Въ паркѣ не продается никакихъ спиртныхъ напитковъ. Зато кромѣ простого кваса есть еще какой-то пастеризованный по 12-ти коп. за стаканъ.
Публика однако предусмотрительно запаслась еще дома. Во всѣхъ углахъ видны люди, плохо держащіеся на ногахъ. По берегамъ пруда усѣлись веселыя компаніи съ черными и бѣлыми бутылками, налитыми до верха и быстро пустѣющими. Кое-гдѣ видны даже четвертныя бутыли и жестяные самовары съ водкой.
На открытой сценѣ идетъ пьеса «Бѣлый генералъ». Построена рота солдатъ въ бѣлыхъ фуражкахъ съ ружьями въ рукахъ.
— На лѣ-во-пъ! — командуетъ фельдфебель.
Рота поворачивается стройно, какъ на парадѣ.
— На плечо! — командуетъ фельдфебель. — Кричите: ура!..
— Ура! — раздается на сценѣ.
— Ура! — подхватываетъ тысячеголосая толпа въ неописуемомъ восторгѣ.
По главной аллеѣ размѣстились приватные увеселители, которые взимаютъ съ публики дань «по пятаку съ носа», какъ выражается старый солдатъ, владѣлецъ потѣшной панорамы.
— Прекрасный городъ Швейцарія! — выкрикиваетъ онъ ежеминутно. — Какъ говорила тетка Дарія!.. Въ немъ дѣлаютъ сыръ, въ которомъ много дыръ!
— Старо! — замѣчаетъ высокій мастеровой, стоящій около со скучающимъ лицомъ. Это — постоянный посѣтитель всѣхъ подобныхъ зрѣлищъ, и онъ сѣтуетъ на отсутствіе разнообразія въ ихъ программѣ.
— Вотъ петербургскія дѣвицы! — возглашаетъ раешникъ. — Надѣнутъ на шлыкъ три птицы!.. Какая нибудь Акулина, Лукерья, надѣнетъ на шляпу перья. На брюхѣ-то шелкъ, а въ брюхѣ-то щелкъ!..
— Пойдемъ, Ваня! — говоритъ скучающій мастеровой своему товарищу. — Чего тутъ слушать?..
Рядомъ съ раешникомъ — магикъ съ необыкновенно толстымъ сизо-багровымъ носомъ, на которомъ какъ-будто начали распускаться мелкія почки. У него цилиндръ, наполненный водой, съ чернымъ чортикомъ, бѣгающимъ вверхъ и внизъ чтобы писать людское счастье.
— Докторъ магіи, — возглашаетъ предсказатель, — пишетъ на бѣлой бумагѣ. Опустись на дно морское, отыщи счастье людское!.. Чернилъ не марать, пескомъ не сыпать, не рвать, не врать!..
Какой-то матросикъ любопытствуетъ узнать счастье и получаетъ конвертикъ съ запечатаннымъ внутри отвѣтомъ. Онъ срываетъ конвертъ и при общемъ хохотѣ окружающихъ читаетъ слѣдующую надпись: «Планета Венусъ. Лицо твое прекрасно. Глаза твои сеяютъ пламѣнемъ. Мущины будутъ искать тебя, но ты будешь счастлива съ избраннымъ мужемъ. Дѣтей шесть». Приписка: «Ты будешь жить, доколѣ не умрешь».
За докторомъ магіи — индійскій факиръ. Представленія свои онъ даетъ въ балаганѣ и время отъ времени показывается на крышѣ въ бѣлой коленкоровой юбкѣ, съ пеньковою бородой и накладнымъ носомъ; съ высоты своего балагана онъ окидываетъ публику пытливымъ взглядомъ, между тѣмъ какъ малый, исполняющій одновременно роль кассира и прислужника, усердно зазываетъ публику передъ дверьми. Представленіе возобновляется каждыя пятнадцать минутъ. Главное чудо состоитъ въ томъ, что факиръ находитъ запечатанную сороковку водки въ самыхъ невѣроятныхъ мѣстахъ и въ концѣ-концовъ вытаскиваетъ ее изъ собственнаго носа.
— Не хочетъ ли кто попробовать? — спрашиваетъ прислужникъ. — Водка настоящая…
Никто однако не рѣшается попробовать сатанинской водки.
— А ну-ка, налей! — говоритъ, наконецъ, матросъ. — По-нашему, по-матросски! — прибавляетъ онъ, опрокидывая рюмку въ ротъ. — А водка славная! Еще… — прибавляетъ онъ, крякнувъ.
Публика становится смѣлѣе. Рука за рукой тянется къ рюмкѣ, сороковка пустѣетъ. Факиръ свирѣпо смотритъ на прислужника, но продолжаетъ вытаскивать изъ двухъ полотняныхъ бочекъ разныя болѣе или менѣе неподходящія вещи. Наконецъ, изъ одной достаетъ трехлѣтняго ребенка, въ стоптанныхъ сапоженкахъ самаго неиндійскаго вида и съ флагомъ сзади.
Ребенокъ немедленно прикладываетъ кулачекъ ко рту.
— Блаво! — кричитъ онъ. — Блаво!
Публика дружно подхватываетъ. Это — лучшій номеръ въ репертуарѣ факира, особенно если принять во вниманіе, что это его собственный сынишка, получающій пропитаніе изъ тѣхъ же сборныхъ пятаковъ.
Посреди пруда искусственный островъ. Къ нему примыкаетъ большой деревянный плотъ, на которомъ устанавливаются кое-какія декораціи и который служитъ ареной для выхода клоуновъ и гимнастовъ. По обоимъ берегамъ пруда, немного возвышающимся въ видѣ амфитеатра., густыя толпы народа. Если смотрѣть черезъ прудъ на противоположный берегъ, то массы людей, движущіяся между старыми деревьями и спускающіяся къ берегу плотно сжатыми рядами, представляютъ довольно живописный видъ.
Солдатское представленіе на открытой сценѣ кончилось. Мальчишки съ гиканьемъ бѣгутъ къ пруду и принимаются проталкиваться впередъ. Задняя волна напираетъ на переднюю и прижимаетъ ее къ самой водѣ. Кое-кто изъ мальчишекъ влѣзаетъ на деревья, но какой-то господинъ сердитаго вида, въ пальто и котелкѣ, переходитъ отъ дерева къ дереву и послѣ короткихъ, но весьма энергическихъ переговоровъ стаскиваетъ мальчишекъ внизъ. Однако въ одномъ мѣстѣ послѣ удаленія мальчишекъ, на дерево взбирается оборванецъ въ веревочныхъ лаптяхъ и съ продранными колѣнями, откровенно выставляющимися наружу.
— Попробуй-ка, стащи меня! — предлагаетъ онъ, довольно любезно.
Котелокъ плюетъ и отходитъ въ сторону, оборванецъ, довольный побѣдой, вытягивается на вѣткѣ во всю длину. Музыканты заставляютъ себя ждать. Публика ропщетъ:
— Пора! Время!.. — раздаются со всѣхъ сторонъ крики.
Человѣкъ, сидящій на деревѣ, тоже соскучившись, начинаетъ гимнастическія упражненія и повисаетъ на вѣткѣ головою внизъ, обнаруживая почти во всю ширину свое природное, довольно грязное, трико. Женщины, стоящія подъ деревомъ, взвизгиваютъ, такъ какъ новый гимнастъ угрожаетъ свалиться имъ на голову. Но онъ уже опять сидитъ на вѣткѣ и посылаетъ обѣими руками воздушные поцѣлуи зрителямъ. Начинаетъ побрызгивать дождикъ. Нѣкоторыя изъ женщинъ раскрываютъ зонтики, и одна попадаетъ концомъ желѣзнаго ребра въ глазъ мужику, стоящему рядомъ.
— Вишь, распустила грибъ! — сердится онъ. — Я тебя какъ тресну!..
— Бабы, зонтики убрать! — командуетъ оборванецъ сверху. — А то плюну!..
Женщины протестуютъ, но на плоту появляется клоунъ въ красной рубахѣ и кругломъ льняномъ парикѣ въ скобку, съ балалайкой въ рукахъ.
Парикъ съѣзжаетъ ему на глаза, но онъ поправляетъ его руками. Онъ запѣваетъ извѣстную лакейскую пѣсню о баринѣ, приказавшемъ заварить чаю.
— А и чертъ же его знаетъ, какъ проклятый чай варить! — говоритъ онъ нараспѣвъ, недоумѣло поднимая брови вверхъ. Кухарки и горничныя заливаются хохотомъ. Клоунъ разсказываетъ, что онъ всыпалъ чай въ котелокъ и покрошилъ вмѣстѣ луку, картошки и морковки. Всѣ смѣются, но группа заводскихъ ребятъ, стоящихъ у самой воды, ропщетъ.
— Сколько разовъ слыхали! — говорятъ они. — Все одно да одно!..
Большинство публики однако не признаетъ этой критики.
— Не нравится, уйди! — резонно замѣчаетъ чуйка съ большой бородой. — Все одно деньги не плачены…
Наконецъ, пѣвецъ ушелъ. Вмѣсто него на эстраду выходитъ малый весьма несообразнаго вида, очень тощій, съ физіономіей, вымазанной мѣломъ, и въ шляпѣ котелкомъ. На немъ рваный пиджакъ и кучерскіе штаны, заправленные въ сапоги. Онъ достаетъ изъ кармана флейту и начинаетъ наигрывать. Въ это время сзади появляется дюжая фигура въ пиджакѣ и суконномъ картузѣ, обвязанная холщевымъ передникомъ.
— Здѣсь нельзя играть! — сурово заявляетъ она, грозитъ музыканту метлой и немедленно скрывается обратно за дверь.
Публика видимо заинтересована. Разыгрываемая сцена пріобрѣтаетъ бытовой характеръ.
Но флейтистъ не хочетъ сразу отказаться отъ музыки.
— Онъ сказалъ: «Здѣсь нельзя» — разсуждаетъ онъ указывая пальцемъ себѣ подъ ноги. — Ну, такъ я перейду вправо!..
И, отойдя въ сторону, принимается еще съ большимъ одушевленіемъ дуть въ свою флейту.
Передникъ немедленно появляется изъ засады.
— Здѣсь нельзя играть! — свирѣпо кричитъ онъ и снова исчезаетъ.
Но флейтистъ опять начинаетъ разсуждать и переходитъ на лѣвую сторону эстрады. На этотъ разъ послѣ внушительнаго нравоученія метлой передникъ отбираетъ флейту у упрямаго музыканта.
— Онъ думаетъ, — у меня больше нѣтъ! — съ хитрой улыбкой заявляетъ котелокъ послѣ удаленія метлы и, порывшись въ карманѣ, вытаскиваетъ губную гармонику.
— Го-го-го! — перекатывается съ одного берега на другой здоровый хохотъ. На сценѣ разыгрывается цѣлая феерія. Передникъ гоняется за котелкомъ, тычетъ его въ спину метлой и послѣдовательно отнимаетъ у него гармонику, небольшую балалайку, рожокъ. Наконецъ, у музыканта остался послѣдній рессурсъ — свистокъ.
— Ты зачѣмъ свистишь? — грозно спрашиваетъ передникъ. — Здѣсь нельзя свистѣть!..
— Это не я! — невиннымъ голосомъ оправдывается котелокъ. — Это господинъ городовой!
И онъ указываетъ рукой въ толпу, гдѣ дѣйствительно стоитъ блюститель порядка.
Восторгъ слушателей достигаетъ апогея. Передникъ однако не вѣритъ и принимается обыскивать дерзкаго музыканта. Но тотъ прикалываетъ свой свистокъ къ спинѣ сѣраго пиджака, тотчасъ же припадаетъ къ нему губами и извлекаетъ еще болѣе рѣзкій свистъ. Передникъ вздрагиваетъ, кидается въ сторону. Обыскъ начинается снова съ такимъ же безуспѣшнымъ результатомъ и неожиданными взрывами свиста. Въ концѣ концовъ секретъ открывается, и начинается грандіозная потасовка, въ результатѣ которой оба клоуна падаютъ на землю и, барахтаясь, выкатываются за дверь.
На сценѣ появляется господинъ во фракѣ, который начинаетъ играть парой бутылокъ.
— Будетъ! — кричитъ голосъ изъ кучки заводскихъ ребятъ. — Видимъ: умѣешь!..
Публика сердится.
— А ты что умѣешь? — саркастически спрашиваетъ чуйка. — Возьмешь двѣ бутылки да выпьешь изъ одной и изъ другой.
— Выпью, да не на твои! — огрызается голосъ.
Начинается ссора, но артистъ съ бутылками уходитъ за дверь. Толпа приходитъ въ движеніе и разъединяетъ спорящихъ. Мальчишки опять съ гиканьемъ бросаются къ открытой сценѣ, гдѣ представленіе должно возобновиться, но значительная часть зрителей уходитъ черезъ Кадетскій мостъ на другой островъ, гдѣ помѣстился звѣринецъ, увѣшанный раскрашенными картинами охотъ и сценъ дрессировки. Предъ звѣринцемъ давка. Партія колтовскихъ ребятъ затѣяла драку, и на землѣ уже валяются лохмотья разорванной одежды. Слѣва и справа раздаются свистки, очень похожіе на тѣ, которые недавно звучали на эстрадѣ. Нѣсколько лицъ разбито въ кровь, одного уже уводятъ въ участокъ, но драка продолжается. Женщины визжатъ и разбѣгаются въ стороны.