. Самостоятельное существование специально-юридического способа интерпретации обосновывается необходимостью анализа юридической терминологии. Н. И. Матузов полагает что специально-юридическим способом толкования интерпретируются юридические понятия и институты, а филологическим – отдельные слова и выражения[62]. Тем не менее, своеобразие юридической терминологии вполне может быть учтено при использовании грамматического и систематического способов толкования[63].
Социологические методы в изучении правовых явлений подчас необоснованно рассматривают как самостоятельные способы толкования. Выводы социологов, сделанные на основе совокупности результатов опроса общественного мнения, имеют слабую связь с текстом нормативного акта, требующим интерпретации. Н. И. Хабибулина полагает, что «проблема толкования имеет… социальный аспект: отражая определенную сферу общественных отношений, закон может соответствовать объективным условиям жизни, может отражать их или отставать (что происходит в последнее время). И пока устаревший закон не отменен, соответствие устаревших правовых предписаний может быть обеспечено с помощью толкования, которое путем принятия определенных компромиссных решений направлено на согласование интересов общества, государства и личности»[64]. С точки зрения В. Н. Карташова, «суть социологического подхода заключается в необходимости учета… реальных фактических обстоятельств в конкретной социально-правовой ситуации… Под социологическим толкованием понимается использование социологических наблюдений, сравнений, выборочных опросов, тестирования и других социологических методов и средств»[65].
Несомненно, социологические исследования необходимы для поиска пробелов в праве и анализа состояния правопорядка, они важны для подготовки законопроекта, оценки признания закона обществом и мониторинга исполнения закона, но вряд ли могут быть применены в интерпретационных актах.
6. Подходы к толкованию права: буквальный, иерархический, психоэмоциональный, коррупционный, экстралегальный
Подходы к толкованию права включает в себя совокупность способов, методов и приемов толкования, в них означенные возможности постижения смысла и содержания источников права уже «переплавлены» и возведены в особую методологическую форму познания. Использование термина «подход» позволяет снять характерные для российской концепции толкования терминологические споры о соотношении способов, методов и приемов толкования закона, сфокусировавшись на поиске рациональных возможностей в процессе интерпретации.
Каждый подход к толкованию имеет самостоятельное значение, обусловленное как целями его применения, так и имманентными ему приемами и методами. При известной самостоятельности подходов к толкованию они выполняют свои функциональные задачи только во взаимосвязи с другими подходами в общей парадигме толкования. Интерпретаторам предоставлена достаточная свобода для толкования самих текстов и скрытых за ними юридических ценностей, которые вмешиваются в процесс толкования. Подходы к интерпретации закона и права, практикуемые в российском правопорядке, мало изучены и требуют дальнейшего пристального внимания. Именно в них можно найти прогноз развития российского права на десятилетия вперед. Предлагается обосновать пять наиболее распространенных подходов к толкованию права, применяемых как автономно, так и в смешении с другими подходами:
Буквальный подход основан на буквальном толковании текста закона. Применительно к российской доктрине толкования права он является не всегда достаточным в силу значительного количества аксиологических категорий и большой вариативности санкций. Правоприменитель при рассмотрении сложных дел вынужден выходить за его пределы и обращаться к другим подходам. Тем не менее большое количество условно простых (распространенных) дел рассматривается в дискурсе именно этого подхода.
Иерархический подход. Правоприменитель при оценке доказательств и принятии решения руководствуется указаниями своего руководства. Это осуществляется как в следовании разъяснениям пленумов верховных судов, так и в широко практикуемых советах с вышестоящей инстанцией по конкретному делу. Если совет, полученный от руководящего должностного лица, будет реализован, это гарантирует интерпретатору то, что при обжаловании его решения в вышестоящей инстанции оно будет оставлено в силе.
Психоэмоциональный подход. Законодательной основой этого подхода является обязанность и право судьи при оценке доказательств и вынесении решения руководствоваться не только законом, но и совестью[66]. Совесть в прагматическом действии правоприменителя связана с его представлениями о правомерности / неправомерности того или иного действия. Никаких критериев, характеризующих судейскую совесть, в законодательстве не предусмотрено. Тот факт, что большая часть российских судей уголовной юрисдикции являются выходцами из органов милиции и прокуратуры, позволяет отождествлять совесть судьи с совестью милиционера и прокурора. Из этого прямо следует обвинительный уклон, неприязнь (скрытая либо демонстративная) к стороне защиты и корпоративное содружество судьи со следователем (стороной обвинения).
Введенная в уголовно-процессуальное право психоэмоциональная категория «внутреннее убеждение»[67] подчас стала рассматриваться судьями как независимость от общечеловеческого здравого смысла и право на тайное знание причин вынесения именно такого, а не другого решения. Российские судьи обособляются в замкнутую касту, в большинстве случаев отказываются разъяснять гражданскому обществу мотивы вынесения своих решений, в том числе по резонансным и политически мотивированным делам. Судейское усмотрение в постсоветской юридической практике стало широко практикуемым феноменом, решение судьи уже не требует логического обоснования и надлежащей аргументации (как и «экспертное мнение», «царь так решил» и т. п.), понятной сомневающемуся человеку.
Коррупционый подход. Коррупция – это не только принятие решений за деньги вопреки тексту закона, коррупция в первую очередь подразумевает моральное растление, правовой нигилизм, доходящий до цинизма. Современный коррупционный подход сродни лоббированию (прямому или косвенному) и не всегда сопровождается передачей денежных знаков. Удовлетворение материального интереса правоприменителя может быть осуществлено в иных, нежели передача денег, формах. Весьма непросто установить грань между коррупционым подходом и близким ему иерархическим подходом, основанном на следовании совету «старших товарищей». Граница между этими двумя подходами определяется с учетом морального выбора судьи: он принимает такое решение, потому что получит иерархическую выгоду, которая не может быть количественно оценена – либо он принимает такое решение, потому что получит коррупционную выгоду, прямо конвертируемую в материальное значение. Несмотря на практическую близость этих подходов, каждый из них может использоваться в обособленном варианте.
Экстралегальный подход иллюстрируется ярким эпизодом из кинофильма «Место встречи изменить нельзя»[68], в котором Глеб Жеглов (Владимир Высоцкий) незаметно подсовывает в карман вору-карманнику Косте Сапрыкину (Станислав Садальский) похищенный, а затем «сброшенный» на пол кошелек. Благородный Владимир Шарапов (Владимир Конкин) хотя и возмущается (демонстративно) таким экстралегальным подходом, но сам осознает его действенность в жестких условиях борьбы с преступностью. Замечательная игра актеров и типический пример убеждают большую часть зрителей в эффективности этого подхода.
Многие современные оперативные уполномоченные, инспекторы ГИБДД, следователи, судьи и другие правоприменители рассматривают использование различных незаконных юридико-технических приемов как часть своей повседневной профессиональной деятельности. Большая часть из них, вероятно, руководствуется «жегловскими» целями борьбы с преступностью, но статья 303 Уголовного кодекса Российской Федерации прямо запрещает фальсификацию доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности. Практикующие юристы почти в каждом уголовном деле сталкиваются с большим количеством технических и смысловых подделок; «несуществующие» понятые, искажение дат, подмена процессуальных документов и прочие фальсификации становятся нормой российского уголовного процесса.
Толкование закона есть компетентное изложение содержания и смысла нормативного акта, делающее возможным его корректное применение. Доктрина толкования права содержит опыт исследования взаимодействия теории толкования и интерпретационной практики. Закон – норма возможного и должного поведения, установленная законодательным органом государства, обеспеченная государственным механизмом принуждения. Следует обратить внимание на то, что нормы возможного и должного поведения могут быть изложены не в одном, а в нескольких законах, принятых в разных исторических условиях противостоящими друг другу составами парламента (например, разными политическими партиями, составляющими парламентское большинство). Сложность установления содержания и смысла правовой нормы может быть отягощена несовпадающими судебными оценками, изложенными в разных решениях, имеющих прецедентный характер. В этом случае задачей толкователя будет, в первую очередь, уяснение объема нормативных предписаний, включаемых в гипотезу и диспозицию правовой нормы.
§ 2. Признаки и определение права
Станислава Андреевна Яковлева, yaa-9595@mail.ru
Право является одним из важных явлений в жизни общества, для его толкования необходимо учитывать, что у права нет одного строго определенного значения. Понятие права употребляется в неско