Я открыл охраннику окно машины и, взяв с заднего сидения ту самую папочку Волковых, достал свидетельство на владение особняком.
К слову, документы из папочки я переложил в хранилище, стоявшее у Семёна Ивановича в каморке. А после собирался перенести в бронешкаф в кабинете Марии Михайловны. Там они с гарантией будут в сохранности.
А вот папочку из дорогой кожи решил использовать для собственных целей. Очень уж она представительно выглядела. Даже на охранника подействовало. Стоило ему разглядеть её, как он сразу подтянулся и изобразил на лице улыбку.
— Добрый день! У вас имеется пропуск, сударь?
— К сожалению, нет ни пропуска, ни приглашения. Но есть свидетельство на владение особняком на моё имя, — признался я.
— Должны были выдать при продаже! — засомневался охранник, теперь уже меряя недоверчивым взглядом и меня, и мою машину.
— Не я покупал, мне подарили, — не счёл нужным скрывать я. — Но я же могу где-то получить пропуск?
— Мы выпишем вам временный. По пути заезжайте в нашу приёмную: нужно будет там вписать в пропуск всех членов семьи… Но, главное, себя впишите. И автомобиль свой… Гхм… — во взгляде охранника сквозило столько презрения к неказистому транспорту, что, наверно, только папочка в моих руках удерживала его от обидных шуток в адрес «Сокола-Майского». — А пока остановитесь сбоку от ворот и подходите за временным пропуском.
— Как всё сурово… — заметила София, пока я откатывал машину в указанное место.
— Вот поэтому мне и хочется, чтобы ты здесь жила, — признался я.
— Да ладно тебе, в пандидактионе своя охрана имеется! — возразила сестра. — Да и не хочу я куркулём становиться…
— Выясни насчёт комнаты в общежитии и снимай. А деньги на неё у тебя будут, — кивнул я.
— Спасибо! — сестра дождалась, когда я остановлю машину, и сразу полезла обниматься.
— Ладно-ладно! — засмеялся я, вырываясь из её лапок. — Только мелких не бросай, пожалуйста! Я-то чем меньше буду появляться дома, тем меньше ссор с мамой…
Много времени формальности не отняли. Причём ни на пункте пропуска, ни в приёмной охранного предприятия. Всё делалось быстро и без проволочек. Видно, что процесс отлажен, но и очередей не было: не так уж часто здесь дома покупали.
Из приёмной охраны мы переместились в приёмную местного головы, где поговорили со служащей, занимавшейся продажей земли. Она-то и достала нам ключи от особняка. Да ещё и отправилась с нами, чтобы предупредить местного сторожа.
Пока мы шли, удалось осмотреться повнимательнее. Как выяснилось, внутри Стрелецкого угла имелось жильё на любой вкус и цвет. Был целый набор многоэтажек, были частные домики, были особняки… Всё-таки стрелецкая крепость занимала приличную площадь к тому моменту, когда стрельцы отправились дальше на восток. А деревянные укрепления под конец их квартирования под Ишимом заменили каменными. В результате, они простояли аж до нынешних дней, время от времени подвергаясь ремонту.
От монстров такие укрепления, конечно, не защитили бы. Но от людей — вполне. Тем более, что снаружи — высокий забор.
Особняк, купленный Волковой, не отличался размерами. Это было небольшое двухэтажное здание с маленьким садиком вокруг, чугунным литым забором и густыми зарослями кустов по периметру.
— Погудите! Степаныч там внутри — откроет! — посоветовала Тамара, та самая служащая, которая пошла нас проводить.
Я погудел клаксоном, и на звук из небольшой сторожки вышел бородатый дед могучего телосложения. К слову, смотрел он на нас почему-то очень недовольно. Даже когда Тамара выглянула из автомобиля поздороваться, настроение деда не исправилось.
Он буркнул что-то, открыл ворота и пропустил нас. А сам, поникнув по всей ширине плеч, шаркающим шагом отправился обратно в караулку.
— Не обращайте внимания! — подала голос Тамара, заметив, как мы с Софией поглядываем вслед старику. — Степаныч просто расстраивается, что подработки не будет. Мы его наняли, чтобы особняк охранял, подметал двор и за садом приглядывал. Дом-то уже полтора года продавали, и всё никак. Неудачно подобраны размеры. Для тех, кому нужен особняк — слишком мал. Для тех, кому нужен дом — великоват. Вот и получается, что… Но хорошо, что вам он понравился.
— А что Степаныч-то? — спросил я. — Много ему платили?
— Тридцать пять рублей, — пояснила служащая. — Совсем копейки, но Степанычу очень удобно. Он жил в этом особняке, в комнатушке для прислуги, чтобы детей не стеснять. У него их трое, и все сейчас в одном доме живут. А здесь ему и деньги платят, и крыша над головой. У него брат был городским думным дьяком. Всю семью сюда переселил. Но сам погиб ещё в восьмидесятые. А Степаныч с женой так здесь и жили. Потом сыновья подросли, свои семьи завели… А где жить? Сами-то зарабатывают не так много. Свой особняк продали, купили домик. Но места мало… А переезжать в город не хотят, само собой… Здесь-то куда как спокойнее будет.
— А может, он и дальше здесь захочет поработать? — спросил я, прикинув, что тридцать пять рублей за человека, который будет держать в порядке сад и двор, не так уж много. — Мы и покормим его, когда сами здесь жить будем.
— Ну-у… — служащая задумалась. — Вообще-то можно, только вы с ним сами договоритесь! А мы это дело через хозяйственное предприятие проведём. В самом деле, чего его выгонять? Ночью посторожит, утром двор уберёт, в саду кусты пострижёт, траву покосит… А потом отдыхать до вечера. У него, если что, в комнатушке есть окошко, чтобы за всем следить. В общем, я сейчас голове нашему напишу сообщение… Но мне кажется, все только рады будут.
Мы поднялись на крыльцо. Тамара открыла нашим ключом и вошла первой, придержав дверь для нас с Софией.
Сразу за дверью была просторная прихожая. На полу лежал запылившийся ковёр. В глубину дома уводил коридор. Слева от него — лестница на второй этаж. На первом этаже — кухня, туалет, ванная, комнатушка с инвентарём для уборки и ухода за садом. А, кроме того, комната для прислуги, разделённая на шесть секций, отгороженных плотными шторами.
В каждой секции стояла кровать, тумбочка, столик. Мебель была древняя, деревянная — видно, что лет пятьдесят не меняли. Да и сама комната носила в себе следы запустения.
— Раньше тут прислуга ночевала, — пояснила Тамара. — Но последние хозяева предпочитали без неё. Вот и не меняли здесь ничего. Всегда же можно выездных работников у хозпредприятия нанять, да?
— Пожалуй, — кивнул я.
— Но вообще тут всё можно переделать по своему вкусу! — обнадёжила меня Тамара. — Если захотите, конечно.
— Пока не знаю, что здесь разместим, так что… Посмотрим, — ответил я.
Кроме того, на первом этаже обнаружилась гостиная, где остался после прошлых хозяев диван, несколько шкафов и комод. Рядом — столовая с длинным обеденным столом и скрипучими стульями. Была в глубине дома и ещё пара небольших комнат, которые стояли абсолютно пустыми.
— У предыдущих жильцов в одной из них кабинет был, а во второй — тренажёры, — пояснила Тамара. — А столовой они вообще не пользовались. Закрыли её, чтобы дети лишний раз не лезли.
Наверху было восемь спален. Все комнатки небольшие, зато в каждой имелся встроенный шкаф с раздвижными дверями и закуток санузла с душем и туалетом.
— Очень удобное решение. Никаких очередей в ванную и туалет! — заметила Тамара, явно умалчивая о том, что везде может полететь сантехника, ну а ещё эти туалеты и душевые нужно регулярно мыть.
Окна в доме были новые: видно, что кто-то из владельцев в последние десять лет менял. Очень уж эти окна напоминали стеклопакеты из мира Андрея. А они здесь только десять лет как появились.
На кухне остался старый набор кухонной мебели. Не было разве что холодильника и плиты. Зато сантехника оказалась новой везде, даже на первом этаже — ну кроме как в неиспользуемой комнате прислуги.
— Вот, пожалуй, и всё… — Тамара достала трубку и, прочитав что-то на экране, сообщила: — Наш голова пообщался с Иваном Степановичем, так что можете к нему зайти. Он в общем-то согласен на предложение. А мы оформим документы, и вы как поедете — зайдите к нам и подпишите. У нас же можете заказать уборку. Всё-таки пыли много: полтора года особняк пустым стоял… Ну и как въедете — отопление откройте. Оно сейчас работает едва-едва, лишь бы дом не промёрз.
— Спасибо! — поблагодарил я Тамару. — Может, задержитесь, и мы подвезём?
— Спасибо, сударь! Но я откажусь, пожалуй… Мне идти недалеко, а вам осмотреться надо, да и со Степанычем пообщаться. До свидания!
— Всего хорошего! До свидания! — попрощались мы с ней.
Не став мешкать, Тамара поспешила одеться и уйти, а мы с сестрой остались одни.
Вот тогда-то Софию и прорвало.
— Восемь спален! Восемь! — она сбежала на первый этаж и протопала в сторону столовой. — С душем и туалетом! Столовая! Гостиная! Федя!
Я дошёл до конца лестницы и двинулся вслед за ней. София высунулась из столовой и поинтересовалась:
— Мне это снится? Да, Федь? Да?
— Нет, всё всамоделишное! — с улыбкой ответил я. — Но потратиться на ремонт, конечно, придётся…
— Ты меня, кстати, обещал в Денежный Дом завезти! — напомнила София.
— Ну теперь обязательно, — кивнул я. — Деньги здесь понадобятся. Однозначно…
— Да не, ничего ты не понимаешь! Здесь прекрасно всё! — возмутилась сестра, влюблённо прижавшись щекой к стене в ярко-голубой цветочек.
— Это пока… — ответил я. — А едва в спальне протечёт что-нибудь, так и возопишь, сколько на всё денег уходит.
— Когда это ты на всё в чёрном цвете смотреть начал? — удивилась София, слегка наподдав мне ладошкой по груди.
— Когда завёл чёрное сердце! — ответил я, даже не задумываясь над ответом. — А пока я был обычным, всё было обычным.
— Ладно, пошли со Степанычем общаться… — вздохнула София. — Раз ты такой бяка, я потом порадуюсь. С обычными!
И, подмигнув, показала мне язык.
Степаныч оказался человеком обстоятельным. И сразу предложил дополнительные услуги за отдельную плату.