ми, но вот влажность проникала везде, до такой степени, что казалась скорее сыростью, а я чувствовал себя выброшенным на берег ихтиандром.
Марля повешенная на дверной проем, препятствовала проникновению насекомых, которые мириадами слетались на электрический свет. И хотя различные спреи, и прочие жидкости против комаров и прочей гадости не были проблемой, и продавались буквально на каждом шагу, марля чисто физически отделяла квартиру от улицы, не давая просочиться сквозь нее всякой гадости. О москитных сетках и прочих фумигаторах, здесь даже не слышали.
Хотя в квартире и был выделен кухонный уголок использовал его я разве что для приготовления завтрака, и то, только потому, что старался выйти на работу пораньше, что дозволялось в компании, поэтому не дожидался открытия кафе, где по идее меня должны были кормить бесплатно, и обычно жарил себе яичницу с беконом или помидорами, пил крепкий чай, и помыв посуду уходил на работу. Обедал я обычно в кафе, неподалеку от строящегося космодрома, ужинал, по-разному. Или в баре неподалеку от жилого комплекса, или где-нибудь в городе. Все зависело от настроения.
По прибытии меня прогнали сквозь медицину, готовя как мне показалось, отправить в космос, потому что это была не какая-то там диспансеризация, приводящаяся по принципу, отвяжись, а именно врачебный осмотр. Я сдал кучу анализов, врач записал с моих слов о всех недомоганиях, когда-либо случавшихся у меня, добавил что-то свое, и все это было внесено в мою медицинскую карточку. Как оказалось, по условиям контракта в случае какой-то болезни или осложнения, компания обязуется предоставить мне лечение. Так вот все ранее имеющиеся болячки и были учтены, чтобы после, если вдруг какая-то из них даст рецидив, компания могла ткнуть меня носом и сказать.
— Извините, но данная болезнь присутствовала у вас еще до начала работы по ранее заключенному контракту. Следовательно, компания ответственности за это не несет. — А медицина дорогая везде и особенно здесь.
Как говорится бизнес, ничего личного. Кроме того, стала понятно, что именно побудило компанию, искать рабочих основных специальностей в метрополии. Как оказалось, местные жители привыкли к несколько другому распорядку дня. У меня в контракте значилось, что я должен работать в течении восьми часов, с часовым перерывом на обед. Что в общем то принято на большей части территории Франции, за исключением может быть, самых южных районов. Местные аборигены, придерживаются несколько иного графика. Начинают работу, как и везде в восемь часов утра, причем с некоторой, порой часовой раскачкой, а в полдень отправляются на «большую сиесту», которая длиться в течении четырех часов. А после вновь принимаются за работу. Вот и выходит, что только-только начали работу, как уже полдень. И никого не волнует, что стынет бетон, пришел срочный груз, который нужно разгрузить, или наоборот отправить. Сиеста! — а это значит, что та же лопата, валится на землю, а местный отходит на десяток шагов в тень какого-нибудь дерева и валится на травку, или засыпая, или просто предаваясь безделью, пережидая самую жару. В шестнадцать часов, с некоторой раскачкой принимаются за работу вновь, продолжая свою трудовую деятельность до восьми часов вечера.
Я получил в свое распоряжение седельный тягач Peterbilt 352 1969 года выпуска с дизельным двигателем мощностью двести восемьдесят лошадиных сил. К нему прилагалось два полуприцепа. Чаще всего использовался двадцатитонный самосвал, предназначенный для сыпучих грузов. Реже, открытая платформа для перевозки дорожной техники.
Мой рабочий день, начинался с того, что я отправлялся на дальний каменный карьер, находящийся в пятидесяти девяти километрах от города на запад, или реже в ста шестидесяти километрах на восток. Об утреннем рейсе, было известно заранее, еще с вечера. Добравшись до того или иного карьера, я загружал свой полуприцеп, и отправлялся в обратную сторону. Если в этот день маршрут оказывался коротким, я выполнял четыре ходки, если длинным, то две. Причем работал без сиесты, а полный рабочий день вначале с восьми до семнадцати с перерывом на обед, а чуть позже договорился за то, чтобы сдвигать свой график на пару часов. То есть выезжал на два часа раньше, по утреннему холодку, и заканчивал свою работу тоже не в семнадцать, а в пятнадцать часов пополудни. Начальство такое изменение устраивало даже больше. Получалось, что к началу рабочего дня основной части, на площадке уже появлялся привезенный мною камень или песок, и можно было не ждать доставки.
Что именно мы делали со всем этим песком и камнем? А все просто побережье Французской Гвинаны, низменное и болотистое, и тянется оно полосой шириной примерно двадцать километров вдоль всего берега Атлантического океана, занимая десяти процентов общей территории станы. Остальную часть занимает лесистое плоскогорье с небольшими, до девятисот метров горами. При этом, здесь растут довольно-таки ценные породы деревьев. Исходя из этого было принято решение, осушить болотистое побережье, засыпав его привозным грунтом, доставкой которого я, и еще несколько перевозчиков из метрополии в общем-то и занимались.
В общем-то работа была не сложной, правда немного ухудшалась в сезон дождей, когда грейдер, по которому доставляли грузы буквально на глазах расползался, превращаясь в болото. Но учитывая то, что на каждом грузовике имелась радиостанция, довольно быстро к тому месту где застрял, доставлялся бульдозер и вытаскивал грузовик из трясины. Впрочем, уже на следующий год, перед сезоном дождей грейдер поправляли, где надо подсыпали щебень, и в общем то дорога выдерживала следующее сырое время года.
Платили точно и в срок. Единственное, что меня немного напрягало. Никаких сверхурочных, авральных и субботних и прочих работ не происходило. Вроде и есть свободное время, и готов сделать лишний рейс, чтобы положить в карман чуть больше денег, но нет. Положено тебе по закону, трудиться восемь часов, будешь трудиться именно это время и не минутой больше. Причем местным позволялось и оставаться после работы, доделывая то, что не успели за смену, и как я слышал, за это неплохо платили, а контрактникам нет и все. Однажды я все-таки спросил, почему такой разный подход к делу. Оказалось, что мы, работающие по контракту, находимся под защитой профсоюза. Об этом я в общем-то и так знал, отстегивая профсоюзу пять процентов заработка.
— А после, кто-то из вас напишет жалобу, и меня оштрафуют на такую сумму, что не вышепчешь. Поэтому все строго по закону. Вот закончится контракт, если захочешь продолжить работу, то именно тогда и можно будет организовать и сверхурочные, и дополнительные смены в выходные дни, и все остальное. Только учти, это сейчас ты получаешь вдвое больше чем в метрополии, а после завершения контракта, зарплата будет приравнена к местным условиям, и вряд ли достигнет даже тех величин, что ты имел бы во Франции, со всеми дополнительными надбавками.
Впрочем, о чем-то подобном меня предупреждали еще перед поездкой сюда, поэтому я не собирался оставаться здесь дольше чем следовало. Как раз наоборот. Уже к концу первого года работы, общая сумма на счету приближалась к той цифре, на которую я и нацелился. А находясь здесь старался экономить буквально на всем. В моих планах значилась эмиграция в Канаду. А вот там уже я и собирался развернуться. Но до этого пока еще было далеко, поэтому я продолжал выполнять свою работу по контракту именно здесь в Гвиане.
Глава 14
14
Семнадцатого августа, меня вызвал к себе начальник строительства. Я в это время числился находящимся в очередном отпуске, и от нечего делать проводил профилактику своему грузовику. Вначале мастер хотел отстранить меня от этого дело, вроде как отпуск, положено отдыхать. Но честно говоря он и сам понимал, что здесь больше просто нечем заняться. Или бухать с утра до вечера, или валяться на пляже под палящим солнцем, или заняться хоть чем-то полезным. В принципе можно было бы и съездить куда-то отдохнуть. Две недели отпуска, вполне позволяли мне отправиться куда угодно, тем более, что имея на руках фрацузский паспорт, в большинстве случаев виза не требовалась. Но у меня были другие планы на жизнь, и потому я решил что стоит придержать свои желания, чтобы после было с чего начать в Канаде.
В итоге сошлись на том, что я занимаюсь своим грузовиком, а меня никто не трогает. То есть это не считается работой, мне за это не платят, и соответственно никаких претензий от профсоюза быть не должно.
С другой стороны, капитального ремонта я не затевал, так что-то по мелочи, только для того чтобы убить время, побыть на людях, пообщаться с механиками. Как раз в этот момент и произошел вызов к начальству. Мне показалось, что там придумали какую-то внеплановую работенку, и честно говоря, я очень рассчитывал на это, потому как просто задолбало сидеть на месте. Так оно в общем-то и вышло.
В кабинете меня встретили двое, сам начальник строительства и командир шестого пехотного полка Иностранного Легиона. Этот полк осуществлял охрану уже построенного космодрома, а заодно и строительства. И как я понял из дальнейшей беседы, занимался не только этим, но как бы это поточнее выразить, не слишком официально. Впрочем, мне об этом никто не говорил, поэтому подобное можно считать только моими домыслами.
Дело в том, что официально Французская Гвиана занимается в основном рыболовством, и частично сельским хозяйством, точнее выращиванием сахарного тростника, который в большей своей части идет на производство рома. Кроме того, экспортируются ценные породы древесины, леса занимают более восьмидесяти процентов территории страны, и примерно такую же долю в экспорте древесины. Имеются и полезные ископаемые в виде нефти, бурых углей, тантала, золота, меди и даже алмазов. Хотя наличие всего этого подтверждено, но не слишком развито. Разве что имеется несколько приисков, где добывают золото и алмазы старательскими методами.
Главная причина не развитости добычи полезных ископаемых, относится к труднодоступности этих мест. Чтобы просто проложить дорогу и поставить нефтяную вышку, нужно прорубить джунгли, порой уничтожив множество ценных пород древесиины. Вот и довольствуются тем, до чего можно добраться без особенных затрат. Опять же вкладываться в развитие инфраструктуры, приходится метрополии, при этом хотелось бы иметь какую-то существенную отдачу, а по здешним обычаям, когда одна только сиеста отнимает половину рабочего времени, и любое производство становится малорентабельным.