Что касается проекта защиты от высокой воды, автор этих строк — среди тех, кто выражает сомнения в правильности основных проектных решений. Главным образом это относится к решению о глухих дамбах. В Голландии их исключили из защитной системы, создав «гребенку» затворов. В Ленинграде сооружение дамбы усугубило проблему загрязнения залива. Не грозит ли это и венецианской лагуне, если и без дамб в проливах она с трудом очистилась от эпидемии водорослей?
Не хочется словами о дурнопахнущих водорослях завершать главу о прекрасной Венеции. Лучше еще раз напомнить, о защите какой общечеловеческой ценности идет речь. Венеция — эталон, имя нарицательное для многих городов и селений в разных странах. У нас несколько Венеции: северная — Ленинград, русская — Вышний Волочек. Красота спасет мир — но для этого сначала мир должен спасти красоту.
В заключение главы о Венеции — два стихотворных пророчества. Так хочется, чтобы оправдалось не первое, а второе:
Прощаясь с Венецией
Венеция уходит в глубину,
Венеция скрывается из виду,
Перечеркнув старинную вину
И позабыв последнюю обиду.
Венеция уходит навсегда.
Уходят тротуары и подмостки.
И куполом смыкается вода
Над рыжим завихрением прически.
Венеция уходит. На канал
От железнодорожного вокзала
Оплакивать последний карнавал
Последняя гондола опоздала.
Парада нет, и пушки не палят.
Обманутая временем жестоко,
Венеция уходит в Китеж-град,
Как женщина, легко и одиноко.
Венеция
Проплывала плавно гондола,
и звучало без конца
эхо мраморного голоса
овдовевшего дворца:
«Слишком поздно мир спохватится.
Все дворцы ждет смертный час.
Солнце вечности закатится,
и поглотит море нас!»
Стой, Венеция, не сетуй!
Свет искусства — вечный свет.
Чтобы утопить бессмертное,
в целом мире моря нет!
НИЖЕ УРОВНЯ МОРЯ
«В течение всего лета Солнце скрывалось за тучами, как будто больше не хотело смотреть на Землю. На Земле царила вечная тишина, и влажный туман словно мокрый парус нависал над жилищами и полями… Тогда-то и началось землетрясение, как будто предвещавшее конец света… Реки изменили свое русло, а в их устье образовались новые острова из песка и наносов. Это продолжалось 3 года, а затем воцарилось спокойствие, и вновь появились леса. Многие страны исчезли под водой, в ряде мест появились новые материки». Так рассказывается в книге фризов «Ура Линда Бук» об одной из страшных катастроф, происшедших в раннесредневековое время на берегах Северо-западной Европы.
Память о древнем племени фризов (кстати, 400 тыс. их потомков живут и сегодня) отразилась в названиях нидерландской провинции Фрисландия и цепочки восточных и западных Фризских островов, ровной линией тянущихся почти параллельно берегу Северного моря. Эти острова тоже память, память о том, что граница суши еще в I тысячелетии н.э. проходила намного севернее.
Вряд ли на нашей планете есть еще район, где за относительно короткий срок истории человечества произошли бы столь крутые повороты в судьбе земли и моря. До сих пор мы говорили о колебаниях земной поверхности в пределах отдельных затонувших или тонущих городов. Здесь же, в северной части Европы, изменения охватили территории сразу нескольких стран от Англии до Финляндии.
Во времена первых египетских фараонов и шумеров еще не существовало Британских островов, не было проливов Па-де-Кале и Ла-Манш, да и вся Северная Европа имела вид, отличный от современного. Только в III тысячелетии до н.э. окончательно отделились от материка острова Британии. Северное море затопило низменные районы Северо-западной Европы.
Но суша не сдавалась. Наносы многочисленных рек и морские отложения создали Нидерланды, почти вся территория которых к I в. н.э. (т.е. ко времени, например, расцвета Боспорского царства) представляла собой огромную болотистую низину с большой морской лагуной в северо-западной части.
Конечно, в одиночку с морской стихией реки справиться не могли. Им помогло счастливое сочетание господствующих направлений ветров и чередующихся в течение суток двух приливов и двух отливов. Они-то и создали удивительное сооружение североевропейской природы — дюны. Нанесенные ветром песчаные холмы высотой 10–30 м (до 60 м) и шириной до нескольких километров образовали защитную дамбу, отгораживающую Нидерланды от моря и предохраняющую страну от затопления.
Геоморфологи различают два типа дюн. Одни из них, так называемые старые дюны, образовались в доисторическое время на западе Нидерландов из песчаных валов, параллельно нынешней линии побережья. Новые дюны (более высокие) были созданы природой в IX–XI вв. Одни из них возвышаются на старых дюнах, другие расположены западнее.
За старыми дюнами в пределах бывшей лагуны в свое время образовались специфические типы грунта. Во-первых, это морские глины, нанесенные морской водой, проникавшей через открытое пространство между дюнами. Во-вторых, это торфяные пласты, сформировавшиеся по мере обмеления лагуны.
Так, в конце I тысячелетия н.э., когда уже многие древние античные города Средиземноморья были поглощены морем, на южном берегу Северного моря возникла новая территория суши, которая стала быстро заселяться и осваиваться.
В VII–X вв. море начало брать реванш. В начале II тысячелетия его наступление приняло гигантские размеры и катастрофический характер, о чем сообщают предания тогдашних жителей Нидерландов.
В День всех святых 1170 г. морской прилив оторвал от суши нынешние Фризские острова. К 1290 г. вода достигла лежащего далеко на континенте оз. Флево и, затопив земли, где проживало около 50 тыс. человек (согласно преданию столько и погибло), образовало новый залив Северного моря — Зейдер-зе.
Наступление моря продолжалось и в XIII–XIV вв. В результате наводнений 1218, 1287 и 1377 гг. на северном побережье возник еще один новый залив Долларт и почти одновременно залив Лауверс-зе. Средневековая хроника XV в. продолжает сообщать о новых набегах моря. В День Святой Елизаветы 1421 г. оно поглотило 65 деревень. Голландским рыбакам долго чудилось, что они слышат звон колоколов затонувших церквей.
К концу средних веков юго-западная часть страны снова превратилась в морскую лагуну, среди которой возвышались отдельные острова. Так они и были названы — Зеландия, что значит «морская земля».
В непрерывной борьбе моря и суши сложились нынешние Нидерланды («низменные земли»), 27% территории которых находится, фигурально выражаясь, под водой, т.е. ниже уровня моря. Кстати, на этой части страны проживает 60% всего ее населения. Самая низкая точка (— 6,7 м) находится на севере Роттердама. Остальная территория Нидерландов тоже не очень высока: более половины ее расположено не выше 1 м над уровнем моря, так что ее может затопить даже самый небольшой нагон воды.
Море не только постоянно держит Нидерланды под угрозой наводнений, оно и само своими заливами глубоко врезается в сушу. Общая протяженность береговой линии страны достигает 1075 км, это более чем в 3 раза превышает длину нидерландской территории по прямой линии от самой юго-западной точки до самой северо-восточной и в 8 раз — ее ширину.
Правда, кроме низменных существуют и возвышенные Нидерланды. Это юго-восточная и восточная часть страны, где есть даже свои «горы». Самая высокая точка 321 м над уровнем моря находится на крайнем юго-востоке. В средней части Нидерландов, в провинциях Утрехт, Оверэйссел и Хордерланд с севера на юг проходят небольшие холмы, называемые Стевваллен. Голландцы настолько их ценят, что не заселяют и не застраивают, а используют как зону отдыха. Всей территории с высотами более 50 м в Нидерландах всего 2% общей площади страны.
«Deus mare, Batavus litora fecit», — «бог создал море, а голландцы — берега», так гласит старая нидерландская поговорка. Еще в глубокой древности жители побережья поняли: для того чтобы выжить, надо бороться с морем. Ведь природа не закончила свое начинание. Дюны не всюду тянулись вдоль берега, они лишь частично защищали сушу от затопления, в них зияли прораны, через которые море постоянно врывалось в низменные Нидерланды.
Первое, что начали делать еще древние фризы, это строить дамбы в промежутках между дюнами. «Вокруг Фрисландии, — написано в законодательном акте XIII в., — повсюду, где волнуется соленое море, плотины, одна в точности подобная другой… Мы, фризы, защитим эту землю тройным оружием: лопатой, заступом и тачкой». А в «Сакеоновом зерцале», составленном в 1230 г., говорилось прямо: кто не хочет строить плотину, тому нет места за плотиной. На средневековом гербе Зеландии даже появилось изображение льва, борющегося с волнами.
Дамбы строились просто. Тачками привозился глинистый грунт, укладывался между дюнами и тщательно утрамбовывался. Наружный откос плотины укреплялся каменной наброской или каменной кладкой. Для берегоукрепления применялись и просто мешки с песком. Часто берег защищался с помощью травяного покрова, кустарников и деревьев, которые сохранились и до наших времен. Ширина дамб в ряде мест доходила до 100 м, а высота до 15 м (средняя высота дамб 7 м). Наиболее интенсивное плотиностроение захватило северо-западные и северные берега, которые защищались почти сплошным поясом земляных дамб, смыкающихся с дюнами.
Голландские гидротехники уже в XIII в. не только оборонялись от моря дамбами, но и наступали на него, осушали отгороженные ими земли. Так, впервые в истории появилось понятие польдера — участка земли, отгороженного дамбами и осушенного с помощью откачки воды и ее сброса в море (рис. 84).