— Значит, Мотя?
— Прикинь, если не его работа, с чего б ему дергаться?
Боксер повернулся, пошел к машине, бросил через плечо:
— С ментами осторожней, Мотя их с потрохами купил.
— Ну, что? — спросил Павел уже в квартире.
— Черт их разберет. Посмотрим. Шевелиться мы их заставили, а там…
— Как Боксер?
— Поди разбери. Может, хочет с Мотей разделаться, а может, и правду сказал.
— Вот что. Пошарьте в квартире как следует. А я позвоню Бате, придется помощи просить, менты у нас под ногами путаться не должны, в этом Боксер прав.
Павел засел за телефон и полчаса беседовал с человеком, которого назвал Батя, если учесть, что он сирота, оставалось только гадать, кто это. Остальные принялись громить мою квартиру. Надолго меня не хватило, и я полезла к Павлу:
— Можно узнать, что ищем?
— Что-нибудь интересное. Кольцо с бриллиантом, к примеру.
— А, это ими торгуют в нашем гастрономе?
— У тебя еще одна задница про запас?
Я опечалилась.
— Мне что, ищите.
Устроившись в кресле, я попробовала читать. С кресла меня согнали, я пересела на диван, согнали с дивана. В этот момент Мишка добрался до шкафа, распахнул дверцы, присвистнул и полез ко мне.
— Это что?
— На кольцо с бриллиантом похоже? — не удержавшись, съязвила я.
— Деловая, да?
Без конца бояться мне уже надоело, и я упрямо повторила:
— Если похоже на бриллианты, буду отвечать, нет — пошел к черту.
— Павел, ты слышишь, как она запела?
Павел в прениях участвовать не пожелал, отмахнулся. По сторонам пялился, увидел фотографию сына в рамке на тумбочке, повертел, спросил:
— Кто?
— Сын.
— Не похож на мента.
— Кто сказал, что это плохо?
— Что-то ты и вправду разговорилась.
— Это моя квартира, и вы у меня в гостях, хотя я вас и не приглашала.
— Как пацана зовут?
— Роланд, — неохотно ответила я.
— Это что за имя такое?
— Нормальное. Латышское имя.
— Ах, ну да, у тебя фамилия чудная. Где пацан?
Я насторожилась.
— У бабушки. Сейчас каникулы.
— Ясно. И где бабушка?
— Бабушка в Латвии. За границей то есть.
— Не дергайся, сын твой мне без надобности. А то бы и заграница не помогла.
— Умеют некоторые успокоить… Можно мне на кухню, чаю выпить?
— Чего спрашиваешь? Квартира твоя, а мы в гостях, — усмехнулся Павел.
Я вышла на кухню, поставила на плиту чайник и стала готовить темы к новому учебному году. Как всегда, работа отвлекла от лишних мыслей, тут, кстати, и обыск закончился. Ничего интересного, разумеется, не нашли.
— Что ж, пора на ночлег устраиваться, — сказал Павел и зевнул.
Я насторожилась. Так как милиции не наблюдалось, я вспомнила, что спасение утопающих является делом самих утопающих, и вежливо предложила:
— Я могу проводить вас до гостиницы. У нас их девять. Четыре из них очень приличные.
Павел хмыкнул и сказал:
— Гиви, сунь ее в ванную.
В ванной форточки нет. Кому знать, как не мне?
— Послушайте, — заторопилась я. — Раз у вас проблемы и гостиница отпадает, ночуйте, хотя я, конечно, против того, чтобы превращать свою квартиру в дом колхозника. Но так как мое мнение вас не интересует, я постелю вам здесь, а сама лягу в спальне, — последние слова я договаривала на подходе к ванной.
Гиви распахнул дверь, толкнул меня легонько в спину и дверь закрыл, а я озадаченно замерла в темноте, но не надолго.
— Эй, — крикнула я, — свет включите.
— Спят без света, — гаркнул Гиви.
— Но я ведь еще не сплю, — я обратилась к нему с разъяснительной речью и дверь немного попинала.
Гиви ее все-таки открыл, свет включил, посмотрел на меня укоризненно и поинтересовался:
— Тебе чего неймется? Хочешь, чтоб связали и рот заклеили?
— Нет, — энергично потрясла я головой, — можно мне взять два одеяла и подушку? Я, конечно, понимаю, что забота обо мне не является вашей основной обязанностью, но что я вам плохого сделала, чтоб надо мною издеваться?
— Ты думаешь, я что-нибудь понял? — усмехнулся Гиви.
— А читать Вы умеете? Я могла бы изложить свою просьбу на бумаге.
— Моя бабушка, когда таких, как ты, видела, головой качала и приговаривала: «Ой, не жилец». Иди, бери одеяла.
Я собрала пожитки по-солдатски быстро: два одеяла, подушку, махровый халат, книгу. Не хватало только термоса с чаем, о чем я скромно намекнула Гиви. Он не стал прикидываться глухонемым, терпеливо ждал, когда я закончу возню на кухне, а потом препроводил в ванную. Свет не выключил.
Я постояла под душем, выпила чая, ожидая, когда ванна подсохнет, потом застелила ее одеялами и улеглась с книгой в руке. Из любой ситуации надо уметь выжать максимум удовольствия. Через полчаса я вывернула лампочку, проверила запор со своей стороны и легла спать. Спасать меня не торопились. Не очень удачный день.
Утром меня ожидал сюрприз. Ввернув лампочку, я отперла дверь со своей стороны и так, ни на что не надеясь, ее толкнула. Дверь открылась. В квартире тишина. Мечтать, что они уехали, даже не хотелось. Я заглянула в приоткрытую дверь: все четверо спали подозрительно сладко. Надо же, надумали. С моей точки зрения, глупее глупого, хотя, может, я чего не понимаю? Я попыталась понять, кто в моей квартире идиот, и насчитала сразу четверых. Я топала, как слон, шумно включала воду и даже спела песню из репертуара Элтона Джонса, из комнат никто не появился. Что хотите, а люди так не спят. Если кто-то любит развлекаться подобным образом, так ради Бога. Я взяла сумку и пошла на рынок, громко сообщив об этом у двери.
На рынке было привычно шумно, суетливо, и ничто не напоминало о бандитах в моей квартире. Один из них, надо полагать, бредет за мной. Мне что, не жалко. Однако было любопытно, и я пробовала отгадать, кто? Витек или Мишка? Павлу не по рангу, а Гиви чересчур заметный. Я пыталась засечь наблюдателя, но моих шпионских качеств оказалось для этого недостаточно. Не впадая в печаль, я купила вырезки, лука репчатого, баклажан, яблок, три банана и всякой всячины по мелочи. Сумка отяжелела, и я покинула рынок. По пути зашла в книжный магазин, он как раз открылся. Я вошла, поздоровалась (меня здесь хорошо знали) и отправилась в отдел учебной литературы. Взяла первую книгу слева на верхней полке, полистала, потом просмотрела еще две, за последнюю заплатила и, простившись, покинула магазин. Наблюдателя я так и не заметила.
Сюрпризы не кончились: квартира была пуста. Не зная, как к этому отнестись, я стала выкладывать покупки. Тут входная дверь открылась, и появился Гиви.
«Молоко», — подумала я, немного досадуя, что не отгадала, и потому поинтересовалась:
— У вас уже есть и ключи от квартиры?
— Неудобно лишний раз беспокоить хозяйку, — в тон мне ответил Гиви.
Я мысленно послала его к черту, подвязала фартук и приступила к приготовлению любимого блюда. Я называю его луковый суп. Берется много мяса, много репчатого лука, режется на кусочки, добавляется приправа, немного воды, да, соль, конечно, и все это тушится на медленном огне.
Я включила магнитофон, и мы со Стингом неплохо спели дуэтом, тут в кухне появился Гиви. Я старалась не обращать на него внимания, и это удалось. Хватило его не надолго.
— Лук надо резать кольцами.
Я проигнорировала неуместное замечание, дала возможность Стингу петь громче, ну, и сама увеличила звук. Гиви подошел к столу, придирчиво покопался в траве и сказал, морщась:
— Не то. Кинза есть?
— Она вонючая, — ответила я.
— Что ты понимаешь?
Я закончила куплет.
— Не разрезай луковицу пополам, режь целиковую.
— Послушай, — все-таки разозлилась я. — Это моя кухня, мое мясо и мой лук. Еще что-нибудь?
— Женщина, — с кавказским акцентом сказал Гиви, хотя до сей поры говорил нормально. — Что ты можешь понимать в таком деле?
Лучше всего было бы огреть его сковородой, но не разумно. Я трижды глубоко вздохнула, положила нож на разделочную доску и с улыбкой предложила:
— Прошу.
Он не только взялся за работу. Он блестяще ее выполнил, умудрившись при этом прочитать три лекции: как выбрать мясо, как приготовить его (конечно, по-настоящему я этого никогда не сумею), плюс краткий обзор пряных трав с их специфическими свойствами в разделе «Кулинарии». Кстати, очень поучительно. Я злилась минут пятнадцать и все-таки стала помогать, заглянула под крышку, принюхалась и сказала:
— Божественно.
— Надо белое сухое вино, — поучал Гиви. — Только в вашем городишке его вряд ли сыщешь.
— Почему это? — обиделась я за родной город.
— Женщина, мясо — это наука, а вино, вино — искусство!
— У нас специализированный магазин есть. Только грузинские вина.
— Далеко?
— На машине минут пятнадцать.
Входная дверь опять открылась, и в кухне возникли Витек и Павел.
— Павел, — сказал Гиви, — хочу за вином съездить.
Тот кивнул, и мы отправились в магазин. Там Гиви бродил минут двадцать, не меньше, и выбрал что-то совершенно невзрачное на вид. Услышав цену, я притихла.
К моменту нашего возвращения и Мишка объявился. Мы сели за стол.
— А что это ты не сбежала? — ехидно спросил Павел.
— Куда это мне бежать из своей квартиры? А вещи? Может, для вас пустяки, а для меня они денег стоят. Опять же, направь я свои стопы к районному отделению, Гиви, чего доброго, мог разнервничаться и сделать что-то такое, против чего я стала бы возражать. Или я все путаю, и вы меня отпустили?
— Отпустили, — хохотнул Павел.
— Тогда, может, в гостиницу съедете?
— Чего ж тебе дома не живется, барахло целей будет.
— Так я не про себя.
— Я тебе, умница, уже говорил и еще раз повторю, последний: рядом побудешь, пока я во всем не разберусь.
Я закусила губу, стараясь придать себе задумчивый вид, посидела так минут пять, а потом сказала:
— Так вы меня нарочно отпустили, чтобы проследить, что я делать буду?