— Что ещё скажешь, Василий?
— Скажу, что в город удалось протащить две группы наших боевиков. Они прикроют отход.
— А транспорт? — вмешался Михаил.
— Пока распределён по схронам. Мы не решились собирать всё в одном месте, — признался Василий. — Зато машины достали на всех.
— Над городом спутники? — уточнил кучерявый.
— Висят постоянно, — ответил Василий. — Наш связной говорит, что на Хвалынском море полно кораблей. Пограничники перекрывают проходы в горах Кавказа.
— А Греческое море? — нахмурился кучерявый.
— Там русские пока ведут себя спокойно, но ты сам знаешь, нобилиссим… Там ведь почти половина их флота. Если совсем прижмёт, русские быстро всё перекроют… — отозвался Василий. — Честно говоря, положение выглядит безвыходным.
— Выход должен быть! — ответил Михаил, посмотрев на кучерявого. — Что скажете, нобилиссим?
— Будем двигаться вдоль побережья. У нас сильная поддержка на Балканах. Уверен, там нас выведут через границу Руси, — ответил тот. — Будем тревожить русов по всей границе. Пусть выводят флот, пусть охраняют море… Это им встанет дорого.
— Мы не сможем уходить вечно, нобилиссим! — заметил Михаил. — Рано или поздно русские загонят нас. Им ничего не стоит перегородить пути, ведущие на Балканы. Они же не дураки. Догадались, откуда ты. И куда пытаешься сбежать.
— Для этого мы с тобой и произвели обмен, — заметил кучерявый. — Если прижмут на грекоморском побережье, дадим бой. Ты продолжишь уходить на запад, а я воспользуюсь запасным планом.
— Это вскроет сеть на грекоморском побережье, да и расходы… Стоит ли игра свеч? — вновь заговорил Василий и, увидев угрожающий взгляд кучерявого, миролюбиво объяснил: — Ты не думай, нобилиссим, я не прошу рассказать, что ты везёшь… Просто успокой меня, что мы не зря гробим людей. Сеть после провала Сатыроса создавалась почти тридцать лет. А ты предлагаешь добровольно вскрыться, чтобы дать тебе возможность уйти…
— Ты в чём-то меня обвиняешь, Василий? — нехорошо прищурился кучерявый.
— Нет, но прошу тебя сказать, что всё не напрасно, — спокойно парировал Василий.
— Если бы нобилиссим вёз что-то неважное, разве бы русские так возбудились? — усмехнулся Михаил, пытаясь сгладить возникшее напряжение. — Каждый день переполоха влетает русской казне в копеечку.
— Василий, поверь… — кучерявый посмотрел на соратника. — Я везу что-то настолько ценное, что сам не побоюсь умереть ради того, чтобы оно добралось до Империи. Что-то такое, что может поменять все расклады в Сибири.
— Даже так… — кивнул Василий, задумавшись. — Что ж… Тогда, думаю, можно рискнуть.
— Нужно! — уверенно кивнул кучерявый. — Упустим, и император нас не простит. Просто поверь мне на слово. Сейчас можно делать всё, чего боялись раньше. Главное, чтобы я довёз украденную вещь до Империи.
— Тогда предлагаю собрать все силы… — лишь на секунду задумавшись, подтвердил Василий. — Будем прорываться к Кавказу, а там попробуем разделиться. Часть бойцов будет уходить на юг. Часть на запад.
— Как только мы выедем из города, нас засекут, — не согласился Михаил. — А если будем уходить на юг, нас прижмут к горам.
— Предлагаешь ехать на Грекоморск? — удивился Василий.
— Порт Кавказ… Вот куда мы можем уйти! — Михаил встал со стула, морщась от боли, которую доставляли вставленные в тело кристаллы, и достал карту. — Если будем уходить строго на запад, нам попытаются перекрыть западное направление. Верно?
Расстелив карту на столе, он принялся водить по ней пальцем. И вскоре его палец застыл над городом Эльст:
— Вот тут мы можем выбрать, куда двигаться дальше!..
Василий заглянул в карту и, соглашаясь, кивнул:
— Нас попытаются взять при переправе через Манычский водораздел, но там много переправ… И всё же… Как ты собираешься сбросить хвост?
— Посадим две трети людей на машины и отправим дальше, — предложил Михаил. — А сами попробуем прорваться на юг.
— Они будут идти по следу, — покачал головой кучерявый.
— Значит, я уйду на запад, — решительно заявил Михаил. — А если я умру, ты проделаешь обмен с Василием. Он будет отвлекать погоню следующим.
— Я бы не хотел… — начал было Василий.
— Тебя никто не спрашивает! — отрезал Михаил. — Если не хочешь сам, найди, кто согласится.
— Ладно, — кивнул тот.
— От Эльста до порта Кавказ идёт поезд, — продолжил Михаил. — Доберётесь туда. Там поднимете наших. Василий!
— Да? — отозвался тот.
— Доставь нобилиссима до места! — потребовал Михаил.
— Что ты от меня хочешь? — устало отозвался тот. — Я и так делаю, что могу.
— Слово дай! Родовое! — Михаил смотрел на Василия, не отрываясь.
— Обойдёшься, — Василий поморщился. — Если бы Склириматиасы разбрасывались своим словом, от нас бы давно никого не осталось. Я сказал, что помогу — значит, помогу.
Михаил молча кивнул, принимая ответ.
— Хватит спорить… — попросил кучерявый. — Когда выдвигаемся?
— Выдвинемся завтра вечером, — ответил Василий. — Будет облачность. Это позволит какое-то время избегать внимания спутников.
— Тогда готовимся… — кучерявый поднялся. — Дайте мне знать, когда придёт время.
Глава 11
«Новости Хвалыни», 16 ноября 2034 года.
«ОПРИЧНИКИ В ХВАЛЫНИ»
Вчера в течение дня нам многажды поступали сообщения, что по улицам Хвалыни ездит автобус со знаками опричников. Кроме того, по неподтверждённым слухам, опричную стражу видели на набережной Волги, совсем рядом с трактиром «Севрюга».
Всякий раз мы искренне просили горожан не волноваться: возможно, опричники лишь проездом в нашем славном и законопослушном городе.
Однако, как стало известно нашему изданию, сегодня рано утром в аэропорту Уштамаак приземлились четыре самолёта с опричниками на борту.
Мы не знаем, что происходит, и всем нам очень страшно. Однако убедительно просим вас сохранять спокойствие. Если в последние дни вы не думали о том, чтобы устроить бунт, вам совершенно не о чем волноваться.
«НОВОСТИ ПОГОДЫ»
Сегодня в Хвалыни ожидается ясная ветреная погода. Днём температура поднимется до двадцати пяти градусов, а ночью опустится до десяти градусов тепла. Также ночью возможен дождь.
Северо-западный ветер продолжает нести перемены. И если в первой половине дня будет ясно и солнечно, то к вечеру, как ожидают метеорологи, небо затянет тучами, а по всему Хвалынскому княжеству начнутся кратковременные дожди.
Утром гостиница напоминала разворошённый муравейник. Проснулся я рано. А когда вышел из номера, повсюду были люди, деловито занимавшие пустые номера. Я успел спуститься по лестнице на один пролёт, когда увидел знакомую фигурку, тащившую на плече сумку с вещами.
— Дуня? — удивился я. — А ты что здесь делаешь?
— Федя! Привет! — обрадовалась та, остановившись и скинув с плеча багаж. — Не поверишь… Дед привёз.
— Бубен? Тебя? — и вправду не поверил я.
— Да… И ты даже не представляешь, как он вовремя! — Дуня округлила глаза и принялась рассказывать. — Я, значит, сижу в том съёмном жилище, читаю новости… И тут вдруг слышу, кто-то подъезжает!.. Я выглянула в окно, а там машина чёрная, два внедорожника, а ещё полиция… Ну, думаю, всё… Конец мне!
— А как они тебя нашли? — удивился я.
— Я, честно сказать, и не поняла… За меня хозяева дома попытались вступиться. Они такие милые пожилые люди… Но куда им? Там же прикатила Лизка-Мегера. Ну то есть Лисовская. Слышал о такой? — Дуня не дождалась ответа, да и не собиралась, видимо, а сразу продолжила рассказывать: — Ну а с ней шестеро охранников из «Щита». Я даже не городовых испугалась, а этих мордоворотов! Это же вообще известные лиходеи! Думала, всё, нагулялась я, сейчас скрутят меня и увезут во Владимир… И тут приезжает твой «тигрёнок», а оттуда выходит дед и грит: «Дуня, поехали!». Ну я, конечно, сначала заартачилась… А потом думаю: а чё мне ловить-то там, раз меня нашли? Ну и побежала вещи собирать… А когда вышла, дед взял и Лизку-Мегеру на столб подвесил, прикинь?
— Слишком много новостей для одного утра… — испытывая острое желание прочистить уши, признался я. — Давай лучше помогу сумку отнести.
— О-о-о! Спасибо! Ты мой спаситель! — обрадовалась звезда, чуть не бросившись мне на шею, но в последний момент всё-таки передумала.
— А что Пьер говорит? Какие перспективы у твоего дела? — перевёл я тему с «Федя — герой, всем мальчишкам пример, всем девчонкам кавалер» на более безопасную.
— Твой стряпчий — молодец, он связался со своими друзьями, и теперь они собирают материалы. Правда, обещали какие-нибудь новости не раньше декабря… — Дуня грустно опустила уголки губ, но фамильное упрямство взыграло, и девушка сразу же выпятила вперёд челюсть.
Прямо как очень милая и очень упёртая бульдожка. Кстати, в этом мире такой породы собак нет. Здесь, в принципе, селекцией питомцев мало занимались.
— Доброе утро! — голос Покровской прервал разговор.
И был он царственно-ледяным. Сразу вспомнилось её прозвище в Васильках…
Я поднял взгляд.
Авелина с подчёркнутым равнодушием смотрела то на меня, то на Дуню.
— Привет! Как спалось? — улыбнулся я. — Смотри, кого Бубен с собой привёз! Дуня — это моя подруга, Авелина Покровская! Авелина, знакомься: это Евдокия Каменкова, ну или Мраморная.
— Очень приятно… — голосом Покровской можно было что-нибудь заморозить.
— Привет! Рада познакомиться! Друзья Феди — мои друзья! О! А это мой этаж! — Дуня проскользнула мимо Авелины и остановилась у одной из дверей. — Вот, это моя комната, похоже!..
— Пойду закину ей сумку, — сказал я Авелине. — Ты завтракать пойдёшь? Я, правда, про завтрак ещё ничего не успел узнать…
На миг мне показалось, что Покровская сейчас откажется. Но всё же она кивнула, отступив пару шагов с прохода и пропуская меня с сумкой.
И даже улыбнулась.
Широко-широко. Как будто её Иван Иванович со своим акульим оскалом покусал.