Мои ладони крепче сжали его шею, отчего хватка Калеба тут же усилилась. Я уткнулась носом в его ключицу, вдыхая головокружительный аромат его тела и заставляя себя глубоко дышать.
Он не мог сказать мне всего этого…
Он так не чувствует…
И я не чувствую.
Я не чувствую!
– Ты это чувствуешь, – прошептал Калеб, щекоча дыханием мою кожу. – Я знаю.
Не чувствую!
Губы Калеба поцеловали мочку моего уха. На этот раз ярче, слегка прикусив зубами…
Всё ещё не чувствую.
Обжигающий поцелуй окончательно лишил рассудка.
– Ещё тогда, в магазине… – зашептал Калеб. – Когда я понятия не имел, что та девушка в парике и есть ты… Твой взгляд, то, как ты слушала, как я играю, то, как смотрела… Никого и никогда в жизни я не хотел так сильно, как хочу тебя, Лекса…
Я буду себя ненавидеть.
Но позже.
Приподняла голову и с силой прижалась губами к губам Калеба, притянув его к себе.
Нет больше запретов.
Его губы были влажными и горячими. И он целовал меня в ответ. Я даже не заметила, как в какой-то миг полотенце сорвалось и наши тела обрели заветное прикосновение. С губ Калеба сорвался хриплый стон, а пальцы сильнее впились в мою кожу, прижимая ещё плотнее, максимально возможно.
Тихие, наполненные желанием звуки вырывались из моего рта. Его густые волосы скользили сквозь пальцы, и хотелось вцепиться в них сильнее.
Жадный, глубокий поцелуй становился всё более требовательным. Язык Калеба с чувством скользил по моему. И от этого сносило крышу.
Его руки творили невозможное простыми прикосновениями. Сильными, властными, и мне это нравилось. Нравилось чувствовать то, с какой силой он меня хочет. Я нужна ему. Я его глоток свежего воздуха. Его ангел…
Я резко распахнула глаза.
Ангелы не умеют предавать.
– Калеб… мы не можем, – с трудом оторвавшись от его губ, выдохнула я, быстро качая головой. – Не можем.
– Знаю, – тяжело дыша и вновь выглядя так, словно ему больно, ответил Калеб. – Это нечестно.
Знает?
– Ты выглядишь разочарованно, – мягко улыбаясь, Калеб поглаживал меня по спине, спускаясь вниз, к ягодицам.
– Нет. Я не разоча…
– Это нечестно по отношению к тебе, Лекса, – добавил Калеб, тяжело дыша, и точно не от того, что в комнате такая жара. – Я не хочу, чтобы ты презирала себя. Поэтому я не хотел тебя целовать.
Чтобы не вешать на меня груз вины? Только поэтому?.. Боже…
До чего я себя довела!
Я сама пару секунд назад повесила на себя этот груз вины!
Ненавижу себя.
Вырвавшись из объятий Калеба, я подхватила с пола толстовку на «молнии» и накинула на голое тело, влезла в спортивные штаны, набросила на лицо капюшон и, собрав в кучу остальные вещи, рванула к двери.
– Пожалуйста, не останавливай меня! – бросила на Калеба умоляющий взгляд. – Это неправильно. Так не должно быть. Только не так.
Уже через несколько секунд я была в своей комнате. Бросила вещи на пол, сама рухнула следом и пыталась отдышаться.
Мыслей не было. Пустота. Тоска и боль на душе. И испуг… испуг за то, что я не чувствую перед Мики той вины, какую должна. Мне стыдно перед собой за то, как сильно хочется вернуться обратно и вновь ощутить вкус его губ, жар его тела и услышать слова, которые подобны нектару…
И я забыла закрыть дверь на замок.
– Ты не должен быть здесь! – прохрипела, затем вскочила на ноги и рванула к Калебу, чтобы вытолкнуть его обратно за дверь. – Ты в одних трусах! Сейчас все на зарядку соберутся! Давай, я не…
Но он не дал мне договорить. Сразу после того, как щёлкнул дверной замок, его губы припали к моим, а руки, полностью меня обезоружив, захватили мои запястья и завели за спину. Калеб, продолжая терзать мои губы, буквально вжал меня в стену и не думал оставлять мой рот в покое.
– Я же сказал, что не отступлю, Лекса, – отрывисто прошептал он. – Только не в этот раз. И можешь ударить меня коленом, если не чувствуешь того, что чувствую я.
– Если сразу после этого ты уйдёшь, то я ударю тебя, – я отвернула голову в сторону, и вместо того, чтобы отстраниться, Калеб принялся целовать мою шею.
Не могу… не могу ему сопротивляться.
Я не ударю его. Я слишком слабая для этого… Я тряпка.
И я ненавижу себя за это, но его губы слишком желанны, чтобы отстраняться от них так надолго.
Почувствовав, что моё сопротивление окончено, на щеке Калеба родилась победная ямочка, и «молния» моей толстовки, расстегнувшись с характерным звуком, полетела вниз. Его руки скользнули по моей талии и упали на бёдра, потянув за резинку штанов.
С тихим стоном я запустила руки в его волосы и прижалась обнажённой грудью к его – твёрдой и жаркой. Провела пальцами по шее и обхватила её ладонями, медленно и глубоко вздохнув. Глаза Калеба тут же смягчились, и беспокойная линия между бровями исчезла.
Я даже не помню, в какую секунду он начал раздевать меня, но хорошо помню, как способствовала одежде лететь в разные стороны, и тут же оказалась на руках у Калеба, а мигом позже на своей кровати, на спине, а Калеб навис сверху.
Он больше не целовал меня. Не касался руками и ничего не говорил.
Он смотрел на меня. Долго и пристально, так, словно пытался запечатлеть в памяти каждую черту моего лица, каждый изгиб тела, начиная от шеи, заканчивая ступнями. И чувствовать скольжение его горящего взгляда по своему обнажённому телу воистину незабываемо. Никакой неловкости и скованности. Калеб заставлял меня чувствовать себя прекрасной…
Наклонился вперёд, обхватив рукой мою спину, и притянул к себе в ещё одном чувственном, блаженном поцелуе.
Слов не было. Только громкое сбитое дыхание и вздохи.
Кожа покрылась мурашками, когда его руки начали исследовать каждый сантиметр моего тела. Его губы проложили путь от моего подбородка к шее, затем к груди.
Из-за двери послышались голоса и топот ног, а также крик нашего тренера, что если через пять минут все не соберутся на улице, опоздавшим он засунет свой свисток в одно тёмное место.
Но Калеб будто не слышал ничего. Продолжал дарить мне ласки, целуя живот, и под мои негромкие стоны скользил языком вниз, к внутренней стороне бедра. Мелкая дрожь сотрясла тело, когда поцелуи Калеба стали жёстче; он приподнял мою ногу и продолжал осыпать её поцелуями до самых кончиков пальцев.
Я приподнялась на локтях, чтобы просто поверить, что он действительно это делает.
– Я хочу почувствовать всю тебя, – пронзительно взглянув мне в глаза, прошептал Калеб. – Каждый сантиметр твоего тела.
Это безумство.
Шумно выдохнув, я рухнула лопатками на матрас и с силой зажмурилась.
Это безумство.
И безумнее этого уже ничего не придумаешь.
– Лекса, – голос Калеба прозвучал совсем близко, и его лицо оказалось над моим. Он не улыбался. Был серьёзен, но не сердит, как я подумала. Его руки притянули меня к себе, одна ладонь оказалась на затылке, а вторая обвилась вокруг талии. – Лекса… я хочу тебя до такой степени, что даже говорить об этом больно. Но я не такой эгоист, чтобы поступать так с тобой.
Я пыталась контролировать дыхание и придумать, что ответить, но не могла даже в мыслях слова связать, не то что их воспроизвести. Потому что я хочу этого так же сильно, как и Калеб, если не больше. И я знаю, что угрызения совести после того, как мы сделаем это, затопят меня с головой, но я хочу это сделать. Умру, если не сделаю.
– Лекса, – он с нежностью улыбнулся, проводя пальцами по моему лицу. – Ты будешь моей. Скоро. Я знаю это. И меньше всего на свете я хочу добиться тебя таким нечестным способом. Нечестным по отношению к тебе.
Чёрт.
Он действительно думает, что у нас есть будущее.
У нас. У меня и Калеба. Общее будущее.
Он безнадёжен.
– И откуда такие, как ты, романтики только берутся? – усмехнулась я, путаясь пальцами в его волосах. – Может, ты ещё и в летающих единорогов веришь?
Я не хотела, чтобы мой голос прозвучал насмешливо, но, видимо, так он и прозвучал, потому что лицо Калеба тут же нахмурилось.
– Ты думаешь, что я расстанусь с Мики ради тебя? – добавила я негромко и максимально мягко.
Калеб не отвечал. Но и не отпускал меня.
– Этого не будет, Калеб.
Я вывернулась из-под его руки и принялась спешно натягивать спортивную форму, предчувствуя, что свисток тренера достанется мне.
Калеб свесил ноги с кровати и, с силой взлохматив волосы, упёр локти в колени и опустил голову.
Внутри вдруг что-то больно сжалось.
– Два года, Калеб, – спокойно добавила я. – Два года. У нас с Мики. Это не два месяца и не две недели. Два года.
– Тогда скажи, что ничего ко мне не чувствуешь, – Калеб поднял голову и требовательно поглядел мне в лицо. – Скажи, Лекса. Прямо сейчас!
Парик застыл в моих руках на пути к голове. Как и слова, застрявшие в горле.
Чувствую?.. Я не знаю, что я чувствую. Ни к одному из них!
– Это сложно, Калеб… – я покачала головой.
Калеб поднялся с кровати, и моё лицо спустя миг оказалось в его ладонях.
– Тогда не усложняй всё ещё больше, Лекса. Не говори того, что не хочешь говорить. Не отрицай, что ничего не чувствуешь. Лучше просто ничего не делай.
– И всё решится само собой? – горько усмехнулась я.
– Так и будет. И когда ты это поймёшь, поверь, я всё ещё буду рядом. Я никуда не денусь.
На пару секунд я прикрыла глаза и сделала два глубоких вдоха, призывая себя не говорить Калебу о том, как всё случится на самом деле, хоть он и верит в какую-то там судьбу. Потому что я вернусь к Мики. А Калеб к той беременной девушке. Вот как будет. И если он этого не понимает, значит, и не стоит пытаться объяснить. Правда в том, что время всё расставит по своим местам. И это время точно сыграет не по его правилам.
Он сам всё поймёт. И его точно не будет рядом.
– Ладно, – я ещё раз глубоко вдохнула, опуская его руки вниз. – Пусть будет так. Пусть каждый останется при своём мнении. Но у меня к тебе просьба, Калеб… Если ты так в себе уверен, то тебе не будет трудно больше не целовать меня и тем более больше не врываться ко мне в комнату и делать то… в общем, всё то, что мы делали. Правда же?