Пусть сам Криге подумает о том, какое расслабляющее действие производит этот бред о любви на оба пола и какую массовую историю и малокровие он должен вызвать у «молодых девиц».
ОТДЕЛ ВТОРОЙПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ «VOLKS-TRIBUN» И ЕГО ОТНОШЕНИЕ К «МОЛОДОЙ АМЕРИКЕ»[3]
Мы вполне признаем движение американских национал-реформистов в его исторической правомерности. Мы знаем, что это движение стремится к достижению такого результата, который, правда, в данную минуту дал бы толчок развитию индустриализма современного буржуазного общества, но который, будучи плодом пролетарского движения, неизбежно должен в качестве нападения на земельную собственность вообще и в особенности при существующих в настоящее время в Америке условиях повести дальше, благодаря его собственным последствиям, к коммунизму. Криге, примкнувший вместе с немецкими коммунистами в Нью-Йорке к движению против ренты [Anti-Rent-Bewegung], облекает этот простой факт в ходячие коммунистические и напыщенные фразы, не вдаваясь в рассмотрение самого содержания движения. Он доказывает этим, что ему совершенно неясна связь между «Молодой Америкой» и американскими общественными условиями. Кроме отдельных мест, которые мы уже имели случай процитировать, приведем еще пример того, как он уснащает выдвигаемые аграрным движением планы парцеллирования землевладения в американском масштабе напыщенными фразами о благе всего человечества. В № 10 «Volks-Tribun», в статье «Чего мы хотим» говорится:
«Они» — т. е. американские национал-реформисты — «называют землю общим достоянием всех людей… и требуют принятия народным законодательством таких мер, чтобы 1 400 миллионов акров земли, не попавшие еще в руки грабителей-спекулянтов, были сохранены как неотчуждаемое общее достояние всего человечества».
И вот, чтобы «сохранить для всего человечества» это «неотчуждаемое и общее достояние», он принимает план национал-реформистов: «предоставить каждому крестьянину, из какой бы страны родом он ни был, 160 акров американской земли для его прокормления». В № 14 в статье «Ответ Конце» этот план излагается так:
«Из этого нетронутого еще народного достояния никто не должен получить во владение больше 160 акров, да и это количество лишь при том условии, чтобы он сам их обрабатывал».
Итак, в целях сохранения земли «неотчуждаемым общим достоянием» и притом «всего человечества» следует немедленно начать с того, что поделить эту землю. Криге воображает, что он в силах запретить каким-нибудь законом необходимые последствия этого передела: концентрацию, промышленный прогресс и т. д. 160 акров земли представляются ему, как нечто само себе равное, как будто бы стоимость такой земельной площади не была различна смотря по ее качеству. «Крестьяне» будут обмениваться между собой и с другими людьми, если не самой землей, то продуктами ее. А раз дойдет до этого, то скоро окажется, что один «крестьянин» и без капитала благодаря своему труду и большей природной плодородности своих 160 акров доведет другого до положения своего батрака. А затем, разве не все равно, «земля» ли или продукты земли «попадут в руки грабителей-спекулянтов»?
Рассмотрим серьезно этот подарок, который Криге делает человечеству.
1400 миллионов акров должны быть «сохранены как неотчуждаемое общее достояние всего человечества». При этом каждому «крестьянину» должно достаться по 160 акров. Мы можем, следовательно, сосчитать, как велико кригевское «человечество»: ровно 83/4 миллионов «крестьян» или, считая по 5 голов на семью, 433/4 миллиона человек. Мы можем равным образом сосчитать, как долго продолжатся эти «вечные времена», на которые должен «овладеть всей землей пролетариат в качестве представителя человечества» по крайней мере в Соединенных Штатах. Если население Соединенных Штатов будет удваиваться так же быстро, как до сих пор (т. е. каждые 25 лет), тогда эти «вечные времена» продлятся неполных 40 лет. В 40 лет будут заняты эти 1400 миллионов акров, и последующим поколениям нечем будет и «овладевать». Но так как даровая раздача земли чрезвычайно усилит иммиграцию, то кригевские «вечные времена» могут окончиться еще раньше, особенно если принять во внимание, что количество земли на 44 миллиона человек не хватит даже для теперешнего европейского пауперизма, как отводный канал его. В Европе всякий десятый человек паупер: одни британские острова насчитывают их 7 миллионов. Подобную же политико-экономическую наивность встречаем в № 13 в статье «К женщинам», где Криге говорит, что если бы город Нью-Йорк отдал свои 52000 акров земли на Лонг-Айленде, то этого было бы достаточно, чтобы «сразу» освободить Нью-Йорк навсегда от всякого пауперизма, нищеты и преступлений.
Если бы Криге взглянул на движение, стремящееся к освобождению земли, как на необходимую при известных условиях первую форму пролетарского движения, если бы он оценил это движение, как такое, которое в силу жизненного положения того класса, от которого оно исходит, необходимо должно развиться дальше в коммунистическое движение, если бы он показал, каким образом коммунистические стремления в Америке должны были первоначально выступать в этой аграрной форме, на первый взгляд противоречащей всякому коммунизму, — тогда против этого ничего нельзя было бы возразить. Криге же объявляет эту форму движения известных действительных людей, имеющую лишь подчиненное значение, делом человечества вообще. Криге выставляет это дело — хотя он и знает, что это противоречит истине, — как последнюю, высшую цель всякого движения вообще, превращая таким образом определенные цели движения в чистейшую напыщенную бессмыслицу. В той же статье 10-го номера он поет такие триумфальные песни:
«И вот, таким образом исполнились бы, наконец, исконные мечты европейцев, для них была бы приготовлена по сию сторону океана земля, которую им оставалось бы взять и оплодотворить трудом рук своих, чтобы бросить в лицо всем тиранам мира гордое заявление:
Это моя хижина,
Которой вы не строили,
Это мой очаг,
Наполняющий ваши сердца завистью».
Криге мог бы добавить: это моя куча навоза, произведенная мною, моей женой и детьми, моим батраком и моим скотом. И какие же это европейцы увидели бы тут осуществление своих «мечтаний»? Только не коммунистические рабочие! Разве то обанкротившиеся лавочники и цеховые мастера или разорившиеся крестьяне, которые стремятся к счастью снова стать в Америке мелкими буржуа и крестьянами! И в чем состоит «мечта», осуществляемая при помощи этих 1400 миллионов акров? Ни в чем другом, как в том, чтобы превратить всех людей в частных собственников. Такая мечта столь же не осуществима и столь же коммунистична, как мечта превратить всех людей в императоров, королей и пап. В качестве последнего образца того, как Криге представляет себе коммунистические революционные движения и экономические отношения, здесь могла бы послужить еще следующая фраза:
«Каждый человек должен в каждом ремесле приобрести по крайней мере такую сноровку, чтобы он — в случае, если бы какое-нибудь несчастье оторвало его от человеческого общества — мог по необходимости обойтись некоторое время без посторонней помощи».
Что и говорить, гораздо легче «изливать» потоки «любви» и распространяться о «самоотречении», чем разбираться в развитии реальных отношений и в практических вопросах.
ОТДЕЛ ТРЕТИЙ МЕТАФИЗИЧЕСКИЕ ФАНФАРОНАДЫ
«Volks-Tribun» № 13 — «Ответ Зольте».
1) Криге утверждает в этой статье, что он «не привык заниматься логической эквилибристикой в бесплодной пустыне абстракций». Однако любой номер «Volks-Tribun» доказывает, что Криге занимается именно «эквилибристикой» — хотя и не «логической» — философскими и сентиментальными фразами.
2) Положение «отдельный человек живет индивидуально» (что уже является бессмыслицей) Криге выражает с помощью следующей нелогической «эквилибристики»: «Пока человеческий род вообще находит свое воплощение лишь в индивидуумах».
3) От «усмотрения творческого духа человечества» — духа, который нигде не существует, — должно зависеть «прекращение современного положения вещей».
4) Идеал коммунистического человека таков: «Он носит на себе печать рода человеческого» (про кого нельзя сказать того же самого уже теперь?), «определяет свои собственные цели сообразно целям рода человеческого» (как будто человеческий род есть некая личность, у которой могут быть свои цели!) «и лишь для того старается стать вполне самим собой, чтобы иметь возможность отдать роду человеческому всего себя, какой он есть и каким может стать» (полное самопожертвование и самоунижение перед каким-то фантастическим призраком).
5) Отношение отдельного человека к роду человеческому характеризуется также посредством следующей напыщенной бессмыслицы: «Все мы, как и наша индивидуальная деятельность, являемся только симптомами великого движения, происходящего глубоко в недрах человечества». «Глубоко в недрах человечества» — где же это? Согласно этой фразе, действительные люди есть только «симптомы», отличительные знаки «движения», происходящего «в недрах» призрачного мира.
6) Борьбу за коммунистическое общество этот сельский пастор превращает в «поиски того великого духа общности», который он заставляет «искриться чудесными красками в чаше святых даров» и подобно «святому духу пылать в очах брата».
После того как революционное коммунистическое движение превращено таким образом в «поиски» святого духа и святого причастия, Криге, разумеется, может также утверждать, что «нужно только познать» этот дух, «чтобы объединить всех людей любовью».
7) Этому метафизическому выводу предшествует следующее смешение коммунизма с причастием{4}: «Дух, торжествующий над миром, дух, властвующий над бурей и грозами (!!!!), дух, исцеляющий слепых и прокаженных, дух, дающий всем людям испить от одного вина» (мы предпочитаем различные сорта) «и отведать от одного хлеба» (французские и английские коммунисты более требовательны), «дух вечный и вездесущий, — это и есть дух общности». Если этот «дух» действительно «вечен и вездесущ», то совершенно непонятно, как, следуя за Криге, можно объяснить столь долгое существование частной собственности. Правда, этот дух не был «познан» и потому являлся «вечным и вездесущим» только в собственном воображении Криге. Здесь, таким образом, Криге под именем