раину, про новую власть и жизнь.
— Мы с Украины не просто так, — не утихают Пилипко и Марко. — В Белоруссию весть мы везём великую.
Вот это да! Вот так дела! Вот ведь встреча в пути какая!
Маленький Тайво родился в лесах Карелии.
Сосны здесь подпирают небо. Если глянуть на их верхушки, привязывай шапку к ушам верёвкой, шапка слетит с головы. Вот какие высокие сосны.
Озёр здесь тысячи. Даже десятки тысяч. Если глянуть в любое из этих озёр, можно землю насквозь увидеть. Потому что озёра здесь очень глубокие, и чиста, как слеза, в этих озёрах вода.
Лес и озёра — богатство Карелии.
Маленький Тайво — сын лесоруба. В том месте, где Тайво живёт, все лесорубы. Владеет здесь лесом богатый барон. Барон хоть и немец, а лесом владеет русским.
Трудно живётся в лесах лесорубам. Этот проклятый барон обдирает рабочих, как заяц липку.
Не раз поднимались против барона люди. Но это только плохим кончалось. Приходили на помощь барону жандармы. Увозили с собой непокорных. Увезли однажды они и отца у Тайво.
Осиротел у мальчика дом. Мать угрюмая стала, угрюмая. Сестрёнка Хильда и так плакса, теперь же с нею сладу и вовсе нет.
Утешает Тайво сестрёнку. Старается маме в делах помочь. Только не очень большая от мальчика польза. Маленький Тайво. Даже ведро с водой для него непосильная ноша. Да и Хильда при виде брата, как ни бьётся с девчонкой Тайво, ещё больше ревёт и хнычет.
Другое дело, если бы снова вернулся домой отец. Целыми днями Тайво об этом думает.
Кто же поможет мальчику? Есть ли такие силы?
Просит Тайво у солнца:
— Солнце, солнце, сделай так, чтобы папка домой вернулся.
Бегает Тайво к лесному озеру.
Просит мальчик у озера:
— Озеро, озеро, сделай так, чтобы папка домой вернулся.
Обращается мальчик к ветру, к высоким карельским соснам:
— Помогите, волшебные силы!
И вдруг вернулся домой отец.
Смотрит Тайво — дверь в их избу широко раскрыта. Толпятся у дома соседи. Стоит на пороге отец. Рассказывает что-то людям. Долетают до Тайво слова: «Революция», «Советская власть», «Мир всем народам», «Товарищ Ленин»…
— Папка! — бросился Тайво к отцу. — Папка!
Обнял сына отец. Прижал к себе крепко-крепко.
Долго в этот вечер не мог заснуть Тайво. Лежал, всё о силах волшебных думал. Вот что озадачило мальчика. Вместе с отцом вернулся и их сосед, вечно угрюмый Антти. Его тоже арестовали жандармы. Почему же вернулся Антти?
Об Антти мальчик совсем не просил. Конечно, рад Тайво, что Антти тоже домой вернулся. Просто Тайво забыл попросить об Антти.
«Волшебные силы добрые-добрые. Сами догадались они, наверно», засыпая, подумал Тайво.
Гурген не умеет играть на скрипке, зато он имеет скрипку. Сурен умеет играть на скрипке, но он не имеет скрипки.
Живут они в городе Ереване, рядом с армянским крутым нагорьем. У Гургена отец — армянский богач. У Сурена папа — каменотёс. Строит папа Сурена для богатых дома из камня, а сам в глинобитной ютится лачуге. Тот дом, в котором живёт Гурген, тоже построил отец Сурена.
Проходят прохожие, смотрят на дом.
— Вот ведь прекрасный дом! Это богач Вартанян (то есть отец Гургена) прекрасный построил дом.
А дом ведь строил отец Сурена.
Мать у Сурена портниха. Золотые руки у мамы Сурена. Шьёт для богатых она наряды, а сама в каких-то тряпицах ходит. Мама Сурена и для мамы Гургена нарядные платья шьёт.
Идёт по улице мама Гургена. Смотрит народ на её наряды:
— Вот какие прекрасные платья жена Вартаняна шьёт!
А шьёт-то наряды мама Сурена.
Пригласил Гурген Сурена однажды к себе домой, разрешил поиграть на скрипке.
Проходят люди, слышат — играет скрипка.
— У этого богача Вартаняна очень талантливый мальчик, — рассуждают прохожие.
Играет Сурен — вся слава идёт Гургену.
Вот ведь какое странное дело! Достаётся слава совсем не тем.
Но и сюда, в Закавказье, пришла Советская власть. Прогнали люди своих богачей. В том числе и отца Гургена.
Новая жизнь в Закавказье. Новая жизнь у всех. Не строит папа Сурена больше дома для богатых. Растут в Ереване новые здания: то больница, то школа, то детский сад.
Проходят люди, смотрят на здания:
— Это построил Сурена отец. Вот кто прекрасный мастер!
У мамы Сурена много теперь заказчиц. Работает мама в большой мастерской. Ходят женщины в новых красивых платьях.
— Это сшила Сурена мать! Это ей за наряды спасибо.
Принят Сурен в музыкальную школу. Проходят прохожие, слышат — играет скрипка. Остановятся люди, слушают скрипку:
— Это Сурен играет!
Новое нынче в жизни: кто своими руками трудится — слава за тем идёт.
Где-то на Севере, на Крайнем далёком Севере, у ледовитого грозного моря, мальчик Акуто жил.
Пас он оленей. Огромное стадо. Тысяча с лишним голов. Только не мальчика это стадо, не отца его и не деда. Это шамана старого стадо. Акуто и трое других бедняков чужих выпасают оленей. Боится Акуто шамана. Боятся другие шамана. Он главный у них богатей.
Слышал Акуто, что где-то за тундрой, за горами, покрытыми лесом, в том краю, что зовётся Россией, скинули люди своих шаманов. Не шаманы, не богатеи, а люди простые стоят у власти.
«Вот бы такое и в тундре», — думает мальчик. Не пас бы Акуто стада шамана. Да и стадо тогда не шамана бы было. Разделили б оленей среди таких, как дед и отец Акуто, — бедных простых людей.
Мечтает о том Акуто. А между тем Советская власть уже подходила к тундре.
Оставил мальчик на день оленей. Побывал он в родительском чуме. Повидал и родных и соседей. Разговоры везде об одном: у шамана отнимут стадо, скоро будут делить оленей.
И правда: прибыл к стаду старый шаман. А вместе с ним и два его младших брата. Зло посмотрел на Акуто шаман, приказал поднимать оленей. Замер от счастья Акуто. Значит, стадо погонят к чумам, значит, будут делить оленей. И вдруг не к чумам — от чумов погнали стадо. Понял Акуто: богатеи решили угнать оленей. Значит, не будут делить оленей. Значит, пропало огромное стадо.
Весь день уходили погонщики всё дальше и дальше в тундру. Ночью хозяин дал людям отдых. Длинны на Севере зимние ночи. Заснули на нартах в тёплых мешках богатеи. Не может заснуть Акуто. Плакать готов Акуто. Но вот улыбка прошла по лицу мальчишки. Озорством заблестели глаза. Что-то придумал, видать, Акуто.
…Утро. Проснулся шаман. Проснулись два брата.
«Что такое? — не может понять шаман. — Где же стадо? Где же олени? И где же Акуто?!»
Смотрит волчьим взглядом шаман вокруг. Старым глазам не верит.
Ясно шаману: угнал мальчишка оленье стадо. К чумам назад повёл.
Вскочили два брата, вскочил шаман. Бросились с криком они в погоню.
Мчится Акуто.
Мчат богатеи.
Вот всё ближе, и ближе, и ближе, почти настигает мальчишку шаман. Не уйти от расправы Акуто. С кем ты тягаться решил, Акуто?
— Олешки, олешки! — кричит Акуто. — Олешки, олешки, быстрей!..
Мчится Акуто.
Мчат богатеи.
Нет, не уйти от шамана Акуто. Не увидеть родимого чума. Не спасти для людей оленей.
Вот уже рядом совсем шаман.
И вдруг… Что это там заклубилось над тундрой? Что подняло над тундрой снег? Смотрит вперёд Акуто. «Не сон ли мне снится?» — решает Акуто. С той стороны, оттуда, где остались родные чумы, мчатся навстречу люди. Верхом на оленях, в оленьих упряжках. Это идёт спасение.
Видит Акуто отца и деда, видит других людей. Заметил людей и шаман. Прекратил он свою погоню. Развернул побыстрей упряжку. Бросился ветром прочь.
Солнце поднялось над тундрой. Искрится под солнцем снег. Возвращаются к чумам люди. Стадо бежит по тундре.
— Олешки, олешки! — кричит Акуто. — А ну поживей!..
Едет верхом на олене Акуто. Счастья тебе, Акуто — маленький славный герой!
Пришла Советская власть в Бухару. Далеко Бухара, за тысячи вёрст от центральной России, в Средней Азии, под знойным, палящим солнцем.
Редко идут тут дожди, не хватает земле воды. Вода здесь дороже жизни. Чтобы землю поить водой, роют в степях каналы. Называют их здесь арыками. У богатых баев в руках вода. У богатых баев в руках арыки.
И вдруг… Получите воду, простые люди! Побежала вода на поля крестьян, напоила иссохшие земли.
Богатый бай Султан Алимкулов, хозяин большого арыка, лишился теперь арыка. Проклинает бай Алимкулов Советскую власть. Его вода — на крестьянские земли! Как же воду отнять у крестьян? Выпить, что ли, её из арыка? Выпил бы жадный бай, да невозможно такое сделать. Другое придумал бай…
Мальчишка Сабир Рахметов как-то вечером забрался к баю в абрикосовый сад. С кулак висят абрикосы. Такие большие только в этих краях родятся. И вдруг слышит Сабир шаги. Прижался к земле. Видит, идёт хозяин. Шепчется с кем-то Султан Алимкулов. Различает Сабир слова. Речь об арыке, речь о плотине, о том, чтобы воду не дать крестьянам.
Ах ты проклятый бай! Ясно Сабиру, в чём дело. Испортить плотину решил богач. Про абрикосы Сабир забыл, быстрее помчался к дому.
Отец у Сабира, Рахмат, — бедный дехканин, так в тех местах называют крестьян. И отец у отца, то есть Сабира дед, старый Куддус, — тоже дехканин. И старший брат у Сабира, Гуфур, тоже делом крестьянским занят. Вырастет мальчик Сабир, и он бухарские земли возделывать будет. Понимает Сабир беду: уйдёт из арыка вода — погибнут поля крестьян.
Всполошил мальчишка деда, отца и брата. Те разбудили своих соседей. Собрались крестьяне, побежали к плотине. Просидели там целую ночь. Однако бай Алимкулов не появился.
— Придумал мальчишка, — решили дехкане.
— Я слышал, я слышал! — твердит Сабир.
Только не очень Сабиру верят.
Поверил лишь дед Куддус. Новый спустился вечер. Снова дед с внуком пошли к плотине. Просидели вдвоём до утра. Зорче филина вдаль глядели. Шорох любой ловили. Алимкулова нет и нет.