Граница межъ свѣтомъ и тьмою…
Смотри, какъ чернѣютъ утесовъ края,
Окутаны вѣющимъ паромъ,
А здѣсь передъ нами рѣчная струя
Блистаетъ румянцемъ и жаромъ.
По сѣрымъ уступамъ гранитныхъ пластовъ
Тамъ льются тяжелыя волны
Коричневыхъ, синихъ, лиловыхъ цвѣтовъ,
Угрозой таинственной полны.
А въ зеркалѣ влаги сквозь блескъ серебра
Огонь пробѣгаетъ янтарный,
И въ каплѣ малѣйшей живая игра
Сверкаетъ красой лучезарной.
А дальше, какъ синій высокій навѣсъ,
Окрашенный пламенемъ блѣднымъ,
Восточный предѣлъ необъятныхъ небесъ
Ужъ пурпуромъ рдѣетъ побѣднымъ.
Ты видишь: не море живого огня
Подъ ризой туманною блещетъ, —
То первая искра полярнаго дня,
Во мракѣ рождаясь, трепещетъ.
Ты видишь: надъ мысомъ отъ самой земли
По гладкой стезѣ небосклона
Лучи золотые, какъ змѣи, всползли
Къ вершинѣ лазурнаго лона.
И легкія тучки, чей бѣлый нарядъ
Тепломъ позолоты чуть тронутъ,
Предъ ними, какъ толпы испуганныхъ стадъ,
Бѣгутъ и рѣдѣютъ и тонутъ.
О чемъ ты мечтаешь, мой ласковый другъ?..
Дремота ли взоръ твой объемлетъ?
Огромной пустыни темнѣющій кругъ
Съ тобою торжественно дремлетъ.
Одни мы стоимъ надъ широкой рѣкой,
Бѣгущей лѣниво и гладко.
Предутренней грезы могучій покой
Лелѣетъ насъ смутно и сладко…
Одни мы стоимъ надъ бѣгущей водой,
Какъ будто въ безлюдной пустынѣ,
Съ таинственнымъ счастьемъ любви молодой
Мы двое остались отнынѣ.
И только зари свѣтоносный расцвѣтъ,
Обвѣянный тайной безмолвной,
Намъ издали шлетъ золотистый привѣтъ,
Сочувственной радости полный.
………………………………………………………………
Несчастная жертва полярной зимы,
Природа пустыни печальной,
Застыла въ оковахъ холодной тюрьмы
Подъ синей бронею хрустальной.
Лежитъ она въ бѣломъ, блестящемъ вѣнцѣ,
Въ причудливомъ снѣжномъ уборѣ,
Съ недвижною скорбью на бѣломъ лицѣ,
Съ недвижнымъ упрекомъ во взорѣ.
Сѣдая мятель стережетъ ея сонъ
Съ ревнивымъ и яростнымъ гнѣвомъ,
И буйнаго вѣтра мучительный стонъ
Ей служитъ надгробнымъ напѣвомъ…
Но въ маѣ лишь солнца златой поцѣлуй
Покровъ ея льдистый растопитъ,
Серебряный ропотъ безчисленныхъ струй
Ее пробудиться торопитъ
Дыханье колеблетъ застывшую грудь,
Глаза загораются свѣтомъ,
И трепетъ улыбки, мелькающей чуть,
Уста согрѣваетъ привѣтомъ.
И ласку тепла ей несетъ вѣтерокъ,
Сгоняя послѣднія грезы,
И полдень сплетаетъ въ румяный вѣнокъ
Душистыя дикія розы…
Ей трудно сравниться съ роскошной сестрой,
Съ красавицей южнаго лѣта.
Нарядъ не блистаетъ багряной игрой,
Не брызжетъ потоками свѣта.
Увѣнчана сѣтью дрожащихъ лучей,
Покровомъ обвѣяна алымъ,
Съ неясной мольбою покорныхъ очей,
Съ призывомъ во вздохѣ усталомъ…
Пусть жизненный трепетъ надъ нею разлитъ
Незримой волной аромата,
Но нѣжная прелесть стыдливыхъ ланитъ
Ужъ рдѣетъ сіяньемъ заката,
Дыханье дрожитъ на открытыхъ устахъ,
Какъ стонъ замирающей вьюги,
И грозные знаки на кроткихъ чертахъ
Гласятъ о смертельномъ недугѣ…
Но въ радужномъ праздникѣ лѣтняго дня
Рожденье зари свѣтлоокой
Всегда наполняетъ сильнѣе меня
Отрадой живой и глубокой.
Люблю я смотрѣть, какъ изъ розовыхъ тучъ
По склону лазурнаго свода
Протянется первый сіяющій лучъ,
Веселый предвѣстникъ восхода,
Какъ яркаго солнца прекрасная дочь
Покровъ разрываетъ прозрачный
И радостно гонитъ упрямую ночь
На западъ холодный и мрачный…
Смотри: вотъ предъ нами явилась она,
Застѣнчивой полная ласки,
Какъ будто видѣнье воздушнаго сна,
Одѣта въ летучія краски.
Такъ въ сказкѣ волшебной изъ сумрачныхъ стѣнъ
Темницы тяжелой и прочной
Выходитъ на волю, разрушивъ свой плѣнъ,
Царевна страны полуночной.
Тяжелая память разрушенныхъ чаръ
Чело молодое туманитъ,
Но жизни воскресшей плѣнительный жаръ
Ланиты неясно румянитъ;
И радость сознанья, какъ, солнечный день,
Въ очахъ ея кроткихъ блистаетъ,
И сумрачной ночи послѣдняя тѣнь
Въ лучахъ ослѣпительныхъ таетъ…
Давай же, упьемся скорѣй и полнѣй
Бѣгущей минуты усладой!
Согрѣемся взоромъ безоблачныхъ дней,
Короткаго лѣта отрадой!
Въ пустынѣ, гдѣ царствуетъ зимняя мгла,
Въ изгнаньи нѣмомъ и суровомъ,
На каждую ласку живого тепла
Отвѣтимъ привѣтственнымъ словомъ.
Послѣдняя льдина
Спокойная бездна лазури
Раскрыла широкій просторъ
И въ морѣ, не помнящемъ бури,
Купаетъ свой синій шатеръ,
И въ морѣ, гдѣ дремлетъ пучина,
Не зная ни края, ни дна,
Одна безпріютная льдина
Средь влажной пустыни видна.
Отдавшись на волю теченью,
Изъ царства мятелей и вьюгъ,
Покорна слѣпому влеченью,
Плыветъ она тихо на югъ.
Ей солнце смѣется привѣтомъ
И щедрое шлетъ ей тепло
И яркимъ ликующимъ свѣтомъ
Цѣлуетъ нѣмое чело.
У ногъ ея волны, какъ дѣти,
Сплетаютъ игриво струи
И стелютъ прозрачныя сѣти,
И ласки несутъ ей свои.
Но грани достигнувъ хрустальной,
Сіянье привѣтнаго дня
Даетъ ей лишь отблескъ печальный,
Лишенный живого огня.
И волнамъ, бѣгущимъ проворно
Встрѣчать ея медленный путь,
Она подставляетъ покорно
Холодную, твердую грудь.
Ей трудно отдаться ихъ ласкѣ,
Но лаской отвѣтить труднѣй,
Весна сотворила, какъ въ сказкѣ,
Нежданное чудо надъ ней.
Предъ солнца улыбкой побѣдной
Спадаютъ оковы зимы,
Какъ съ узницы, жалкой и блѣдной,
Разбитыя цѣпи тюрьмы.
Изъ льдистаго сердца наружу
Плѣненная рвется струя,
Какъ будто проспавшая стужу
Подъ каменной глыбой змѣя.
И рвется наружу и злится.
Въ неволѣ ей удержу нѣтъ.
Настойчиво хочетъ излиться,
Слезами излиться на свѣтъ.
Холодное сердце безсильно
Прервать ихъ безмолвный исходъ,
И льются тѣ слезы обильно
На лоно синѣющихъ водъ.
И льются тѣ слезы, и блещутъ,
И тонутъ въ нѣмой глубинѣ,
А волны такъ радостно плещутъ,
Купаясь въ полдневномъ огнѣ.
А волны ихъ ловятъ, играя,
И весело брызжутъ въ отвѣтъ,
И вьются, безпечно ныряя,
Заплаканной льдинѣ во слѣдъ.
Поблекшіе листья
Прекраснаго лѣта прошло торжество,
Минуло, какъ призракъ, какъ тѣнь,
И молча плетется за гробомъ его
Заплаканной осени день.
И утреннихъ зорь свѣтоносный покровъ,
Сіявшій улыбкой небесъ,
Подъ панцыремъ сѣрыхъ густыхъ облаковъ
Давно безвозвратно исчезъ…
Лѣсная дорога какъ будто бѣжитъ,
Стремясь поскорѣй на просторъ,
Но лѣсъ неподвижно и мрачно молчитъ,
Утративъ свой лѣтній уборъ
Изъ мощныхъ, цвѣтущихъ его сыновей
Предъ бурей ужъ палъ не одинъ,
И сорваны вѣтромъ, какъ бранный трофей,
Зеленые листья вершинъ…
Проворнѣе птицъ наши кони летятъ,
Въ пути намъ соперника нѣтъ,
Лишь осени черной назойливый взглядъ
Упрямо намъ тянется вслѣдъ.
Да листьевъ поблекшихъ разсѣянный рой,
Покорный вѣтрамъ хороводъ,
Нашъ бѣшеный бѣгъ обгоняетъ порой,
Стремясь торопливо впередъ.
Крылаты, какъ стаи развѣянныхъ грезъ,
Ихъ толпы мелькаютъ кругомъ.
Кто знаетъ, откуда ихъ вѣтеръ принесъ,
Куда унесетъ ихъ потомъ?
То туча за тучей, проворно, легко,
Слетаются прямо на насъ,
То вдругъ улетятъ далеко, далеко,
Мгновенно скрываясь изъ глазъ.
И тайная сила тревоги живой
Въ ихъ быстрыхъ движеньяхъ видна,
И часто сквозь вѣтра пронзительный вой
Ихъ тихая пѣснь мнѣ слышна:
Пролетайте, кружась безъ слѣда, безъ конца!
Намъ въ пути отдыхать не дано!
Въ нашемъ сердцѣ пустомъ, какъ въ груди мертвеца,
Закатилась надежда давно.
Безъ вины, безъ борьбы, отъ родимыхъ вѣтвей
Мы оторваны бурею прочь,
И съ тѣхъ поръ мы блуждаемъ, подвластные ей,
Сквозь туманъ, непогоду и ночь.
Счастливъ тотъ, кто въ предѣлахъ родимой земли,
Подъ защитой дремучихъ лѣсовъ,
Растворился въ густой черноземной пыли,
Пріобщившись ко праху отцовъ…