Машина священника подкатила к воротам. Выйдя, он открыл их вручную, ещё раз кивнул нам, запрыгнул на место водителя — и дал по газам с совершенно нецерковной лихостью. Ворота закрывать не стал. А я, проводив взглядом старый автомобильчик, потянул Софию на территорию церкви. Не знаю, мог ли нам помочь купол теньки, который её накрывал, но под ним мне как-то спокойнее было.
К тому же, рядом с храмом нашлась деревянная лавочка, куда мы и уселись.
— Надеюсь, Тьму остановят, — тихо проговорила София. — Не хотелось бы, чтобы эта жуть до Ишима докатилась…
— Согласен: мы ещё в первый раз не уехали, а я уже повторения не хочу… — хмыкнул я.
— Тебе в одной рубашке не холодно? — забеспокоилась сестра, но я только отмахнулся.
Прохладно мне, конечно, было. Но перетерпеть я это мог. А вот сестре мёрзнуть не стоило: женский организм — штука хрупкая и непредсказуемая.
Ночь на миг отступила: где-то за рекой вспухли вспышки нескольких взрывов. Следом до нас докатился грохот и порыв ветра: и даже одна из створок ограды со скрипом закрылась. Похоже, взрыв был неслабой мощности.
— Даже обидно… Так и не успела по Коромыслу погулять, а его с землёй равняют, — вздохнула София, ёжась и кутаясь в ветровку. — А город вроде красивый был…
— Город симпатичный, но потеряла ты не то чтобы много, — заметил я. — Хотя лучше бы, конечно, обошлось без вот этого всего…
В темноте ночного неба прогрохотал вертолёт. На миг он завис где-то над домами, на другой стороне улицы, и мне показалось, что из него кто-то выпрыгнул. Небольшая человеческая фигурка.
Вот только расстояние до крыши было метров тридцать. Не та высота, с которой стоит прыгать с парашютом.
И уж точно не та, с которой можно сигать без парашюта.
Однако вертолёт, похоже, выполнил свою миссию. На фоне ночного неба он развернулся и загрохотал обратно. Но пока я размышлял, привиделся мне прыгающий из вертолёта человек или нет, София, как оказалось, думала о более приземлённых вещах.
— Если бы нас взял на борт, всего через час в Ишиме были бы… — вздохнула она, проводив взглядом «вертушку».
— Мы и на автобусе часа за три-четыре доберёмся, — я тряхнул головой, отгоняя сонливость, волнами накатывавшую на меня.
— Ты что, спишь? — удивилась София. — Ты чё, серьёзно можешь сейчас спать? Федя, у тебя не нервы, а канаты стальные…
— Ну… День выдался насыщенным, — признался я. — Сначала суд, где меня чуть не посадили, но оправдали. Потом ещё поучаствовал в полицейском захвате, а там вообще с тёмным драка вышла… А дальше меня один высокий чин с ветерком прокатил до Тёмного Приказа… С ураганным ветерком, правда: не знаю, какая там скорость была…
— О! Да ты не скучал, — София усмехнулась. — А я вот сначала спала, потом завтрак был. Потом ходила по камере туда-сюда. После этого подремала до обеда. Потом обед. Потом мне принесли церу с каким-то документальным фильмом. После фильма я дремала до самого…
— Прекрати, а то ща отдам тебе «пушка», а сам прямо здесь спать улягусь! — пригрозил я.
— Просто ты должен знать, что я снова дремала после ужина!.. — хвастливо показав язык, закончила эта зараза.
В этой Руси планшетов не было: только церы. Сначала так называли восковую дощечку для письма, а затем — те самые планшеты, состоявшие из доски и бумаги. Ну а потом так же назывались электронные планшеты. Правда, я мысленно продолжал называть их планшетами. И каждый раз удивлялся, когда слышал их местное название.
Со стороны училища показался автобус. Он ехал по набережной довольно быстро, и разглядеть, кто внутри, не было возможности. Но я сначала внутренним чутьём ощутил, что он — за нами, а потом и окончательно убедился.
Когда посмотрел теневым зрением.
Автобус был прикрыт сразу пятью прямоугольными щитами из теньки. И закрывали они его со всех сторон. Явно знающие люди потрудились, накладывая защиту.
— Это за нами, похоже! — заметил я, поднимаясь. — Пойдём к воротам.
— Ну как скажешь… — не стала спорить София.
И вправду, автобус, свернув с набережной, остановился перед церковными воротами. Причём как раз в тот момент, когда к ним подошли мы с сестрой. Средняя дверь открылась, и оттуда выглянуло настороженное лицо Субабы, в руках которого был автомат с включённым тактическим фонариком:
— О! И правда, Седов! — удивился он, посветив и заставив нас с Софией прикрыть глаза. — Вооружён и даже даму где-то нашёл… Это, Федя, ты правильно!
— Здравствуйте, Николай Пантелеймонович! — поздоровался я.
— Залезайте давайте! Быстренько! — позвал он, освобождая проход.
Я подтолкнул Софию в автобус, а сам огляделся и, чувствуя себя полным дураком, позвал:
— Кот! Коша-а-ак! Выходи!
Субаба вскинул брови и очень вежливо, как и полагается при разговоре с психом, уточнил:
— Федя, прошедшие переживания лишили тебя рассудка?
— Кота зову, — пожал я плечами. — Кот…
Я осёкся, потому что почувствовал, как к моим ногам прижалось что-то тёплое и меховое.
— Надеюсь, он не чёрный, — хохотнул Субаба. — А то искать его по темноте долго придётся. Опа!
Пока он говорил, я кинул пистолет в кобуру, подхватил угольно-чёрное чудовище, которое оказалось весьма увесистым — килограммов на девять — и заскочил в автобус.
Кота я сразу поставил на ступеньки и предупредил:
— Из автобуса не выходи! Свои же чудища сожрут!
В ответ он только что-то обиженно муркнул. И, сунувшись под ближайшее сиденье, на котором громоздились чемоданы, исчез в тени.
— Охренеть котик! — оценил Субаба. — А я-то всё думал, кому там мешок корма везут…
Из темноты под другим сиденьем раздался одобрительный мяв.
А я прошёл по салону вглубь. Туда, где меня ожидала слегка растерянная София. Рядом с ней уже стояла и что-то объясняла Мария Михайловна.
— А… А где кот? — повернулась ко мне сестра. — Я же видела у тебя кота…
И ткнула мне в грудь пальцем, то ли осуждая, то ли требуя выдать порцию мехового антидепрессанта.
— Спрятался, — ответил я коротко.
— Да садитесь вы, наконец! — рявкнули с водительского места. — Едем, блин!
— Нужно будет ещё проехать через… — крикнула Мария Михайловна.
— Да помню я!.. — отмахнулся водитель, взяв резкий старт.
Малая сердито поджала губы, но спорить не стала, держась за поручни и осторожно пробираясь в начало салона. А я огляделся и увидел остальные знакомые лица: и учеников, и сотрудников училища.
В самом хвосте виднелась непривычно мрачная Вася и паренёк лет пятнадцати, очень похожий на неё. На другой стороне сидел хмурый мужчина лет пятидесяти на вид, которого я пару раз замечал в училище.
По всей левой части расселись ученики: Пскович, рыжая Заря Станова, Волкова, Овсова и Ямской. Они собрались группой, отделённые парой пустующих мест от Василисы и её младшего родича.
А от Покровской, сидевшей ближе к началу салона — парой мест, заваленных вещами.
Спереди от Авелины было два пустых сиденья, а дальше — ещё один склад чемоданов и сумок. И, пока я поглядывал на свободные места в конце салона, София без раздумий устремилась в его начало.
То есть на сиденья перед Покровской.
Тут, надо сказать, выбор всё равно был небольшой… А на правую сторону автобуса я даже не особо смотрел. В задней половине везде лежали вещи, а переднюю, от двери до двери, занимали преподаватели и персонал.
Даже если это разделение вышло случайно, я не собирался его нарушать. К слову, водителя от салона отделяла кабинка туалета. Тот, правда, был закрыт на замок, как это обычно и бывает, когда водителю неохота возиться с уборкой. Но если попросить, то туалет он наверняка откроет.
Мне, правда, туда не требовалось: куда больше хотелось пить. Но мало ли что случится? Лучше сразу знать, что здесь и где располагается.
Разлучаться с сестрой я не стал: поздоровавшись со всеми, двинулся в начало салона. Проходя мимо Покровской, заметил, что у той через плечо перекинута лямка, а на ней — небольшая сумка-короб, которую девушка прихватила рукой. Причём держалась за неё крепко, не отпуская ни на миг.
А вот на меня, когда я проходил мимо, Авелина не посмотрела, вместо этого пристально вглядываясь в темноту за окном.
Автобус тем временем уже нёсся в сторону центра. Я уселся рядом с Софией, которая тоже глядела в окно, и даже решил, наконец, чуть-чуть вздремнуть.
Не успел.
Позади, рядом с Авелиной Покровской, приземлился Субаба. Не обращая внимания на её возмущённые взгляды, он бухнул в проход сумку, расстегнул молнию и вытащил оттуда автомат:
— На, Седов, хоть ты сможешь помочь, если что…
— Николай, да прекрати уже вербовать учащихся! — нахмурив брови, попросила Малая со своего места.
— У нас особое положение, нам нужны воины! — не согласился Субаба. — А Фёдор подходит!
Мария Михайловна посмотрела на меня, а я коротко улыбнулся, показывая, что всё нормально.
— Это лучше, чем «пушок», — оценил, взяв автомат в руки.
— Держи: четыре магазина, все с усиленным порохом, спаренные. Лично всё проверил! — Субаба с радостным лицом сунул мне боеприпас.
А я принялся его ещё раз проверять, чем заслужил одобрительный взгляд учителя. Хочешь, чтобы твоё оружие стреляло, когда надо, сколько надо и куда надо? Тогда проверяй всё сам. Простая истина, которую в меня вколотили ещё в первый год службы. Видимо, она же служила для нашего преподавателя одним из маркеров «свой-чужой». Довольный Субаба хлопнул меня по плечу и перебрался обратно на своё место.
Проверив оружие и патроны, я снова решил подремать, но разбудила меня перепалка Малой и водителя. Мария Михайловна просила притормозить, а водитель нервно и зло отвечал, что не собирается никого ждать.
Как бы ни хотелось спать, но пришлось проявить сознательность. Ну то есть встать и поинтересоваться:
— Мария Михайловна, а нам надо Константина дождаться? — уточнил я, заметив, что едем мы к небольшой площади, посреди которой солдатики спешно возводили укрепление из мешков.