– Ни цента, – искренне признался Том. – Мне не приходилось читать ни в одном романе, чтобы благородные странники возили с собой деньги. Да и как вас может интересовать этот презренный металл?
– Этот металл хорошо презирать, когда его у вас много, – парировал Глен Хартон. – В романах не пишут о деньгах, потому что это само собой разумеется. Мне из достоверных источников известно, что карманы благородных странников должны быть набиты долларами. Впредь не рекомендую вам пускаться в путь без денег. Поверьте, они не помешают в странствиях.
– Клянусь, что в точности последую вашему совету, – пообещал Том и вышел на крыльцо гостиницы.
Хозяин решил не затевать скандала с нищим постояльцем, так как надеялся, что у товарища Тома деньги точно найдутся. Широко зевнув, он отправился спать.
Ярко светившая луна медленно катилась по темно синему небу. Том долго и задумчиво рассматривал луну, пока ему не стало холодно. Чтобы согреться, он начал расхаживать вокруг гостиницы. Почувствовал усталость, присел на колодец, из которого поили скот, и задремал.
Все обошлось бы спокойно и мирно, если б, на беду, одному из погонщиков, ночевавших в гостинице, не вздумалось напоить своих лошадей. Сонно потягиваясь, тот вышел на задний двор гостиницы и, ничего не подозревая, направился к колодцу.
Услышав шаги и заметив черную фигуру, двигавшуюся прямо к нему, Том встрепенулся. Ему подумалось, что это крадется убийца, чтобы разделаться с благородным путником. Притаившись, Том внутренне напрягся, приготовившись к сопротивлению.
Погонщик же спросонья не замечал Тома. Поэтому он не успел даже испытать удивления, когда тот внезапно вынырнул перед ним из тьмы и нанес сокрушительный удар в челюсть. Погонщик без чувств растянулся на земле, а Том снова принялся» расхаживать вокруг колодца, словно ничего особенного не произошло.
Душа Тома ликовала. Он совершил первый подвиг в защиту справедливости, сокрушив закоренелого, по его мнению, злодея! Вдруг до его слуха донесся звук хрустящего песка под сапогами – кто-то еще приближался к колодцу. Том нырнул в спасительную тень, падавшую от крыши конюшни.
На задний двор гостиницы вышел второй погонщик скота, который хотел помочь своему товарищу.
– Эй, Джонни, где ты? – тихо позвал он. – Ты уже управился со скотиной?
«Скотина – это я, – подумал Том. – Так они прозвали меня между собой. Этот второй злодей хочет удостовериться, убил ли меня тот первый негодяй? Что ж, его ждет глубокое разочарование...»
И, полный мстительного торжества, Том шагнул навстречу второму погонщику скота.
– Это ты, Джонни? – спросил тот, заметив черную фигуру, двигавшуюся от конюшни.
– Это я! – раздался громовой голос Тома.
Том нанес второму погонщику такой же сильный удар, как и несколькими минутами раньше его приятелю. Но, в отличие от своего приятеля Джонни, этот погонщик оказался более прытким. Он увернулся от кулака Тома и с криком кинулся к гостинице.
– Помогите! Убивают! – разлетелся по сонному поселку его крик.
Спустя несколько минут в окнах гостиницы зажегся свет, раздался топот ног по коридору и лестнице.
Том продолжал невозмутимо шагать по двору, словно этот шум его не касался. Подняв глаза к небу, он обратился к луне:
– О ночное солнце, твоя царственная красота сегодня служит оплотом моей души и моего сердца! Наступил час, когда твое величие должно обратить свой взор на меня, благородного странника, который собирается вступить в великую битву.
Словно в подтверждение этих слов, у самого уха Тома просвистел камень, запущенный вторым погонщиком. Тот не решался подступиться к Тому поближе и ограничивался метанием камней из-за угла. В это время очнулся погонщик Джонни. Отбежав на безопасное расстояние, он тоже запустил в Тома поднятый с земли булыжник.
Но сердце Тома было преисполнено такой отваги, что, напади на него хоть все погонщики мира, он и тогда не отступил бы. Выбежавшие во двор полуодетые постояльцы подняли отчаянный шум, ругаясь на чем свет стоит. Кто-то клялся следующей же ночью сжечь поселок за то, что ему не дают выспаться. Кто-то требовал вздернуть на виселицу нарушителя ночной тишины. Кто-то призывал срочно позвать в поселок Майкла Койота, который, мол, наверняка быстро наведет порядок.
Погонщики орали и бранились, а перепуганный хозяин умолял их выражаться повежливее. Твердо стоя под градом камней, сыпавшихся на него с двух сторон, Том прикрывал голову лапами и кричал во весь голос:
– Подлые и низкие дворняги! Я вас презираю! Я презираю даже мое презрение к вам, мерзким тварям! Швыряйте камни! Я их вам потом в глотку затолкаю вместо завтрака! Подходите! Подступайте! Нападайте! Вы получите сейчас награду за вашу наглость и безумие!
В этих восклицаниях Т ома звучало столько ярости, что всех присутствующих охватил страх.
Джерри проснулся позже всех. По крикам во дворе он догадался, что его друг ввязался в передрягу. Он выбежал во двор как раз в ту минуту, когда воцарилось напряженное молчание, грозившее вот- вот перерасти в нечто иное.
Джерри извлек из кобуры револьвер, прокрутил барабан и демонстративно щелкнул курком.
– Джентльмены, полагаю, не ошибусь, если скажу, что все мы очень устали...
Угрюмое молчание постояльцев, которые выбежали на улицу безоружными и теперь сожалели об этом, подтверждало, что он недалек от истины.
– Поэтому, джентльмены, – продолжал Джерри с наглой уверенностью, которую придавал ему пистолет, – думаю, что для всех будет лучше, если мы вернемся в свои постели. А все происшедшее давайте считать дурным сном... Идем, Томми.
– Благодарю за заступничество, Джерри, но я в нем не нуждаюсь, – великодушно отказался от дружеской поддержки Том. – Я здесь не для того, чтобы дышать свежим воздухом.
– А для чего же? – удивился Джерри.
– Я готовлюсь к посвящению в благородные странники.
– И когда это посвящение состоится?
– Только тогда, когда его соблаговолит осуществить глубокоуважаемый хозяин этого чудного замка.
Взоры присутствующих обратились на Глена Хартона. А тот едва не хлопнул себя по лбу от досады. Он-то совсем позабыл о сумасбродной просьбе Тома!
– Джентльмены, не волнуйтесь, с этой ситуацией сейчас будет покончено, – обратился хозяин к постояльцам.
Подойдя к Тому, Хартон потребовал:
– Преклони колено, мой высокочтимый друг. Ты достаточно бодрствовал в эту ночь. Пора приступить к совершению обряда посвящения.
Том мгновенно опустился на одно колено и благоговейно склонил голову перед хозяином. На несколько секунд Хартон растерялся, не имея ни малейшего представления о том, как ему следует посвящать в благородные странники этого психопата. Он не придумал ничего лучшего, как рявкнуть:
– Отныне и вовеки веков! Присутствующий здесь Том посвящается в защитники справедливости на всей земле. Отныне ты можешь по праву носить прозвище Том Благородный Странник. Все прочие благородные странники, скитающиеся по земле, обязаны будут оказывать тебе поддержку, выручать из беды и признавать тебя собратом по духовному родству. Соответственно, и ты обязан будешь поддерживать их, выручать из беды и считать духовными братьями.
Постояльцы, слышавшие эти слова, произнесенные подчеркнуто торжественным тоном, необычайно развеселились. Послышалось хмыканье и с трудом сдерживаемый смех. Испугавшись, что обряд посвящения в любую минуту может быть испорчен, хозяин поспешил завершить его.
– И пусть судьба будет к тебе благосклонна, Том Благородный Странник, – возгласил Глен Хартон. – Пусть счастье не отвернется от тебя во. всех твоих начинаниях. И да сопутствует тебе удача в борьбе за справедливость! А вот тебе мое дружеское благословение.
И с этими словами хозяин гостиницы закатил Тому здоровенную оплеуху, на которую новоиспеченный благородный странник ничуть не обиделся.
Раздался громовой взрыв хохота. Даже погонщики скота, еще недавно пылавшие ненавистью к Тому, теперь от смеха держались за бока. Когда Том поднялся с колен, все присутствующие зааплодировали ему, как аплодируют в цирке самому смешному клоуну. А Том посчитал, что толпа приветствует его, как нового поборника справедливости. Такое признание будущих заслуг чрезвычайно польстило его самолюбию, но он не подал виду.
В учтивых выражениях поблагодарив хозяина за оказанную услугу, Том снисходительно кивнул постояльцам и направился в гостиницу. За ним поспешил Джерри, сгоравший от стыда за своего друга. Погонщики скота не преследовали их, посчитав себя вполне удовлетворенными после увиденного.
Вернувшись в номер, Том растянулся на кровати и удовлетворенно промурлыкал:
– Теперь можно и соснуть часок.
– Томми, тебе не кажется, что ты только что выглядел круглым идиотом? – спросил Джерри, закрывая дверь номера на щеколду.
– О чем ты? – искренне удивился Том.
– Да об этом дурацком обряде посвящения...
– Не смей называть обряд посвящения дурацким, не то мне придется вызвать тебя па благородный поединок, – пригрозил Том. – Сбылась, наконец, моя давняя мечта. Я стал полноправным носителем добра и справедливости. И мысли мои обращены не в прошлое. Я весь в грядущем. Я мечтаю о том, чтобы поскорее мне предоставился случай исполнить долг настоящего янки. Я жду не дождусь возможности пожать плоды моего благородного решения.
По тому, как отвечал Том, Джерри, будучи неглупым малым, понял, что переубедить его невозможно. Оставалось только не обращать внимания на чудачества Тома и принимать его таким, каков он есть.
Было слышно, как по коридору шагают постояльцы, возвращаясь в свои номера. Они оживленно обсуждали происшедшее.
Глен Хартон, проходя мимо комнаты, в которой спали Том и Джерри, тяжело вздохнул и, не удержавшись, пробурчал:
– Надеюсь, эти типы больше не доставят никаких хлопот моему заведению...
«В этом он, пожалуй, ошибается, – подумал Джерри, прислушиваясь к удаляющимся шагам. – Том не из тех котов, с которыми приходится скучать. Чует мое сердце: нам предстоит пережить еще немало на этом постоялом дворе».