— Он отнял его! — с обидой парировал Федя.
— Кто он-то, малой? — Андрей хохотнул. — Он — это вообще-то ты! Он родился в твоём теле, понимаешь? Он настоящий владелец и тела, и жизни! А мы с тобой — просто осколки личностей. И даже странная каменная баба не может вернуть то, что тебе не принадлежит. Заканчивай эту комедию, короче! Пошли отсюда!
— Я так не хочу! — Федя заупрямился, хотя Андрей был тысячу раз прав. — Я тоже хочу полноценную жизнь! Как у него, как у тебя!..
— И кто тебе мешал-то? — удивился Андрей. — Жил бы и дальше. Но нет, ты же принялся отрицать сам себя, пацан! Ты, сцука, снялся с чемпионата ещё до начала отборочных! А теперь орёшь: пустите меня в финал, я достоин! Да из твоих пятнадцати-шестнадцати лет жизни у тебя только треть твоя, а ещё десять — по его милости! Это он тебя не забыл, придурка полоумного. И этим ты хочешь заплатить ему за спасение от забвения?
— Мяу-а! — нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, согласился Тёма.
— Тебя нет, парень! И никогда не было! — покачав головой, Андрей поскрёб заросший щетиной подбородок. — Ты просто проекция того мелкого Феди, который был, пока не начал вспоминать меня. И тебе выходит, в реальности, не больше шести годков!
— Как мило! — темнота в проходе шелохнулась, выпуская из себя каменную статую.
И да, она снова была каменной — совсем. Ни проблеска жизни в серой шершавой поверхности.
А вот тьма, плескавшаяся в глазницах, буквально лилась по щекам.
— Я так и не поняла, о чём вы! — с обидой заметила она, а затем поджала каменные губы, хитро прищурилась и стрельнула рукой в сторону Тёмы.
Но, видимо, даже Тьма неспособна соперничать с кошачьей реакцией. Изогнувшись в немыслимом пируэте, угольно-чёрный хищник сверкнул глазищами и ушёл от каменных пальцев.
Причём уйти умудрился в сторону Феди, заодно рассадив ему когтями плечо.
Вскрикнув, тот рефлекторно отшатнулся от стойки. И сразу же оказался в руках Андрея, а тот не стал терять момент и цепко ухватил парня за плечо.
— Федя! Я могу подарить тебе жизнь! — прошелестела Тьма, приближаясь к стойке. — Я могу сделать тебя настоящим! Ты ведь и есть настоящий! Самый настоящий из них всех! Иди ко мне, мой хороший! Ты никогда об этом не пожалеешь!
— Я к ней! — хрипло бросил парень, пойманной бабочкой забившись в руках Андрея.
— Обломись, малой! — буркнул тот, покрепче перехватывая пацанёнка.
Резким рывком он развернул Федю спиной к себе. И лишь по движению воздуха я догадался, что произойдёт в следующий момент. Бум!.. И веки Феди начали тяжелеть и закрываться.
Оказывается, даже в беспамятстве можно отключиться от удара по затылку…
Последнее, что мелькнуло передо мной, прежде чем закрылись глаза — десятки рук, рванувшие из темноты в нашу сторону.
А потом я и сам провалился в черноту.
Федя на чём-то сидел и плакал. Правда, вокруг не было видно не то что стула — вообще ни клочка земли. Всё пусто и черным-черно.
А вот свою молодую копию я отлично видел. Со стороны! Я и сам мог двигаться! Да неужели?
Я решительно подошёл ближе и присел рядом. А затем слегка похлопал парнишку по плечу, отчего тот обиженно им дёрнул, издав особо горестный всхлип.
— Подводишь ты меня, Федя! Второй раз уже… — вздохнул я. — И чего тебя тянет к этой каменной мымре?
— Она… Она хотя бы не задвигает меня, как некоторые, на задворки! — вытирая сопли рукавом, буркнул он. — И вообще, обещает оживить…
— Твоё оживление — наша смерть, — с сочувствием пояснил я. — Наша общая — на троих. Тьма поглотит тебя прежде, чем ты успеешь крикнуть: «Свобода!». Понимаешь, Федь?
— Ты… Ты занял моё место! — дрожащим голосом обвинил меня юноша.
— Андрей прав, Федь: тебя никогда не было, — я покачал головой. — Я сам создал тебя, сам выделил из своих воспоминаний. Сам наделил личностью. Но тебя не было раньше, и нет сейчас.
— Зачем я тебе? — юноша утёр слезы и очень серьёзно посмотрел на меня. — Зачем ты меня создал?
— Эм-м-м… — я как-то не готов был отвечать на такие вопросы, но ответить было нужно: скоро пацан очнётся, и мы уже не сможем с ним поговорить. — Для самоидентификации, Федь.
— Ты через меня осознал себя, да? Отделился от Андрея мной? — нахмурился мальчишка.
— В твоём мире, Федь, нет слова самоидентификация, — улыбнулся я. — И даже просто идентификации нет. Есть определение, распознавание, обособление… Понимаешь?
— Нет…
— Будь ты тем Федей, которым себя считаешь, ты бы не понял мой ответ! — объяснил я. — Но ты просто часть меня, часть моего прошлого… И пусть я редко о тебе вспоминаю, но ты влияешь на мои поступки гораздо больше, чем память Андрея.
— Правда? — с надеждой хлюпнул носом этот юнец.
— Правда, — честно кивнул я. — Поэтому заканчивай каждый раз обособляться. Мы с тобой и Андреем — одно целое. Просто настолько разное, что оно пока сойтись не может. Я не знаю, почему именно ты управляешь телом здесь, где мы оказываемся…
В этот момент темнота вокруг задрожала, а откуда-то издалека донёсся голос Андрея:
— Малой! Давай, мать твою, очнись!
— Так вот… Не знаю, почему здесь телом управляешь ты!.. — повторил я скороговоркой, понимая, что разговор уже заканчивается. — Но я знаю одно: погибнет тело — погибнем все мы. И если ты отдашь это тело Тьме, то подставишь не меня, а себя…
— Малой! Живо очнулся! — снова потребовал голос Андрея.
— Короче, в следующий раз сходу ищи этого дядьку в майке и не лезь в…
Договорить я не успел. Федя открыл глаза, и мы уставились на стоявшего над нами Андрея.
— Наконец-то! — облегчённо выдохнул тот. — Ты так вырубился, малец, будто я тебя не легонько по затылку приложил, а прикладом вырубил!..
— Прости… Надо было отлежаться, — сообщил Федя.
— И как, пришёл в себя? — уточнил Андрей.
— Пришёл… — хмуро ответил юноша.
— Муа! — подтвердил его слова Тёма, потёршись о Федины ноги, и куда-то снова исчез.
— Тогда вставай! Я не могу тебя вечно на плече таскать! — проворчал Андрей. — А эта сука каменная, между прочим, очень быстрая…
— А где мы? — удивился Федя, принимая положение сидя.
Вокруг наблюдались лишь стены какой-то комнаты. Из примечательного в ней было окно, за которым виднелся всё тот же мёртвый город.
А из тёмного окна в доме напротив торчала серая бледная рука, которая, активно шевеля пальцами, шарила по стене.
— Всё там же, малец… Я пытался добраться до той двери, из которой мы в прошлый раз вышли. Помнишь? Но сука-каменюка окружила город тёмной стеной, а теперь сжимает кольцо… — поведал глубину задницы Андрей. — В общем, я нашёл, где временно спрятаться, но сам видишь…
Кивнув на окно напротив, он невесело усмехнулся:
— Она тут везде. Из каждой тёмной дыры руки торчат.
— И что теперь? — расстроился Федя. — Мы умрём?
— А ты, малец, меньше с каменными бабами общайся! — Андрей критически посмотрел на мою юную копию. — И тогда, может, не умрём. А вообще надо пораскинуть мозгами… Возможно, и получится где-нибудь проскочить.
— А стена-то высокая, которой нас окружают? Может, по крышам перебраться?
— Ты выгляни в окно и сам посмотри! — дёрнув щекой, посоветовал Андрей.
Федя встал на ноги и поплёлся к окну. После удара по голове ходить было не очень-то сподручно, но деваться некуда. Высунувшись из окна почти по пояс, юноша посмотрел сначала в сторону храма, а затем — на окраины города.
Стена была высокой… Намного выше любых видневшихся здесь крыш. И даже разбежавшись и подпрыгнув, вряд ли бы нам удалось её перемахнуть.
Причём, как и сказал Андрей, стена действительно окружала весь город. И судя по тому, как она медленно сжималась, двигаясь к центру, времени на раздумья осталось мало.
Федя ещё где-то с минуту понаблюдал, как, добравшись до очередного дома, эта странная субстанция заполняет его, вливаясь в оконные и дверные проёмы… А затем повернулся к Андрею и с надеждой спросил:
— А подвалы тут есть? — и поразил этим не только меня, но и Андрея.
— Мой звездюк! — гордо оценил тот. — Молодец! Я подвалы не проверял, но, думаю, что-нибудь найти получится. В крайнем случае, сами себе ямки выкопаем. Жить-то если захочешь, ещё не так раскорячишься, да?
— А если она туда проникнет через щели? — снова поник Федя.
— Ну так надо… Стой! — Андрей хлопнул себя по лбу. — Я же видел вход в канализацию!
— В канализацию? Она тут есть? — удивился Федя. — А я никаких люков не видел…
— Да я и сам случайно заметил! — радостно сообщил Андрей и двинулся к выходу из комнаты, махнув юноше, чтобы следовал за ним. — Пока тебя тащил, постоянно под ноги пялился: всё боялся споткнуться. И заметил, что вся мостовая выложена одинаковыми плитками.
Короткий коридор закончился у пролёта лестницы. Обнаружив её, Андрей тут же бодро побежал вниз по ступеням. Да так быстро, что Федя еле за ним поспевал, жалуясь себе под нос на мешковатую, не по размеру одежду.
— И среди этих одинаковых плит иногда встречаются квадратные! — на ходу продолжал объяснять Андрей. — Они не так плотно пригнаны к соседним. По одной такой я пробежал, а там звук гулкий. Это, похоже, и есть люки. Мы сейчас первый же люк найдём, поднимем, и когда эта стена приблизится — спрячемся там, внизу. Как тебе идея?
— А если стена и там, под землёй, проходит? — придерживая на бегу сползающие штаны, спросил Федя. — Что тогда?
Андрей резко остановился, и юноша не успел затормозить, врезавшись в его спину. А мужчина обернулся к Феде и серьёзно произнёс:
— Тогда нам хана, малой! — а затем подумал, пожал широченными плечами и добавил, снова устремляясь по ступеням вниз: — Не, ну нам в любом случае хана! Да? А под землёй хоть шансы есть!
Выскочив на широкую улицу, они побежали в сторону стены. При этом Андрей не прекращал искать люки, то и дело бросая взгляды под ноги.
Но именно на этой улице никаких люков видно не было. Только идеально подогнанные плиты без малейших зазоров.