училище! — сообщил Иванов.
— О-ог… Громное вам спасибо, Иван Иванович! Просто спасли! — воскликнула Малая, с трудом отцепившись от моего предплечья.
Она даже дёрнулась побыстрее к двери, чтобы позорно сбежать из этого гоночного болида. Но затем всё-таки взяла себя в руки и повернулась ко мне, снова превратившись в госпожу проректора:
— Федя, удачи с сестрой! Как заберёшь её, немедленно иди сюда, а мы попробуем тебя подхватить. Твои вещи уже собраны и должны быть в автобусе. Корм для твоего чудовища тоже захватили.
— Хорошо, спасибо! — кивнул я.
Автобусы на территории училища были. И машины были. И даже пара броневиков имелась. Вывоз учащихся и персонала явно шёл полным ходом.
Пока Малая говорила со мной, Иванов успел выйти, распахнуть дверцу с её стороны и подать руку.
— Спасибо ещё раз, Иван Иванович. Вы нас очень выручили! — улыбнулась ему Мария Михайловна, уже полностью вернув самообладание и грациозно выпорхнув из салона. — Всего хорошего!
— К вашим услугам! — так же галантно попрощавшись, опричник вернулся на место водителя. — Через пару минут будем на месте, Фёдор Андреевич.
— Да, спасибо, — кивнул я, заранее приготовившись бояться.
— К слову, кота я бы на вашем месте из темноты всё-таки выманил, чтобы увезти с собой в Ишим, — заметил Иванов. — Он, конечно, зверь самостоятельный, но в одиночку осваивать новые земли ему будет тяжело.
— Учту, спасибо! — кивнул я, искренне радуясь подсказке, потому что как раз не знал, что делать с верным мохнатым товарищем.
И, может, стоило бы ещё что-то спросить, но тут машина как раз тронулась с места. И сходу взяла такой разгон, что все слова из головы мигом выветрились.
Зато у особняка Тёмного Приказа мы были, как и обещал Иванов, через пару минут. Я поблагодарил Иван Ивановича ещё раз и, даже не шатаясь, вышел из машины. А на моё место немедленно заскочил встрёпанный и нервный мужчина в форме. Видно было, что он еле дождался, когда я выйду: похоже, никогда ещё не ездил с Иваном Ивановичем. И да, подозреваю, это и был тот человек в Тёмном Приказе, к услугам которого прибегнул Иванов.
Не знаю, правда, отчего он так бежал. С другой стороны, оглядевшись, я догадался, что здесь все бежали — сотрудники, охрана… И военные между ними носились, но у тех хотя бы вид был такой, что сразу понятно: знают, что делать и куда спешить.
Как бы то ни было, всеобщая суета оказалась мне на руку. На входе мою подозрительную физиономию никто останавливать не стал. Так что я беспрепятственно вошёл на территорию, а потом и внутрь здания.
Нет, всё-таки не вполне беспрепятственно: пришлось продираться внутрь. Потому что основной поток людей шёл наружу, и пропускать меня они не собирались. Я вынужден был даже локтями поработать. Но внутрь, в итоге, пробился, и вопросов мне действительно никто не задал.
Я сам искал кого-нибудь, у кого можно бы спросить про сестру, но повезло. София стояла недалеко от выхода с растерянным видом. В руке у неё была небольшая сумка, видимо, с личными вещами. И одета она была как-то совсем просто: серые штаны, серая майка. Видимо, то, что выдали в Тёмном Приказе во время изоляции.
— София!.. Софа! — крикнул я, перекрывая гвалт, и замахал ей рукой.
Увидев меня, сестра аж подпрыгнула. И, радостно подбежав ко мне, ткнулась лицом в плечо.
— Федя! Я думала, всё, сейчас буду сама выбираться… — призналась она с облегчением в голосе.
— Вместе будем «сами» выбираться!.. — усмехнулся я, потрепав её по светлой макушке. — У тебя какая-нибудь куртка есть?
— Нет, не взяла с собой, когда в твоё злополучное Коромысло ехала… — поморщилась сестра, оторвавшись от моего плеча. — Там холодно?
— Прохладно… Бери пока мою и пошли, — я стянул с себя лёгкую ветровку и отдал сестре.
— Спасибо! — кивнула она, а потом оценила оружие, висевшее в кобуре подмышкой и дотоле скрытое одеждой. — О, ты опять стал играться с пистолетиками, Федь!..
Натянув мою ветровку, она сунула руку в карман, а вытащила её, уже полную патронов.
— Нет… Ну такое сестре подсовывать! Хочешь меня скомпрометировать? — весело удивилась она.
— Ой, да хватит язвить! — я хмыкнул и потянул её к выходу. — Если бы я не игрался, как ты говоришь, в пистолетики, никто бы тебя сегодня и не выпустил.
— Ты бы, Федь, свой пистолетик всем и каждому не показывал! — как бы между делом, пробурчала София.
Прозвучало двусмысленно. Я покосился на сестру и понял: так и задумано. Поэтому молча отобрал у неё рюкзак, не удостоив ответом вредную девицу. Тем более, судя по бесенятам в глазах, она успела придумать шутку, от которой я буду краснеть, бледнеть и открывать рот, как выброшенная на берег рыба. И ведь даже стукнуть эту язву нельзя, не положено…
Спустя пару секунд быстрого шага София поняла, что подловить меня не удалось, и разочарованно выдохнула. Тем временем, вместе с потоком людей мы вырвались на улицу, и я сразу потянул сестру в сторону.
— Правда, весь город вывозят? — удивилась София, наблюдая, как от особняка Тёмного Приказа отчаливают два переполненных автобуса.
— Я бы сказал, что город сам бежит, — признался я. — Хотя военные с выездом, конечно, очень помогают… Но времени маловато осталось.
По улице пронеслось несколько машин. Одна была загружена так, что непонятно, где там в салоне люди теснятся, а где вещи лежат.
— А мы куда? — беспокойно оглядываясь, уточнила София.
— К моему училищу, — пояснил я ей. — Тебе документы и трубку вернули?
— Да, всё вернули, — кивнула она. — Мама не звонила?
— Звонила. Она теперь думает, что ты состоишь в моей ватаге душегубов, — признался я.
— А ты сколотил ватагу душегубов? Тогда я вступаю! — сестра бодро хлопнула меня по плечу. — Что, убили уже кого-нибудь?
— Ага, кучу отродьев, — кивнул я. — Ну и, к несчастью, двух воинов и одного полусотника. Неприятная история вышла…
— И что, тебя осудили? — нахмурив брови, уточнила София. — Каторга не грозит?
— Меня оправдали, но маме пришла моя повестка в суд, — не стал скрывать я.
— А-а-а-а! Кошмар! Я думала, новостей хуже наступающей Тьмы уже не будет… — мрачно оценила София, но снова попыталась шутить: — Федя, ты убитых хоть ограбил? Денег поднял?
— Да какие у рядовых деньги? — грустно хмыкнул я, ещё раз мысленно извинившись перед солдатиками. — Угнал с подельниками военный внедорожник с пулемётом, и тот в кювет спустили…
— Расскажешь потом! — кивнула сестра. — Я пока в Приказе сидела, такой голод по новостям проснулся… Ты даже не представляешь!..
Где-то в стороне училища полыхнуло. Я успел заметить горящий остов вертолёта, летящий к земле.
А потом мелькнувшую крылатую тень.
— Летающие отродья… — пробормотал я.
— Да, читала, что такие появились… — София кивнула, проследила за моим взглядом, а затем, нервно сглотнув, уточнила: — Или ты хочешь сказать, что там…
— Ну вертолёт же не сам по себе упал! — кивнул я, хватая сестру за руку и затаскивая в тень домов.
Над нами с криком промелькнули две крылатых силуэта. В отдалении застрекотали автоматы.
— А вот теперь что-то ссыкотно стало… — ощутимо побледнев, призналась София. — А как же выбираться?
— Бежим к училищу. Может, ещё успеем, пока автобусы не уехали… — решил я.
Мы рванули вдоль набережной, и я порадовался, что на сестре какие-то спортивные тапочки, а не тот ужас, который обычно носят девушки.
Мы успели преодолеть пару кварталов, когда из-за угла вдруг на бешеной скорости вынырнул автобус. И, естественно, при таком манёвре чуть не завалился на бок, но кое-как выправился. А следом за ним, почти не отставая, выскочили несколько вульфов. И один, зараза ловкая, умудрился запрыгнуть прямо на крышу автобуса.
Я действовал на автомате, даже не подумав о последствиях: выхватил пистолет и открыл стрельбу. Первым сбил вульфа с крыши, ещё двоих пристрелил, когда они остановились, оборачиваясь ко мне. Остаток барабана выпустил вслед последним троим, успевшим убежать вслед за автобусом.