В рубке стояла тишина, прерываемая лишь короткими отчётами и командами. А внизу, на жилых палубах, просыпались гости корабля, собираясь на завтрак.
И никто не подозревал, в какую опасную авантюру их только что втянули. Люди просто беззаботно радовались новому дню. А впереди уже маячила перекрытая русская граница.
— Корабль, порядковый номер 001302324, порт приписки Трапезунд, на связь! — ожила рация.
— Не отвечать! — приказал главный в отряде Монокурса.
— Корабль, — повторила рация на греческом. — Порядковый номер 001302324, порт приписки Трапезунд, на связь!
И тишина в ответ…
— Корабль, порядковый номер 001302324, порт приписки Трапезунд, вы приближаетесь к государственной границе Русского царства! Немедленно заглушите двигатель и ждите досмотровый отряд! — вновь прозвучало из рации.
— Наварх, а где у вас самое защищённое помещение? — глава отряда Монокурса посмотрел на капитана.
— Хранилище ценностей, — ответил тот. — На княжеской палубе. Но там охрана!
— Охрана меня волнует мало, — усмехнулся его собеседник. — Это хранилище может залить?
— Нет. Хранилище герметично, выдержит давление на глубине три километра… — с неохотой признался капитан.
— Великолепно! — отозвался кучерявый. — Михаил!
— Да, нобилиссим? — отозвался хмурый мужчина.
— Ты за старшего. Следи, чтобы не пытались остановиться, отклониться в сторону или что-то подобное. Базилеус, идём! Поможешь разобраться с охраной.
— Да.
— Наварх, как открыть хранилище? — глава отряда Монокурса посмотрел на капитана.
— Ключ у начальника охраны корабля.
— Где он сидит? — спросил кучерявый.
— На первой технической палубе. Каюта сто тридцать четыре. Нобилиссим?
— Да, наварх? — глава отряда Монокурса уже шёл к дверям, но остановился.
— Прошу… Оставить его в живых, если возможно! — после короткой паузы попросил капитан.
— Услышано. Постараемся… — кивнул кучерявый.
— Михаил Артемьевич просил передать: «Всё изменилось!» — начальник охраны склонился к уху пожилого дворянина, сидевшего за семейным столом.
Завтрак сегодня подали поздно, и вся семья собралась только к одиннадцати утра.
— Хорошо, я сейчас подойду… — кивнул дворянин. — Дорогие мои, я вынужден вас покинуть. Приятного аппетита!
Старый слуга, как выяснилось, уже ждал его за дверью.
— В подвал, Миш? — не тратя времени, спросил дворянин.
— Да, Дим! — закивал его старый помощник.
Вдвоём они спустились к хранилищу артефактов, и слуга распахнул дверь, как бы приглашая полюбоваться.
Энергия, рвавшаяся из хранилища в последние дни, куда-то исчезла. Это было заметно сразу.
— Миш, а оно ещё бьётся? — обеспокоился дворянин.
— Яйцо? — переспросил слуга.
— Ну да, — кивнул дворянин.
— Бьётся, — ответил слуга. — Но я такого, Дим, никогда не видел. Если бы знал, что это вообще возможно…
Он не договорил, а дворянин, ускорив шаг, первым вошёл в круглый зал, где хранился беспокойный артефакт.
То самое серое яйцо с надписью: «Два сердца бьются вместе»
Яйцо билось. Сегодня этот пульс был даже быстрее. Вот только тенька, которую до этого яйцо просто выпускало вовне, сейчас закручивалась вокруг него тугим вихрем.
И всё бы ничего, вот только энергии в вихре не прибывало.
— Что это значит, Миш? — спросил дворянин, обходя яйцо по кругу.
— Оно управляет тенькой, разве не видишь? — удивился слуга.
— Я вижу, что оно управляет тенькой. Но в этом вихре должно быть больше энергии!
— А-а-а-а! Это самое увлекательное! — улыбнулся слуга и смело двинулся к яйцу.
— Стой! Куда⁈ — испугался дворянин.
— Я слишком любопытен, Дим, я уже подходил!.. — засмеялся тот. — Иди сюда. Ничего не будет, а ты кое-что увидишь!..
Сам слуга смело подошёл к самому вихрю и сунул в него голову, а потом снова отступил на шаг.
— Да иди уже! Это просто тенька!
— Просто тенька! — хмыкнул дворянин. — Это, знаешь ли, самая большая ценность у человечества!
Он приблизился к вихрю и замер в нерешительности. Но его слуга легко заглянул внутрь, и ему стыдно было струсить. Решительно шагнув к стене энергии, дворянин просунул внутрь голову, рассчитывая высунуть её в тот же момент, как почувствует опасность.
Но то, что он увидел, заставило его, открыв рот, замереть на несколько секунд. Тенька, стягивающаяся воронкой к полу, втекала широким потоком в… В никуда!
В маленькое облачко, зависшее над полом. Но снизу никакой энергии не было.
Дворянин даже на колени встал, чтобы проверить. Он удивлённо посмотрел на слугу:
— Ты понял, куда она девается? — спросил он.
— Нет, — ответил слуга. — Но я могу тебе точно сказать: уходит она куда-то очень далеко… И это знаешь, что означает?
— Что можно передать энергию мгновенно и на любое расстояние… — прошептал дворянин. — Никому этого не рассказывай, Миш!.. Никому!..
— Я, конечно, староват, чтобы смерти бояться… — усмехнулся слуга. — Но всё-таки бы ещё пожил.
— Вот и молчи. И тогда мы все ещё поживём, — кивнул дворянин. — Сообщай мне о любых изменениях.
— Да, Дим¸ обязательно!
Закрыв дверь и выключив свет, мужчины покинули зал. А яйцо продолжало выбрасывать энергию, чтобы, скрутив её плотным жгутом, отправить в дальние дали.
Туда, где эта энергия была очень нужна.
Глава 14
Сетевая волна «100», передача «Добрым утро не бывает!»
— И-и-и! Доброе утро, сонное царство!
— Хотя все знают, что утро не бывает добрым!
— И это снова мы на волнах нашего сетевого радио. С вами Александр Пискарёв!
— И Анна Лоскутова!
— Прямиком из Серых земель, откуда не доходят сигналы, только гробы и караваны! Впрочем, это, конечно же, всех устраивает!
— А мы продолжаем следить за новостями с Большой Земли! Привет, Большая Земля! Есть кто? Что вы там устроили, кстати⁈
— А что они устроили?
— Саша, ты что, новости не смотрел?
— Я пил чай. Утром, Аня, это… Ну, в любом случае, важнее новостей!
— Сложно не согласиться, но, выходит, Саша — единственный пень, ещё не знающий, что сегодня происходит на Греческом море. А там в ничейных водах решили пободаться русские корабли и греческие лоханки…
— Стой, а почему не наоборот?
— Потому что родину надо любить, Саша! У нас — смелые витязи, могучие воины и горделивые корабли. У них — хилые вояки, трусливые легионер… чики! Легионерчики, да! Ну и, конечно, дырявые корыта.
— Слушай, Ань, а победили корыта или горделивые корабли, а то я волнуюсь чего-то!..
— Кто победил, неясно. Но посреди этого безумия, по волнам начинающейся войны, шёл сам «Автократорос Леон Исаур»!
— Так он же умер!..
— Кто?
— Автократорос…
— Какой?
— Который Леон Исаур…
— Давно?
— Да прилично уже… В середине восьмого века!
— Да? Ну, может, это следующий? У нынешнего порядковый номер 001302324, а порт приписки Трапезунд. Все его уже выучили, пока ты чай пил!
— Фух! Ты про корабль! А я-то думал, когда его поднять успели, и главное — зачем?.. И почему мёртвый ромейский император по морю ходит?
— Саша, ты всё пропустил! Там такой невероятный замес был! А в конце — (с придыханием) любовь!..
(звук кашля на заднем плане)
— Ну а пока Саша откашливается от чая, которым поперхнулся, мы послушаем песню ватаги «Ёлки-моталки», которая называется «Поцелуи над морем!»… Мне кажется, отлично подходит!
Звук боевого самолёта я не перепутаю ни с чем. На границе с Тьмой он нёс надежду на передышку и возвещал, что кавалерия близко. Поэтому, когда за окном каюты проревел истребитель, я вскочил с кровати свежим, бодрым и готовым ко всему.
Даже застрелиться, если прикажут — но тут с оговорками, конечно…
Но я был не на границе, а в каюте корабля. Очень престижной и дорогой каюте. И я бы с ещё удовольствием понежился на мягкой, как пух, кровати… Вот только сна ни в одном глазу не осталось.
Быстро одевшись, я вышел в гостиную. И, сцапав бутылочку с водой из бара, сел за стол.
Из душа неслись звуки льющейся воды и мелодичное пение. А через десять секунд оттуда выглянула раскрасневшаяся от пара Авелина в полотенце. Стараясь не думать о том, что под ним, я очень по-дружески отсалютовал ей водой.
— Доброе утро! На завтрак? — спросила девушка, очаровательно тряхнув мокрыми волосами.
— Доброе! Да, давай сходим! — согласился я.
— А что за шум был? — крикнула Авелина, уже снова скрывшись в душе.
— Похоже на самолёт. Пролетел совсем рядом! — отозвался я.
— А разве они летают так низко? — удивилась девушка.
— Военные и ещё ниже летают… — допив воду, я поставил пустую бутылку на стол…
И почувствовал на себе взгляд.
Очень настойчивый взгляд.
Заглянув под стол, я обнаружил в тени скатерти два глаза. И смотрели они на меня, почти не мигая.
— Проголодался? — спросил я.
— Муауа! — жалобно отозвался Тёма, чей аппетит на морском воздухе усилился пуще прежнего.
— Сейчас наложу! — пообещал я.
Разворошив сумку, я достал почти опустевшую упаковку корма и две миски. Корм высыпал в одну, а в другую — налил воды, и вскоре из-под стола раздался жизнерадостный хруст.
Следом за Авелиной душ занял я, но, в отличие от девушки, у меня гигиенические процедуры не заняли много времени. И через пять минут мы уже вышли в коридор «княжеской палубы», направляясь к местному симпосиуму, то есть в столовую.
Верю ли я в случайности? Если честно, то нет. Не верю. Любое событие приводит к какому-то результату, который тянет за собой новое событие — и так далее. Эта цепочка бесконечна. Поэтому любая «случайность» — лишь результат стечения вполне определённых обстоятельств, который можно было бы просчитать.