Я ответила:
– Можно подумать, что вы находитесь в вестибюле федерального суда, а не готовитесь заключить сделку с одной из крупнейших американских корпораций. Еще не было случая, когда эта корпорация проигрывала. Думаю, вам никогда не придется оглядываться на прошлое.
– Почему вы упомянули федеральный суд?
– Просто так, – ответила я.
– Мне это здание снится в самых кошмарных снах.
– Интересно. – Я бросила быстрый взгляд на часы.
– Я никому еще об этом не рассказывал, – начал он. – Но будучи мальчишкой, я иногда помогал отцу в его магазине по воскресеньям. Однажды я украл из кассы три доллара и повел своего маленького братишку в кино. По дороге домой он все время угрожал мне, что расскажет предкам, а потом показал снимок здания федерального суда и сказал, что именно туда отправляют детей, которые воруют деньги у родителей. Он сказал, что детей заставляют прыгать с крыши этого здания и что если ребенок не виновен, он спокойно спускается на землю, а те, кто виноват, падают и разбиваются. Я просто двинулся. Я стал просыпаться среди ночи от ощущения, что я падаю. Вам знакомо такое чувство?
– Говорят, в это мгновение останавливается сердце, а после прыжка оно снова начинает биться.
– Я раньше вскакивал каждую ночь напролет: повторялся кошмарный сон про падение с крыши федерального суда. Я даже потел от страха. Как я мучился! Но это меня кое-чему научило: я никогда больше не крал, ни цента.
Тут вернулся Джонни от сигаретного автомата.
– Не лучше ли нам подняться? – спросил он и озадаченно поглядел на нас. – О чем вы только что говорили?
Карл ответил:
– Я рассказывал один из своих снов.
– Никогда не делай этого, – сказал Джонни. – Никогда не рассказывай своих снов или фильмов, которые ты смотрел. Это утомляет окружающих.
Карл улыбнулся мне. Наверное, он редко улыбался, но вынашивал свою улыбку очень долго. Вы видели, как он готовится и вдруг открывает рот и выпускает ее на волю – широкую белозубую улыбку, которую он задерживал на лице несколько мгновений крепко сцепленными зубами. Она морщинками собирала уголки его горящих глаз, пока он разворачивался ко мне в профиль, чтобы продемонстрировать вид сбоку. Ба, что за улыбка! Бьюсь об заклад, деревенские девушки сломя голову мчались вслед за ней.
Я повела их наверх, где ждал нас Сайлас.
– Рад познакомиться. Как я понимаю, вы – Джонни, а вы – Карл, – сказал Сайлас, пройдя через всю комнату и пожав им руки, потом жестом пригласил садиться, одновременно обращая их внимание на роскошный вид из окна. Затем достал серебряный графин и бокалы. – Выпьем?
Правило номер четыре: никакого спиртного на работе. Если это так уж необходимо, хорошенько разбавляй, сошлись на рекомендацию доктора. Можете себе представить, как я удивилась, когда Сайлас наполнил три больших бокала и начал пить, едва успев произнести тост?
Сайлас расслабился, когда увидел, что дело пошло. Гости потягивали свое виски.
– Особый вкус, – прокомментировал Сайлас. – Мы владеем одним островом, на котором располагается одно из лучших шотландских предприятий по производству виски.
Оба наших простачка отхлебнули виски, и Джонни-коротышка сказал:
– «Джампинг Джеософат», Стиви, очень мягкое.
– Мы приобрели его в 1959 году, – продолжил Сайлас. – Получили пять положительных результатов по минеральным анализам, да так с тех пор и занялись ими. – Он взглянул на свое виски. – Нужно иметь чувство меры, верно?
Я прервала их дружный смех:
– У вас в три часа наверху встреча с управляющим нашего отделения «Стокгольм Кемикалз», сэр Стивен.
– Сэр Стивен?! – взвился тот, что поосторожнее. – Сэр Стивен? Вы лорд, Стиви?
– Просто баронет, – пробормотал Сайлас.
Наш бдительный дуралей оглянулся на дверь, толкнул локтем своего напарника и кивнул в том направлении. Толстяк чуть заметно моргнул в знак одобрения. Сайлас недаром утверждал, что золотая надпись на двери окупится с лихвой.
Сайлас скромно отмахнулся от всяких проявлений восхищения.
– Да они там в Англии раздают титулы вместе с пакетиками чая. Все наши ребята, которые были во время войны в научно-консультативном совете при Черчилле, получили титулы. Одному богу известно, за что. Наверное, чтобы мы не писали мемуаров.
– Не совсем понимаю, о чем вы говорите, сэр Латимер.
– Просто сэр Стивен. Ну, видите ли, никто из нас, кто был действительно близок к Уинни, по-настоящему близок, не чувствует потребности в написании мемуаров. Когда человек близок вам… – Он повел плечами. – Ну, по крайней мере, никто из нас не занимался писаниной. Оставим это генералам и тем, кто не принимал участия в настоящих боях.
Наши простофили обменялись улыбками.
– Кстати, – сказал вдруг Сайлас. – Наш главный представитель в Скандинавии сегодня находится в Нью-Йорке проездом. Я поручил одному из наших самых способных вице-президентов развлечь гостя. У него выдержки побольше, чем у меня.
Сайлас недвусмысленно подмигнул. Бдительный дурак краем глаза наблюдал за мной.
– Но, – продолжал Сайлас, – где-то через полчаса мне нужно будет подняться наверх, в наши апартаменты поприветствовать его.
– Мы могли бы… – начал было толстяк, елозя задом по сиденью.
– Вы остаетесь здесь, – твердо заявил Сайлас. – Именно поэтому я принял вас в офисе, а не в наших апартаментах для неофициальных приемов, несмотря на то, что здесь мы не держим льда и содовой.
– Миллион раз бывал в этом здании, – удивился Карл, – и ни разу не замечал здесь и намека на частные апартаменты. Мне казалось, что верхний этаж занимает радиостанция.
– Мы купили это помещение в 1948 году, – ответил Сайлас. – Они там занимали слишком много места, и мы пустили немного деньжат на переговоры. Теперь вход в наши владения через приемную радиостанции. – Сайлас провел пальцем по носу. – И, как вы заметили, ни малейшего намека. Отличная маскировка, верно? можете как-нибудь этим воспользоваться. Может быть, организуем вечеринку на следующей неделе? У моего вице-президента по развлечениям припасено кое-что интересное. – Он помолчал. – А впрочем, я, может, чуточку старомоден.
Я поняла, что Сайлас увлекся, поэтому вышла в соседнюю комнату и вызвала его по интеркому.
– Мистер Гловер младший, сэр Стивен. Прилетел из Нассо нашим самолетом. Говорит, что-то срочное.
– Впустите его, – скомандовал Сайлас.
Боб ждал возле двери. Меховое пальто Сайласа было ему великовато, и он просто накинул его на плечи. Чисто выбритый, волосы расчесаны на аккуратный пробор, костюм я ему выгладила идеально, плюс золотые запонки да неброский галстук – он выглядел серьезным, взрослым и довольно привлекательным. Раньше я этого как-то не замечала.
– Не вздумай заикаться, – предупредила я его. – Ты же знаешь, что из этого выходит: ты забываешь о нем на полдороге.
– С дороги, принцесса, – заявил Боб и фамильярно обнял меня за плечи.
Однажды Сайлас застанет его за этим и скажет, что я его поощряю. Никогда я не поощряла таких вещей. В моей жизни есть только один мужчина – Сайлас. Я должна иметь только самое лучшее, но Боб все-таки ничего.
Он со стуком распахнул дверь в офис.
– Да? – произнес Сайлас с неподдельным раздражением.
– Мистер Г… – начал Боб, явно перестаравшись со своим наигранным заиканием. – Кинг Грэхем послал меня, – наконец закончил он фразу.
Сайлас кивнул и пояснил для наших дураков:
– Это Отис Гловер из нашего офиса в Нассо. Что у вас там? – обратился он к Бобу.
– Мистер Кинг обеспокоен по поводу канди…
– Кандидатов, – подсказал Сайлас.
Боб кивнул.
– Нечего о них беспокоиться, – сказал Сайлас, весь светясь доброжелательностью. – Вот они. – Он сделал широкий жест в сторону простофиль, будто только что материализовал их.
– Кинг волнуется по этому поводу, – настаивал Боб. – Он сказал, что мы их не знаем.
– Мы?
– «Амальгамированные минералы. Б… б… багама лимитид», – сказал Боб, явно переигрывая в заикании.
Сайлас представил этих идиотов Бобу. Я не очень-то их запоминаю. Передо мной прошло так много лиц, что все они сливаются в одно – доверчивое, с вытаращенными глазами, жадное. Сайлас всегда запоминает их. До мельчайших подробностей – города, откуда они родом, компании, которыми они владеют, их болезни, машины, идолы, даже имена их жен и детей.
– Теперь вы их знаете, – сказал Сайлас. – Значит, проблема решена.
– Н… Н… Н… нет, сэр, – возразил Боб. – Нам нужна какая-то гарантия, если мы собираемся сделать ставку в два миллиона долларов из средств корпорации.
Сайлас, сняв очки в полуоправе, кивком указал Бобу на кресло, приглашая его сесть?
– Послушайте, Гловер, сегодня эти джентльмены полетят с вами самолетом компании…
Боб прервал его:
– Меня отправили сюда, чтобы поставить вас в известность: если кандидаты вкладывают средства от своего имени, должны быть соблюдены некоторые условия.
– Условия? – переспросил Сайлас. – Но джентльмены мои друзья. Им полагается что-то за лишнее беспокойство.
– Что-то они и получат, – сказал Боб. – Сейчас заканчивается подготовка виллы на Рок Саунд…
– Рок Саунд прекрасен, – прокомментировал Сайлас дуралеям. – Там самые лучшие виллы всех шишек. Рыбная ловля, плавание, солнечные ванны. Завидую вам, честное слово.
Боб подхватил:
– Яхта готова к выходу в море, прислуга получила приказ обеспечить все для двух пар.
– Но нас только двое, – неуверенно сказал Джонни.
– Еще не вечер, – парировал Сайлас. – Сегодня будет прием в вашу честь – музыка, танцы, изысканные угощения, выпивка и много красивых девочек.
– О, – промямлил простак и украдкой посмотрел на меня, я не подала виду.
Боб продолжил:
– Все, что от них требуется, – подписать парочку бумаг и подколоть к ним чек. Кандидатские ставки очень просты, обычно мы обращаемся к кому-то из наших приятелей с Бей-стрит.
– Ваше дело, к кому обращаться, когда речь идет о местных сделках, но там, где замешан Нью-Йорк, кандидатов выбираю я сам, – сказал Сайлас.