— Похоже, началось… — так же негромко, почти себе под нос, бросил император, шагая по главному холлу.
Выйдя на крыльцо, монарх коротко оглядел внутренний двор, залитый холодным светом фонарей. Автомобили кортежа стояли в полной готовности: движки урчали в унисон, готовые сорваться в любую секунду. Цесаревич также ожидал, отдавая какие-то приказы стоявшему рядом с ним офицеру.
В этот момент взгляды царских особо встретились. Короткий кивок государя, точно такой же ответный жест от принца, и Романовы безмолвно направились в сторону открывшихся в их ожидании дверей.
Разделившись по разным автомобилям, отец и сын почти одновременно скрылись в салонах своих машин. А затем огромный кортеж, плавно набирая ход, начал движение. Одна за другой машины покидали территорию дворца, скользя по плитке с едва слышным шорохом шин.
Внутри салона лимузина, мягко подсвеченного экранами бортовых систем, царила полутьма. Никто не разговаривал — Романов, едва кортеж тронулся, откинулся на подголовник и, прикрыв глаза, казалось, неожиданно задремал. Впрочем, сказать что-либо точно на этот счёт всё же было нельзя, так как монарх вполне мог и погрузиться в свои раздумья — ему сейчас как раз было о чём поразмышлять. Так или иначе, гадать было некогда, и спустя несколько минут движения, гробовую тишину внутри автомобиля нарушил негромкий голос помощника, сидевшего напротив императора:
— Ваше Величество… нам сообщают, что сейчас будет нанесён первый удар. Видео со спутника также готово, — шёпотом бросил он, а затем, пересекаясь взглядом с открывшим глаза Романовым, протянул ему планшет, на экране которого отображалась большая поляна, переходящая в лесополосу, на которой можно было разглядеть ряд военных объектов, довольно искусно прикрытых маскировочными сетями.
На другой части империи было утро, и безоблачное небо без труда позволяло рассматривать со спутника всё происходящее на земле. Сам помощник в этот момент также уткнулся в аналогичный прибор с точно такой же картинкой на экране.
— Это сколько дней они эту базу отстраивали? — нахмурившись, произнёс монарх, вглядываясь в детали вражеских укреплений.
— Достоверной информации пока что нет, Ваше Величество, — ответил помощник, на мгновение поднимая взгляд. — Но масштабы действительно вызывают серьёзные вопросы.
На мониторе, на первый взгляд, всё выглядело вполне обыденно — ряды строений, грунтовые дороги, ангарные укрытия. Однако, находившаяся в самом центре этой самой базы постройка затмевала всё вокруг. Огромная, круглая, серо-чёрная конструкция выделялась среди всего вокруг и явно была не похожа на какие-либо другие земные постройки. Она возвышалась над всей базой и, должно быть, была видна издалека — тем удивительнее, в какой срок всё это было обнаружено.
— Это что такое? — резко спросил Романов, ткнув пальцем в экран.
— Пока не ясно, Ваше Императорское Величество, — проговорил помощник, нахмурившись. — Но первые доклады наших аналитиков сходятся на том, что вся военная база строилась исключительно для защиты этой конструкции. Для них это нечто критически важное.
Император молчал. Взгляд его медленно скользил по картинке, останавливаясь на мелочах: транспортные коридоры, футуристического вида батареи, маскировка.
— Значит, именно сюда имеет смысл бить, — задумчиво произнёс он, коротко кивнув в такт своим словам.
Впрочем, военные к этой минуте уже своё слово сказали. На экране планшета вспыхнули первые всполохи огня. Над базой взвилось облако молний: снаряды вспарывали небо, рвались на подлёте. Прямо над объектом полыхала сеть золотистых вспышек, и каждый взрыв ударял по глазам яростным бликом.
Император прищурился, внимательно наблюдая за атакой, очевидно подмечая для себя ровно то же самое, что могли сейчас видеть и несколько десятков других военных чинов, допущенных к данным зависшего над Красноярском спутника.
— У них хороший барьер. Обычная артиллерия бесполезна, — угрюмо подытожил он, не поднимая взгляда от экрана.
— Давно мы здесь такой компанией не собирались, — протянул Максим, лениво оглядывая собравшихся и оперевшись плечом на спинку кресла.
В его голосе звучала странная смесь удовлетворения и лёгкой ностальгии, которую невозможно было не уловить. Помещение столовой было наполнено дневным светом из десятка огромных окон, повсюду стоял приятный запах еды, смешавшийся с ярким ароматом свежей выпечки.
— Ага, так давно, что Лёха за это время успел сразу три курса обучения пройти, — в тон товарищу хохотнул Степан, хмыкнув и бросив на меня быстрый взгляд. — Он теперь нас догнал, вы все в курсе?
От его слов над столом прокатилась вполне ощутимая волна удивления. Кто-то вскинул брови, кто-то чуть оторвался от своей тарелки, а кто-то просто замер, не зная, как правильно отреагировать.
— Че-го⁈ — переспросила Алина, нахмурившись, будто не поверив своим ушам, и быстро обвела нас взглядом.
Учёба в главном университете страны лёгкой априори быть не могла, и это все присутствующие точно знали. Поэтому заканчивать экстерном даже одно полугодие могли себе позволить настоящие интеллектуальные гении, мозг которых был заточен исключительно под поглощение огромных пластов знаний, да сдачу зачётов с экзаменами. И все в нашем кругу знали, что я к таким гениям никакого отношения никогда не имел — сравнивать нам всем однозначно было с кем. Так что если сказанное действительно правда, то достижение, пусть и не принадлежавшее мне лично, было весьма серьёзным.
— Шутишь! — подхватила Маша, слегка округлив глаза. На лице девушки застыло выражение полнейшего изумления.
Степан, не упуская шанса, ухмыльнулся шире, давая понять, что серьёзен:
— Да ни разу! У нас теперь в команде не только Алиса — вундеркинд, чтоб вы знали, — добродушно поддразнил он, кивая в сторону девушки, которая в ответ только спокойно улыбнулась.
Я тоже едва заметно усмехнулся, наблюдая за реакцией друзей на эту в целом бессмысленную информацию.
— Он не врёт? Как это произошло? — с подозрением прищурилась Маша, скрестив руки на груди и пристально уставившись на меня.
Понятное дело, что врать Степан не мог, но для окружающих, за всем нашим вчерашним длинным разговором, эта часть «моих успехов» по какой-то причине осталась до сих пор неизвестной, и сейчас, естественно, вызывала ряд вопросов.
Все головы разом повернулись в мою сторону. Их любопытство было ощутимо почти физически.
Я пожал плечами, старательно подбирая слова так, чтобы не скатиться в ненужные подробности:
— Этого я особо не помню, — ответил, пожав плечами, а следом, задумчиво уставившись перед собой, добавил: — Самаэль каким-то образом добился нужных разрешений и экзаменов, после чего экстерном всё сдал. Думаю, будь у него ещё месяцок в запасе, он бы и диплом защитил. Так что вундеркинд у нас в команде по-прежнему только один, — вернул я взгляд княжне Белорецкой, отчего та совсем слегка засмущалась.
— Да уж… хоть что-то от него хорошее, — кивнула Алина.
Я на этот счёт был не очень согласен, так как довольно ревностно относился к своей студенческой жизни, которая стремительно сократилась вдвое по продолжительности своего срока, но вслух свои мысли озвучивать всё же не стал.
— Невольно задумываешься о том, чтобы тоже на пару месяцев впустить в себя такого барабашку… — отозвался Максим, не то шутя, не то пробуя снять напряжение.
Фраза, сказанная им на грани серьёзности и иронии, вызвала слабые усмешки. Было ясно, что товарищ шутит, но я не смог сдержать поток своих мыслей и промолчать.
Я почувствовал, как в груди что-то неприятно сжалось. Нет, я не злился на Максима — он не мог знать всей глубины того, через что мне довелось пройти. Но сама лёгкость его слов подсказала, насколько сильно воспринимаемое друзьями отличалось от реальности. Невольно вспомнился Патриарх и незавидный финал его жизни… Мне бы очень сильно не хотелось, чтобы кто-то из друзей даже в шутку позволял в своей голове подобные мысли.
На мгновение я задумался, глядя в одну точку перед собой, словно видя за ней совсем другую картину — те месяцы изоляции, ту борьбу внутри себя, ту силу, которой я был вынужден с самого начала уступить. Мне было однозначно ясно, что ни один человек не должен воспринимать соседство с демоном как забавный отпуск или просто маленькую неприятность. Это не жизнь — это ужас и персональный ад. И далеко не каждому, как мне, может повезти выбраться. Впрочем, включать «серьёзного дядю» и читать нотации тоже было излишним.
— Это ты зря, — нахмурившись, покачал я головой, опершись локтями о стол. — Во-первых, называть Самаэля такими словами вслух никому не советую — он всё время рядом. Мало ли как подгадить может…
Я чуть склонился вперёд, понизив голос до почти заговорщического шёпота, словно делился с друзьями каким-то запретным знанием. На пару секунд повисла лёгкая пауза, а затем я невольно хохотнул и бросил взгляд в сторону стоявшего неподалёку архидемона.
Самаэль всё это время сохранял безмолвие. Высокая фигура в строгом чёрном костюме казалась чем-то инородным среди живой, тёплой компании. Он стоял, чуть отстранённо глядя куда-то поверх наших голов, будто всё происходящее здесь его не касалось. Но я прекрасно знал: каждое слово, каждую эмоцию он впитывал внимательней любого другого.
— А во-вторых, — продолжил я, вновь возвращаясь к разговору, — жизнь, которую я там всё это время вёл, поверьте, мёдом никому уж точно не покажется. Лучше сам учись, — добавил я с улыбкой, подмигнув Максиму.
Анастасия, молча сидевшая напротив не сводя с меня взгляда, выглядела так, словно в голове у неё только-только начали складываться кусочки какой-то сложной мозаики. Будто до неё наконец дошло, что мои рассказы об одержимости — не образные метафоры и не странная шутка, а самая настоящая правда.
Лица остальных ребят, напротив, постепенно разглаживались: напряжение спало, и всё больше они начинали вести себя, как ни в чём не бывало.