Пространство внутри оказалось огромным – гораздо больше, чем выглядело с улицы. Через окна в потолке лились солнечные лучи. Также свет проникал и сквозь стеклянный фасад здания, отбрасывая на деревянный пол радужные блики.
Оригинальная планировка фойе, состоявшая из пересечения белых стен, хитроумно отгораживала вошедших от прямых солнечных лучей. Яркие пятна тропических оттенков, создававшие снаружи впечатление цветной чешуи, оказались абстрактными картинами, которые Джоанне всегда напоминали размазанные малышами по полотну краски.
Но эти картины точно не походили на детские рисунки. Возможно, благодаря планировке пространства или из-за продуманного размещения, но серия ярких изображений так и притягивала взгляд своей загадочностью и экспрессией. Джоанна и сама не заметила, как подошла ближе, чтобы их рассмотреть.
Сделав еще пару шагов, она увидела мужчину, до того скрытого за перегородкой. Он стоял боком, поправляя одну из картин, но повернулся на шум. Азиатские черты придавали привлекательному и серьезному лицу особый шарм.
– Ин? – спросила женщина, вошедшая в дом ранее. Сейчас, когда удалось ее рассмотреть как следует, она казалась еще более красивой: безупречная золотисто-коричневая кожа, изящное кукольное личико. Джоанна дала бы незнакомке на вид лет тридцать. Та окинула гостью небрежным взглядом и уже приготовилась отвернуться, когда что-то вновь привлекло ее внимание. – Твоя дочь? Или племянница? – поинтересовалась красавица у мужчины – похоже, того самого Ина – и с любопытством склонила голову набок.
– Эта девушка не принадлежит к роду Лю, – после долгой паузы ответил он.
Джоанна заметила, что его лицо избороздили глубокие печальные морщины. Темные волосы, разделенные на ровный пробор, были собраны в короткий хвост на затылке. Одежда казалась безупречной, но в то же время не слишком сочеталась между собой: жесткая и белая, как фарфор, рубашка с воротничком-стойкой не подходила по стилю к свободным льняным штанам такого насыщенного сине-серого цвета, что напоминал штормовое море.
Джоанна ощутила рядом присутствие Аарона.
– Прошу прощения, – обратился он к Ину. – Я хочу совершить обмен.
Казалось, Оливер должен был бы идеально вписаться в столь изысканную обстановку, однако по сравнению с мужчиной выглядел слишком чопорным и разряженным.
– Приношу свои извинения, но тебе придется подождать, – произнес Ин с легким оксфордским акцентом. – Юная леди явилась раньше.
Аарон заметно покраснел и уже открыл рот, чтобы объяснить ситуацию, но, видимо, не сумел заставить себя признаться в сотрудничестве со столь недостойной особой.
Джоанна с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза, и сказала:
– Мы с ним вместе.
– Хант и Оливер? – в глазах хозяина галереи блеснула искра удивления, хотя он и производил впечатление человека, повидавшего уже все. – Почти как Ромео и Джульетта.
– Не настолько вместе, – проворчал Аарон, покрываясь красными пятнами и выглядя так, словно съел что-то, вызвавшее аллергическую реакцию.
Джоанна почувствовала моментально вспыхнувшее раздражение. Кажется, у Оливера был настоящий талант ее злить. Она собрала в кулак волосы, чтобы остудить шею.
– Да ты ранена! – воскликнула стоявшая до этого молча красавица. – Что с тобой случилось? – она указала на собственную тонкую талию.
Джоанна опустила глаза и поняла, что ее юбка сместилась и стянула бинты, приоткрывая край пореза от меча, после чего тут же поправила одежду, жалея, что купила этот собачий жилет.
– Такое ощущение, что ты дралась на дуэли, – продолжала озабоченно щебетать женщина.
Поймав предостерегающий взгляд Аарона, Джоанна решила, что вопросы о ранениях представляют собой опасную территорию, а потому предпочла промямлить уклончиво:
– Ничего страшного. Просто… краска.
– Краска? – скептически переспросила собеседница.
– Приношу свои извинения, – вмешался Ин, его голос звучал мелодично и спокойно. – На стене действительно висела недавно законченная картина.
– А-а, – уже не так уверенно протянула красавица.
– Доставить ваш заказ в «Ритц»?
– Так будет удобнее всего, – с изящным наклоном головы согласилась незнакомка.
Джоанна чувствовала на себе ее любопытный взгляд, когда Ин сделал жест следовать за ним.
Они шагали по извилистому проходу через галерею. Перегородки и повороты служили малоприятным напоминанием о лабиринте в Холланд-парке. Сердце Джоанны замирало каждый раз, как приближался новый изгиб, будто за углом могли притаиться охотники с оружием. Она вздохнула с облегчением, когда Ин привел гостей в небольшую кухню для персонала.
По сравнению с изысканной галереей там оказалось очень уютно. Все предметы покрывали разноцветные шерстяные чехлы: чайник, ножки стульев, ручки ножей, подушки.
– Моя племянница очень любит вязать, – пояснил Ин, заметив, что Джоанна рассматривает полосатое рукоделие, после чего открыл один из шкафчиков, достал аптечку и отрезал кусок пластыря.
– Вы солгали ради меня, – сказала Джоанна, заклеивая рану.
– Я говорил правду, – возразил Ин, и в его глазах мелькнуло веселье, а в их уголках наметились морщинки, хотя выражение лица оставалось серьезным. – На стене действительно висела недавно законченная картина.
Джоанна нерешительно улыбнулась в ответ и подтянула край юбки так, чтобы скрыть порез.
Тем временем Ин достал несколько мисок, наполнил их вафлями, свежей клубникой и орехами, затем ловко уместил все на поднос и кивком головы позвал за собой. Это желание накормить гостей остро напомнило Джоанне об отце.
Они вышли из кухни в красивый, хоть и слегка заросший дворик. Кажется, это место являлось центром поместья Лю, так как пустое пространство со всех сторон окружали здания. По периметру виднелись крытые переходы, один из которых был оборудован как студия художника: на рабочем столе громоздились тюбики с краской, рядом стоял мольберт. Ин водрузил поднос на верстак, над которым уже успела потрудиться племянница, судя по ножкам, украшенным ее вязанием с полосками несочетающихся цветов: синего и красного, зеленого и розового. Джоанна заметила, с каким ужасом посмотрел на рукоделие Аарон.
Во дворике царила приятная непринужденная атмосфера. Резные листья папоротника постепенно захватывали пространство под верстаком. В воздухе витало благоухание жасмина, перемешанное с масляным запахом краски. Солнце заглядывало внутрь, даря ощущение настоящего летнего сада. Здесь не чувствовалось ни намека на вчерашнюю грозу.
Из крытого перехода вело множество дверей. Перед большинством из них стояли шлепанцы или кроссовки. Рядом с мольбертом к стенам прислонялись наполовину законченные пейзажи и портреты.
– Работа одного из моих сыновей, – прокомментировал Ин, поймав взгляд Джоанны на ближайшую картину с изображением мужчины, стоявшего спиной к наблюдателям и лицом к двери небольшого дома. – Джейми любит мифы о величайшем герое среди людей.
– О герое? – переспросила Джоанна.
– Герой стучит в дверь, – пробормотал Аарон так, словно озвучивал название всем известного предмета искусства.
Джоанну это потрясло сильнее, чем она предполагала. На картине был изображен со спины стоящий перед дверью в дом монстра величайший герой среди людей. Даже сзади он совсем не походил на Ника ни каштановыми волосами, ни преувеличенной мускулатурой.
Казалось, Джоанна смирилась с мыслью, что целовалась в Холланд-Хаусе с персонажем из сказок. Однако от зрелища его вот таким, легендарным и известным еще с древних времен, задолго до своего рождения, волосы на голове начинали шевелиться.
– Джоанна, – тихо окликнул Аарон.
– Да-да, – кивнула она, с трудом отрывая взгляд от картины.
– Прошу, присаживайтесь, – предложил Ин.
Во дворе не было стульев, поэтому Джоанна примостилась на краешке кирпичной ограды вокруг клумбы с фиалками. Хозяин дома занял низкий табурет возле мольберта. Аарон же остался стоять, лишь прислонился к одной из внушительных белых колонн, которые поддерживали крытые переходы.
Ин налил кипяток в заварочный чайник. Знакомый запах напитка заставил Джоанну скучать по дому еще сильнее. У них тоже были вот такие маленькие чашки, только с другим узором. Здесь же на тонких фарфоровых стенках резвились разноцветные птицы с длинным хвостовым оперением и расправленными крыльями. Фениксы.
– Позвольте поинтересоваться, – спросил Аарон со своего места у колонны, – как вы сумели узнать с первого взгляда, к каким семьям мы принадлежим? – сама Джоанна, кстати, не обратила на это обстоятельство внимания. – Как определили в нас Ханта и Оливера?
– Большинство монстров внесены в архивы семьи Лю, – сообщил Ин буднично, как констатацию факта. – Вы двое Джоанна Чен-Хант и Аарон Оливер. Родители Джоанны – Пэй-Вэй Чен, человек, и Морин Хант, изгнанная дочь Дороти Хант.
Изгнанная? Неправда. Зато остальное Ин сказал верно.
Джоанна скрестила руки на груди, чувствуя себя уязвимой и выставленной напоказ, однако невольно восхитилась демонстрацией семейного дара Лю – идеальной памятью.
– А ты, – повернулся Ин к Аарону, – младший сын Эдмунда Оливера. – И продолжил, когда собеседник не отреагировал: – От второй жены, Маргариты Найтингейл, ныне казненной семьей мужа.
– Достаточно, – натянуто проговорил напрягшийся Аарон.
Его мать казнили? Пораженная этой информацией, Джоанна заставила себя отвести взгляд от лица юноши, чувствуя, что вторгается в нечто глубоко личное.
– Как я и упомянул, архивы семьи Лю весьма обширные, можно сказать исчерпывающие, – улыбнулся Ин. – Но вы пришли сюда не для того, чтобы я сообщил уже известные факты, верно? Вы хотите совершить обмен. Так что желаете получить от меня?
– Информацию, – выпалила Джоанна.
– Тогда давайте вначале оговорим правила, – кивком давая понять, что услышал ее, заявил Ин. – Моя семья предпочитает вести дела максимально просто. Мы побеседуем, а затем вы будете должны вернуть одну услугу.
– Какую? – уточнила Джоанна.