— Легче уговорить Лаптя подать в отставку, чем чтобы он тебе хоть что-нибудь дал! — неожиданно весело заявил Костя. — Правила писаны кровью, Федь. Любая мелочь в твоих руках, если ты обратишься к Тьме, станет оружием против ратников.
— А я бы попыталась!.. — покусывая себя за губу, предложила Малая. — Вчера Лапоть вообще собирался Федю до конца жизни упрятать в подвалы. А потом пришёл Дашков, и всё как-то вдруг рассосалось… Федя, кстати… А какие у тебя дела с его светлостью?
— У меня⁈ — не удержавшись от удивления, я выпучил глаза. — Да я его не видел ни разу в жизни!.. Где я и где князь Дашков?
— Вот это меня и напрягает… — нахмурилась Малая. — Всё больше и больше… Я до сих пор не пойму, почему тебя не пытаются сманить в знатные рода.
— Что, так спешишь Федю сплавить⁈ — удивился на этот раз Костя.
— Да не хочу я Федю сплавить! — возмущённо отмахнулась Малая. — И вообще я уверена, что Федя сначала доучится, а потом уже будет принимать решение…
Ещё пару недель назад я бы с ней поспорил. Малая сейчас явно выдавала желаемое за действительное. Впрочем, не стану исключать, что она выдавала своё решение за моё: это тоже возможно…
— Но попытаться-то они должны были! — продолжила меж тем проректор.
— А-а-а… — я открыл рот, понимая, что знаю причину, и смутился.
Во-первых, я это узнал и как-то не придал значения. Во-вторых, не сказал сразу Марии Михайловне. Может, и не обязан был, но собирался. А в результате, замотался и забыл.
Ну а в-третьих, я уже слышал про Дашкова в разрезе этой ситуации.
— Ты что-то знаешь? — угадав по моему лицу, нахмурился Костя.
— Арсений Булатов сказал, когда я отвозил показания в Тайный Приказ, что Дашков запрещает… Я хотел сказать Марии Михайловне, но так вышло, что забыл.
Ещё несколько секунд пришлось ехать в полном молчании. Малая полуобернулась на переднем сиденье и смотрела на меня. А Костя делал то же самое, но через зеркало заднего вида.
— Правда забыл! — повторил я.
— Вопрос остаётся открытым, Федя, — наконец, проговорил следователь. — Откуда тебя знает князь Дашков⁈
— Вообще не представляю… Но мой род ведь когда-то был боярским. Может, оттуда…
— А близкие родственники у тебя были двусердыми? — задумчиво уточнила Малая, изогнув бровь.
— Был дядя двусердый, но он пропал ещё до моего рождения. И многие старшие родичи были, но я никого не застал. Просто мама упоминала… — признался я.
— Нельзя просто так взять и лишить боярства, — нахмурилась Малая. — Пока в роду есть двусердые, разжаловать их в обычные не выйдет. Это закреплено международной грамотой тысяча шестьсот тридцать пятого года. И прописано в законах, и упоминается в царских указах… Это основа основ для всех стран Европы и Востока.
— Ну, может, дядя не был двусердым, когда это лишение случилось! — пожал я плечами. — Подробностей не знаю, если честно… Из моей мамы их клещами не вытянуть… Может, Арсений что-то накопает? Он вроде бы обещал поискать.
О том, что я сам успел найти, решил помалкивать. Не стоило лишний раз показывать свою осведомлённость. Чем дальше меня воспринимают как простачка — тем лучше. Нет, конечно, Малую и Костю я не обману, да и не собираюсь… Но лучше и для них оставаться девятнадцатилетним пареньком, который умеет стрелять, но мало что понимает в жизни.
А ещё очень хотелось узнать, что Косте удалось выяснить по тем пришлым, что спрашивали про меня в Усадебном углу… Но пришлось временно отложить разговор, чтобы Малую не нервировать.
С Костей пообщаться с глазу на глаз не получилось. Малая ничего и слушать не стала, сходу потащив меня на проверку способностей. Только чаем быстренько напоила следователя и выпроводила. А Костя воспринял такое поведение, как должное. Видимо, уже привык, что ученики для неё на первом месте.
А вот мне пришлось тяжело. Потому что проснулся я в районе полудня, а весь оставшийся день провёл за тестами на способности. Малая очень хотела понять, во что я нынче превратился, чтобы составить нормальную программу обучения.
И ведь составит… Готов поспорить, уже завтра с утра меня будут обучать, учитывая выросшие после кризиса способности. И я даже не знаю, когда Мария Михайловна всем этим будет заниматься — и будет ли она вообще спать.
Однако, если честно, за это её учащиеся и любят. Ни разу такого не было, чтобы Малая профилонила, забив на наше обучение. К счастью, далеко не у всех сразу происходит столько изменений в параметрах, как у меня.
Со мной же было особенно тяжело…
Начать надо бы с того, что ширина моего канала очень сильно выросла. Если раньше я мог выпустить двадцать одну тысячу капель, то теперь — сорок одну тысячу. У Малой аж глаза непривычно округлились, когда она увидела цифру.
И это было только начало!
Раньше в меня можно было принудительно загнать за раз до шестидесяти четырёх тысяч капель теньки. Ну а теперь — сто десять тысяч.
И это был настолько ужасающий показатель, что Мария Михайловна четыре раза его перепроверила.
— Если у тебя такое на третьем ранге, то я очень боюсь увидеть цифры на четвёртом… — проректор покачала головой, сверяя результаты тестирования. — Это очень много, Федя… Так, а что у тебя с вместимостью?
Оказалось, что вместимость тоже выросла, правда, не так сильно. Ужасающие для отрока двести пятьдесят тысяч превратились в триста тридцать. И, насколько я понял, если бы у меня хватало жгутиков, я мог бы уже небольшое село уничтожить. Причём десятком разных способов.
— Ни у меня, ни даже у Кости таких показателей нет! — вздохнула Мария Михайловна, разглядывая первые результаты. — Ты даже представить себе не можешь, насколько пугающе выглядят эти цифры…
— С моим количеством жгутиков это только цифры!.. — заметил я.
— Судя по твоим результатам в учёбе, жгутики у тебя будут, Федя… — проректор усмехнулась. — И, если так продолжишь, то не позже, чем к весне…
— За прошлый ранг и до десяти не удалось добраться, — пожал я плечами.
— А выпусти-ка все сейчас! — потребовала Малая.
Я спорить не стал и выпустил, причём сразу семнадцать штук! Для кого-то цифра покажется маленькой — у той же Васи было около тридцати. И она даже не считалась рекордсменом на нашем году обучения. Но для меня…
Для меня семнадцать жгутиков были просто подарком судьбы!
На общих тренировках группы я вечно испытывал с этим проблемы. И регулярно вынужден был плести заклятия, которые физически сплести не мог. Например, с шестью жгутиками приходилось как-то изощряться и выплетать щит на восемь.
И да, это давалось мне большим трудом, за счёт ежевечерних тренировок. И да, получившееся плетение было косым и дырявым. И всё-таки выглядело неплохо: близко к уровню того, что плели мои однокашники.
А теперь, с семнадцатью жгутиками, я, скорее всего, смог бы сформировать плетение, рассчитанное на двадцать. И поскольку преподаватель знал о моих способностях, то, наверно, и нужные плетения покажет, чтобы я их тренировал.
А это сразу выводило меня на уровень ребят с моего года обучения.
К тому же, как чуть позже выяснилось, у меня и пропускная способность жгутиков выросла. С трёхсот четырёх капель до трёхсот пятидесяти.
— Большинство двусердых страдают оттого, что жгутиков много, а запасов теньки на серьёзные плетения не хватает! — объяснила Мария Михайловна, рассматривая полученные цифры. — Часто бывает, что и запасы есть, и жгутиков много… А сами жгутики пропускают мало теньки. И тогда каждое плетение приходится очень долго делать. Ну а у тебя по-прежнему мало жгутиков. Хотя и не так мало, как было. Разница уже не такая существенная, а дальше будет лишь сокращаться…
С этими словами она задумчиво посмотрела на меня, а потом подытожила:
— Окажись на твоём месте кто-то другой, было бы совсем другое дело. Но ты же постоянно учишься, круглые сутки занимаешься и тренируешься!.. Не удивлюсь, если четвёртый ранг возьмёшь до конца года.
— Три ранга я взял быстро! Гораздо быстрее! — удивился я.
— Первые три ранга не просто так относятся к «отрокам». Они самые быстрые и лёгкие, — Мария Михайловна покачала головой. — Даже те, кому сильно не повезло, как Виктору Леонидычу, к примеру, берут эти ранги без проблем. А вот следующий шаг — куда тяжелее. Будет расти вместимость энергетической структуры, должны увеличиться показатели прокачки… Да всё должно увеличиться!.. Обычно раза в два. А с твоими показателями это будет долгий путь.
— Несколько месяцев — не так уж и долго, — заметил я.
— Это если ты продолжишь заниматься, как раньше, — улыбнулась Мария Михайловна. — Если бы ты учился, как все остальные, ждать пришлось бы года два-три. Ты ученик-мечта, Федя. Не знаю, с чего ты стал таким чудовищно упорным, но твои показатели растут очень быстро… Я не настаиваю, но… Может, тебе всё-таки стоит немного отдохнуть?
Вот это было неожиданное заявление… Я как-то упёрся в учёбу и особо не переживал по этому поводу. Решил, что буду впахивать, пока силы не закончатся. И пока они были далеки от завершения. Всё-таки молодое тело имеет свои преимущества. Лет через десять я и половину таких нагрузок выдержать не смогу.
Нет, местное лекарское дело исправит ситуацию, но расценки на него такие, что если не разбогател — лишний раз не сунешься. С зарплатой, скажем, в полтысячи рублей и мечтать не приходится о регулярном омоложении.
Вот я и пахал, как вол. На перспективу.
Но я не думал, как это выглядит со стороны. А выглядело, наверно, и вправду ненормально. Для девятнадцатилетнего-то мальчишки.
Однако на предложение Малой я сразу соглашаться не стал. Я-то понимал всю ценность своих усилий: они мне ещё миллионы раз сторицей окупятся:
— До Рождества продержусь… А потом задумаюсь, как бы передохнуть.
— Как знаешь! — не стала спорить проректор. — Ну что, пойдём дальше тебя смотреть…
Собственно, оставалось понять не так уж много. Как изменились показатели получения и отдачи мною теньки. Ну и вместимость энергетической структуры. И если последние два показателя просто выросли в два с половиной раза, то первый…