Кузина молча махнула рукой: между каждой парой светильников виднелись арочные ниши, соединявшие тоннели. Оказалось, что их не один, а два.
Джоанна заметила рядом с ногой что-то яркое и ковырнула землю носком обуви. Под грязью между путями обнаружилась синяя и белая плитка с цветочным узором.
– А раньше здесь находился рынок, – сообщил Аарон. – В девятнадцатом веке люди продавали сувениры с лотков под арками. А еще предлагали погадать или покормить обезьян.
– Только не говори, что ты сюда спускался, – фыркнула Рут.
– Время забирать лучше всего у туристов и вот таких обитателей трущоб, – прокомментировал Аарон, а заметив мрачный взгляд Джоанны, пожал плечами. – Что?
Она вспомнила слова Ника, насколько неправильно поступают монстры, воруя жизни людей. Вспомнила, как стояла в комнате с подарками для Короля. Все эти чудесные и ужасные вещи.
Внезапно накрыло почти невыносимое томление – притяжение такое сильное, что Джоанна на мгновение испугалась, не переместится ли она сейчас в другое время. Но это была тоска не по путешествиям, а по Нику. Тому Нику, с которым они вместе трудились все лето.
Перед мысленным взором встала картина, как он спас осу. Несчастное насекомое залетело в позолоченную палату и беспомощно билось в окно. «Да убейте вы эту тварь», – предложил один из туристов. Но Ник бережно накрыл крошечное существо стаканчиком и выпустил наружу, пробормотав смущенно: «Она просто оказалась не в том месте».
Джоанна полностью разделяла убеждения напарника и доверяла его суждениям, его моральному компасу, и, просто находясь рядом, становилась тем человеком, каким всегда хотела быть. А сейчас… Она обхватила себя руками, испытывая жуткое одиночество и сомнения в собственной правоте. Эти ощущения поселились в сердце после Ямы и не желали исчезать.
Когда-то, много лет назад, Джоанна сказала бабушке, что хочет стать Суперменом и спасать людей, а та ответила: «Ты монстр». Что ж, теперь это казалось истиной.
Пока четверка беглецов шагала по тоннелю, вокруг раздавался непонятный гул. Постепенно он становился все громче и громче, хотя и не походил на шум приближающегося поезда.
– Что это за звук? – спросила Джоанна.
– Насосы, – пояснила Рут.
– Видимо, мы уже под рекой, – прокомментировал Аарон.
Джоанна посмотрела на потолок. В воздухе пахло влажным бетоном. Сама мысль о том, что над головой течет стремительная и полноводная Темза, внушала неизъяснимый страх, который напоминал ужас перед волной мощи, накатившей на беглецов, когда их пыталась задержать стража.
– Что именно случилось, когда мы покинули дворец? – решила уточнить Джоанна. – Что сделал тот мужчина, который был среди гвардейцев?
– Он ударил по нам семейными способностями Пателей, – вздохнул Аарон. – Утопил нас во времени. Мы не сможем перемещаться, пока эффект не рассеется.
– Значит, он должен выветриться? – спросила Джоанна.
– Рано или поздно, – помедлив, ответил Аарон, хотя взглянул на нее так, будто услышал что-то странное.
– Сложно сказать, надолго ли мы застряли в этом времени, – добавил Том. – Может, на день. А может – на много месяцев.
– Одна наша родственница из Викторианской эпохи украла у Пателей печать, – вступила в обсуждение Рут. – И те своим даром вынудили воровку остаться в том времени, в котором она уже жила, на многие годы.
– Что случилось? – заинтересовалась Джоанна, вспомнив объяснение Аарона, что нельзя находиться в одном времени дважды – этого не позволяла хронологическая линия.
– А что случается, когда застреваешь в тоннеле на пути несущегося поезда? – язвительно осведомился Аарон.
– Мы не знаем, что произошло с той женщиной, – устало пробормотала Рут. – Те, кто встречается с самими собой, бесследно исчезают. Некоторые считают, что поток времени в таких обстоятельствах смывает и уносит за свои пределы. Другие думают, что обе версии незадачливого путешественника просто растворяются и прекращают существовать.
– Но такое случается очень редко, – добавил Аарон. – Потому что хронологическая линия не позволяет перемещаться в те времена, где уже живешь. А если приближаешься к ним, обитая в прошлом, то начинаешь испытывать почти непреодолимое желание перенестись куда подальше. Хотя такое иногда бывает – из-за воздействия топей или из-за обычного упрямства. В нашей семье полагают, что при встрече с самим собой тебя выбросит за границы существующего потока времени.
Джоанна содрогнулась, вспомнив о теневой бездне, которая окружала стены дворца монстров.
– Бессмысленно гадать, что происходит, – проворчал Том. – В любом случае, такой человек пропадает.
Это соображение положило конец обсуждению. Дальше они шагали по тоннелю молча, прислушиваясь, не настигает ли их поезд. Джоанна представила, каким было это место в девятнадцатом веке: залитое мерцанием газовых фонарей и заполненное шумом рынка, между прилавками которого прогуливались туристы в костюмах и длинных платьях.
– Не хотите поговорить о том, что случилось во дворце? – наконец спросила Рут хрипло, уже шатаясь от слабости.
– О чем там говорить? – поинтересовался Аарон.
– Мы не нашли transformatio и не сможем изменить хронологическую линию, – недовольно проворчала Рут.
Джоанна переглянулась с Томом. Он сказал, что никакого устройства не существует, а значит, нет и возможности спасти родных. Невыносимо было даже думать об этом.
– И о чем там говорить? – повторил Аарон. – Затея не удалась. Мы едва сумели сбежать из дворца с пустыми руками и продолжим убегать всю свою жизнь, прыгая из одного времени в другое. Потому что по пятам за нами гонится Конрад, который появится в самый неожиданный момент из-за угла, стоит промедлить хоть лишнюю минуту.
– Слушай, если ты собираешься… – начала было Рут, но осеклась, когда Джоанна вскинула ладонь, жестом прося спутников замолчать.
Впереди мелькнул слабый отблеск. Свет фар идущего навстречу поезда?
– Мы почти на том берегу, – прокомментировал Том.
Джоанна поняла, что видит первые солнечные лучи. Хотя путь под рекой не занял много времени, снаружи уже наступило утро.
Тоннель вынырнул на поверхность возле железнодорожной станции Ротерхит. По обеим сторонам от рельсов шли платформы. На одной из них дежурил охранник. В данную секунду он стоял спиной к беглецам и, судя по его позе, замерз и скучал, явно не ожидая появления кого бы то ни было, кроме поезда. Очевидно, простой служащий железной дороги, но следовало убедиться.
– Монстр? – одними губами спросила Джоанна у Аарона.
– Не вижу, – так же ответил он.
И верно: для того чтобы воспользоваться семейным даром Оливера, требовалось заглянуть в глаза.
Стараясь не шуметь, Рут ткнула пальцем в одну камеру видеонаблюдения, потом в другую.
Том помог спутникам забраться на пустую платформу. До того, как охранник обернулся, они очень тихо и осторожно проскользнули к лестнице, поднялись наверх и оказались на южной стороне реки.
Здесь располагалось больше промышленных зданий, чем во времена Джоанны. Ветер доносил от Темзы запах мазута. По мере продвижения на запад постоянно возникало то чувство узнавания пополам с удивлением при виде отличий, которое уже становилось привычным спутником путешествий во времени. Лондонский и Тауэрский мосты выглядели в точности как раньше, однако Миллениума не было на месте. Как и небоскреба «Осколок».
Аарон шагал впереди, заботливо и по-джентльменски поддерживая под руку Рут. Джоанна уже в который раз задумалась, в какую же эпоху он рос на самом деле, потому что его манеры частенько казались совершенно старомодными.
Или же наследник богатого рода Оливеров просто перемещался так часто, что уже давно не принадлежал к какому-то одному времени. Может, все монстры поступали подобным образом, нигде не задерживаясь надолго.
– Ты ничего им не сказала, – вполголоса произнес Том, догнав Джоанну. Она не поняла, утверждение это или вопрос. – А еще они не знают о твоих способностях, верно?
Эти тихие слова пробудили воспоминания о том, как возле запертой двери выплеснулась неведомая сила и превратила металл замка́ обратно в породу.
Они с Томом уже отстали от спутников, и сейчас он пошел еще медленнее. Джоанна внезапно остро осознала, что находится почти наедине с огромным накачанным мужчиной, и нервно сказала:
– Иди быстрее.
Громила криво ухмыльнулся, но все же ускорил шаг, нагоняя Аарона и Рут, после чего повернул голову к реке и пробормотал:
– Отсюда видны почти все территории главных семей Лондона. Оливеры и Элисы на западе. Новаки и Ардженты на севере. Гриффиты и Мтвали на юге. Патели и Портелли на востоке. Лю в центре. За нами, Хатауэями – река и каналы. Найтингейлы… – он слегка замялся. – Найтингейлы – везде, где пожелают.
– А Ханты? – уточнила Джоанна, заметив, что он не упомянул ее семью.
– Конечно, Ханты, – кивнул Том. – Всегда в движении, крадутся по периметру территорий других монстров. В детстве мне казалось, что они от чего-то скрываются. Или от кого-то бегут.
– Держись передо мной, – предупредила Джоанна, когда Рут с Аароном свернули в узкий переулок.
Здания здесь тесно прижимались друг к другу, препятствуя проникновению солнечного света. Складские и промышленные строения по бокам придавали проходу заброшенный, неуютный вид.
– Отдай мне то, что нашла во дворце, – тихо сказал Том.
– И что же это?
– Я уже говорил – послание.
– Мне нужно знать больше, – упрямо покачала головой Джоанна.
Том так сильно сжал челюсти, что заходили желваки, и это послужило единственным предупреждением о внезапно последовавшей вспышке агрессии. Длинным прыжком громила догнал шедших впереди Аарона с Рут и с невероятной легкостью швырнул их обоих об стену. Не успела Джоанна отреагировать, как он поступил так же и с ней. Удар на миг оглушил, но она тут же бросилась на Тома. Он почти небрежно, безо всяких усилий, оттолкнул разъяренную девушку одной рукой обратно. Оставалось ругать себя за глупость: ведь бывший гвардеец еще у старой лестницы продемонстрировал, что не является их союзником.