ни в себя ни в виденья:
слава Пощаде
как Богу — за странно-единственный раз:
сузился — и промелькнул!
ни конца ни начала не знаю:
лишь световорот!
(и так странно включая — меня)
|4 марта 1983|
в дни болезни
болезнь младенца беспокойство деревьев
в бархате цветов засыпаю ворочаясь
щеками ворочаясь
средь крупных: как сон из кругов неуклюжих:
слез запоздало-ненужных:
будто — для матери… а для кого же?
ясно — тем более в месиве — ясно:
уж — не для Господа
и были однажды
деревья как братья в тумане: в их бедность
Бог средь сугробов Входил (Продолжая
молчанье мое как работу:
тоской — средь деревьев)
о Боже вздрог ребенка
|11–12 марта 1983|
начало «периода сходств»
а силы
встревожены рода — и веют
и кружат как ветер-и-свет — проводя по лицу
облако за облаком: все — выражения
исчезнувших лиц —
чтоб выявить чтоб утвердить —
«окончательный»
облик — твой:
огнем — устоявшим в вихре! —
(не тем же ли жаром — засматриваясь —
вздрагиваю:
словно — средь некого пенья? —
боль — входит как ветер)
|1983, март|
и: не прикасаясь
надо бояться
и пальчиков детских и листьев
чутких — черемухи:
ибо:
страшное в мире — ничто и никто: кроме Бога
(мощнее добра! — и умолкни — запомнив):
и кроме:
знаешь — тебя
|22 апреля 1983|
продолжение «периода сходств»
промелькивает: тень? материнская?
из глуби какой: из молчания
времени — клада забытого? сон и не сон:
свет — доходя до лица: раскрывание
кого же глубокого
со вспыхнувшей связью — белеть и темнеть
подымающей
быть может и древнее поле и ветр?
грусть ли — мерцанием — в личике
блужданья-отца перво-кругом неведомым
в попытках — опять обнаружиться
в буре взыгравшейся рода?
спишь ли… — а бдительно — ширясь
усиливаясь — обще-сияние:
мукой выковываясь
где же таится он — твой
свеже-и-перво-введенный
облик — средь многих других?
|1983, апрель|
спокойствие гласного
а
|21 февраля 1982|
теперь
[о. п.]
друг мой
о мама-ребенок
младенца лицо отдаляется
силу иметь
чтоб приближаться сияюще-равным
к обликам-кру́гам
любимых-и-любящих
(много
отдельно
Одно)
|2 апреля 1983|
снова — улыбка
светится — безвозрастная — душа человечества: очищенная — сердцем дитяти («трудом» — и его! — а вернее: трудом за него — неизвестным) — до света проявленная — незримо-«понятного»: ах-что-и-сказать! — до такого истока: названье его — пребывает-он-только-единственный! — а что же — сейчас — происходит? — смотрю — забываю — смотрю… — забывая смотренье
|1983, апрель|
тишина
о тихий мой бог
я тебя повторяя как смыслоподобие
будто
давно
в ровном покое: струишься прохладный
без измененья… — лишь раз оглянулся:
вишни
уже
отцвели… — продолжает
улыбку младенец… — лишь только такие твои
переливы
включая сердечную давнюю слабость
все более близкую
(шепотом неким)
изредка — чуть — проявляют
ясность сокровища «тихий мой бог»
|1983, апрель|
укладывают спать
я спиною всегда
тяжелею немного «тебя увели»
засыпаешь (и я начинаю дремать
какою-то грустною
«частью»)
|1983, май|
уршуля и шиповник
[двухлетней дочери моего друга —
литовского поэта сигитаса гяды]
ал и широк
шиповник — и это
ей — будто слышно
наморщив лобик:
вдруг — настороженный — словно
сердца толчок
удивил:
дрожит — продолжается
в личике — распространение:
взгляд
остановкой недолгой
облака малого
|1983, май|
затерянная страница(или: снег в саду)
бумажка в ветре
вэай вьюзавый сда
ю целестни
вьюзавый и эйдса
оэй истни
и не найти
|1961|
в месяце четвертом: пробы — напева
самое хрупкое
чистое — самое: из
света глубинного (явен присутствием
чем называньем)
ясно-простым проявляя — блистаньем:
чудесное
до боли безвинное (даже немного
щемяще-просительное)
это а-а-колыбельное
(перводогадкой
как первотвореньем)
|12 мая 1983|
с. Демидово
Тверской области
песенка времен твоих прадедов(вариация на тему чувашской народной песни)
…пить не из стакана, а из чистого источника.
бродил я в поле не было там
ни одной копны
зашел я в деревню
и не увидел
там никого
а девушки сидели
за вымытыми стеклами узеньких окон
и вязали
глазастые кружева
посмотрел я в окно и увидел
что сватают мою милую
в белое платье ее нарядили
в руку дали ей ковшик
и стоит она перед столом
— я плакал качаясь
перед твоим окном
и была ты тиха —
как свеча на подоконнике
высокой церкви
«вижу» молчал я
молчал я «прощай»
родных не имея «народ» — понимал я
долго потом
«что-то было» я знал
и ничего головой не запомнил
плача щеками
в руках
|1957–1959|
и: в пять месяцев
Грудью ли
или Пятою
(о как по-людскому
Тебя представляем)
мощно — в ребенка Войдя
в личике Ты — уменьшеньем — Обтачиваясь
Смотришь — Увидимым нами: и я будто в ветре
дрожью — включившийся — ал
|6 июня 1983|
маленькая татарская песня
Взяла я ведро и пошла за водой
потому, что не было дома воды.
Села я рядом с ведром и заплакала
потому, что не было счастья.
А была я тогда
чуть выше ведра.
«Мать» я шептала — стихала поляна,
«брат» говорила — и сон умолкал.
Что называла — то было молчаньем:
солнце, дубрава, полынь.
Лишь песне моей,
за аулом,
я тайно рыдала — «сестра».
|1958|
чайная роза одна на округу
в лице
дополненье — как ветром:
секунды дрожания в нем
чашеобразия — телом:
в висках — будто лепки — округлой и ласковой
вес: с грустью
|26 июня 1983|
Одесса, пос. Черноморка
запись — после укачивания
[и.-с. б.]
она мучительно ищет ритма успокоения
добивается от себя почти-мелодии и я
незаметно для себя самого чтобы помочь
ей начинаю напевать колыбельную моего
сочинения в той мелодии наметки которой
только что ее мучили и она засыпает я
несколько раз замечал что пробы ее напеваний
себе и обрывки похожи на зарождение чего —
то (как младенца шажки) я сказал бы «для
баха» о какое же сердце должно было быть
у отца — с материнской духовностью столь
сострадательной — сфер колыбельных
|27 июня 1983|
Одесса, пос. Черноморка
сказка о шлагбауме и о сторожевой будке
Старый полосатый Шлагбаум
был убежден, что он у Дороги —
единственный в мире поклонник.
И храбро сказал он:
«Дорогая Дорога,
я кланяюсь Вам
уже двадцать лет,
пора бы и заметить, право».
Дорога ответила:
«Милый Шлагбаум,
Вы знаете
только мою частицу,
а всю не знаете.
У меня десятки таких поклонников.
Найдите Вы лучше такую,