Девушкой она слыла неординарной, но холодной и некрасивой. От своего отца она унаследовала гордость, аристократизм, утонченность, а благодаря его властному характеру Мария научилась скрывать свои чувства от посторонних, потому казалась замкнутой и надменной. На самом деле княжна имела ранимую душу и большое сердце, неравнодушное к страданиям других, кроме того, была скромна и требовательна к себе. Эти черты передала ей рано покинувшая ее мать. К великому сожалению, молодые люди оценивали ее поверхностно, по внешнему впечатлению, да и князь Волконский не способствовал общению дочери с потенциальными женихами. Он отпугивал их резкой манерой разговора и острым проницательным взглядом.
Единственным, кто избежал подобной участи, оказался один из сыновей князя Сергея Голицына. Будучи уже в преклонных годах, представители двух именитых родов подружились и решили скрепить свое знакомство помолвкой наследников. К несчастью, не успели они обменяться семейными портретами, как до Марии Николаевны дошла страшная новость – ее жених скончался от тифозной горячки.
После тяжелого потрясения она решила, что отныне единственный родной мужчина для нее – отец. Она понимала, что останется старой девой, и училась жить в таком качестве. Князь выписал ей двух компаньонок, с которыми она хорошо ладила. Но иногда чувства прорывались и она, погружаясь в меланхолию и думая о смерти, не замечала окружающих и замыкалась в себе. «Пойду в какой-нибудь монастырь и стану там молиться. Потом, прежде чем привыкну и привяжусь к нему, пойду дальше. Стану идти до тех пор, пока ноги будут меня слушаться, потом прилягу, умру и окажусь у врат, за которыми нет ни грусти, ни слез…» Николай Сергеевич, прочтя сии мысли, очень сердился на дочь, даже забрал у нее дневники и спрятал в свое бюро, и не разговаривал с нею две недели. Княжна с отчаяния хотела выпить снотворных лекарств, но задуманное осуществить не успела…
3 февраля 1821 года ее самый родной человек, всесильный и грозный батюшка скоропостижно скончался. Она осталась совсем одна. Все сразу рухнуло. Не стало того, о ком нужно было заботиться, кому она могла пожертвовать жизнь, с кем можно было спорить и потом просить прощения. Ее окружила пустота, поглотило ощущение собственной ненужности. А нужно было принимать на себя все тяготы управления громадным состоянием. Видимо, для того, чтобы хоть как-то преодолеть горе, почувствовать себя нужной, она совершает странный для светского общества шаг – часть своего состояния отдает одной из компаньонок и устраивает ее свадьбу со своим кузеном, Мишелем Волконским. Она с радостью участвует в организации свадебных приготовлений, не замечая осуждений и обсуждений на свой счет в высших кругах. Скандальные слухи распространяются со скоростью света: «Княжна, дочь покойного Николая Сергеевича, довольно некрасивая девица, с густыми бровями, потеряв надежду насладиться семейным счастьем, отдала часть своей собственности англичанке, которая у нее живет…».
Родные и знакомые боялись, что Мария Волконская пустит себя по миру, или отпишет свое наследство неизвестно кому, или тронется умом. Поэтому все дружно решили, что единственно правильным будет выдать ее замуж, хотя здесь были свои сложности – больно неказиста, да и возраст немалый. Однако охотников до богатого приданого всегда предостаточно. Вот обедневший граф Николай Ильич Толстой, чем он не жених?
На этом пока остановимся и узнаем, что думал о матери Лев Николаевич Толстой. Он долгое время изучал все, что было связано с матерью, пытался восстановить ее облик, ее душевные качества. Он много раз перечитывал многотомный педагогический дневник Марии Николаевны, который она вела о детях. Толстой восхищался тем, как она чувствовала их детские души, как старалась развивать все хорошее, что в них было, как сильно она их любила, несмотря на слабости и недостатки. Все это потом он перенесет в трилогию «Детство», «Отрочество», «Юность», описав ощущение необыкновенного счастья вкупе с щемящим предчувствием тревоги.
Всю жизнь Лев Толстой относился к матери с непередаваемым трепетом и священным поклонением. Она была идеалом, ангелом, богочеловеком. Их духовная связь никогда не прерывалась. Именно ее влияние заставляло Льва Николаевича искать ответы на вопросы о смысле жизни, вере, об окружающем мире и духовных вещах, не останавливаться на достигнутом и стремиться к Богу. Молитва, обращенная к матери, помогала ему в противостоянии соблазнам. Ее образ освещал жизненный путь великого писателя.
В каждой любимой женщине он пытался найти ее черты, ориентируясь на внутреннее сходство. Но соперничать с совершенством невозможно, поэтому ни одна женщина не могла достичь таких же высот. Великий писатель воплотил облик своего идеала в трогательном образе княжны Марьи Болконской и отчасти в образе Наташи Ростовой, когда она в конце романа «Война и мир» стала счастливой молодой мамой. В произведении «Детство», в одной из его глав, он скажет: «Если бы в тяжелые минуты я хоть мельком мог увидеть эту улыбку, я бы никогда не знал, что такое горе!». В этих словах отражена вся суть чувств, испытываемых Толстым на протяжении всей жизни.
Но особенно пронзительно и остро то, что за несколько лет до своей смерти, будучи глубоко пожилым человеком, он все так же испытывал невыразимую тоску по материнской любви: «Целый день тупое, тоскливое состояние. К вечеру состояние это перешло в умиление – желание ласки – любви. Хотелось, как в детстве, прильнуть к любящему, жалеющему существу и умиленно плакать, и быть утешаемым. Но кто такое существо, к которому я мог бы прильнуть так? Перебираю всех любимых мною людей – ни один не годится. К кому же прильнуть? Сделаться маленьким и к матери, как я представляю ее себе. Да, да, маменька, которую я никогда не называл, еще не умея говорить. Да, она, высшее мое представление о чистой любви, но не холодной, божеской, а земной, теплой, материнской. К этой тянулась моя лучшая, уставшая душа. Ты, маменька, ты приласкай меня. Все это безумно, но все это правда» (написано на листке бумаги с датой 10 марта 1906 года).
На этой трогательной ноте остановимся и сделаем шаг назад – к тому моменту, когда княжна Мария Волконская, в возрасте 31 года, оставшись без отца, переезжает в Москву, где у нее собственный двухэтажный дом, потихоньку там осваивается, начинает выезжать в свет. И на одном из званых вечеров…
Брак по расчету, оказавшийся счастливым
Мирный вечер, вся семья в сборе, как спокойно и хорошо!
…знакомится с графом Николаем Толстым. Знакомится не совсем случайно, инициаторами встречи были родственники с обеих сторон. Мария уже и не надеялась на замужество, а Николай смирился с мыслью, что закончит свои дни в бедности.
Будущих предполагаемых супругов осторожно представили друг другу на одном из балов. Все переживали, как же некрасивая княжна с унылым лицом, густыми бровями и уродующей ее высокой прической сможет привлечь стройного красавца в гусарском мундире с буйными кудрями и живым взглядом. Мария при знакомстве держалась холодно, ничем не выдавая своих чувств. Потенциальный жених улыбался, молчал и почтительно целовал пальцы «немолодой» по меркам того времени княжны. «Н-да, не выйдет ничего из этой затеи, ох, не выйдет!» – удрученно вздыхали свахи и не угадали. Брак, как ни странно, удался. Да, со стороны графа Толстого сначала это была не более чем выгодная сделка, но до той поры, пока он не узнал поближе свою избранницу. К чувству уважения, возникшему при первой их встрече, спустя время прибавилось чувство настоящего восхищения умом и душевными качествами Марии Николаевны, которое потом переросло в глубокую привязанность. Он был обязан ей поправлением семейных дел, тем, что его матушка проживет спокойную и безбедную старость, что в его доме отныне царит уют и благополучие. А Николай заполнил пустоту в душе княжны, которую она чувствовала после смерти отца, у нее появилась возможность заботиться и любить.
Так 9 июля 1822 года Мария Волконская стала графиней Толстой. В приданое мужу она принесла несколько имений и родовую усадьбу – Ясную Поляну, деньги и восемьсот крепостных крестьян в Тульской и Орловской губерниях. Однако сначала молодые стали жить в скромной квартире Толстого в Москве, вместе с его матерью и кузиной. Здесь же появился их первенец, Николай (Коко, как звала его Мария).
Брак, заключенный по расчету, оказался очень удачным и счастливым. Многие исследователи говорят, что семейная идиллия и согласие сразу возникли в семье Толстых. Однако есть основания полагать, что сие далеко не так. Графине Марии Николаевне пришлось проявить бесконечные терпение и такт, чтобы не отвечать на придирки взбалмошной свекрови и отголоски сдерживаемой ревности кузины Туаннетт (Татьяны Ергольской, вы же помните про романтические чувства между ней и графом). Но постепенно все наладилось. Кроме того, вскоре после рождения первенца в 1824 году Николай Ильич вышел в отставку и семья уехала в Ясную Поляну.
Николай Ильич неустанно поражался той глубокой работе души и сердца, присущей его жене, на которую сам он был не способен. Он ценил в ней то, что она, несмотря на занятость детьми и домом, хотела понимать его, стать ему другом, и что она никогда не подчеркивала перед ним своего превосходства, а относилась с уважением и любовью. Супруги частенько все делали вместе – просматривали хозяйственные счета, совершали покупки, вели домашнюю бухгалтерию и деловую переписку, устраивали приемы и охоту для гостей, – что еще более сближало их. Бывали случаи, когда граф Толстой поддавался своей слабости пригубить винца, но даже тогда графиня не винила его, отступала в тень и никаким словом ни перед гостями, ни перед детьми не роняла авторитета мужа.
Вечера в усадьбе проходили очень тепло. Мария Николаевна хлопотала вокруг стола, угощала детей пирожными, играла на пианино, обсуждала с кузиной Туаннетт книжные новинки, заразительно смеялась рассказам мужа и не забывала записывать свои размышления. «В ранней молодости ищешь всего вне своего я; мы