Харка злился на Тачунку Витко и восхищался им. Он остался в палатке, чтобы как следует обдумать случившееся. Ни с кем, кроме отца, ему не хотелось говорить об этом. Но отец с вождем сиксиков были далеко.
Пока мальчик сидел в одиночестве, Горящая Вода, Матотаупа и Мудрый Змей приблизились к холму, на котором стоял человек, размахивающий шкурой белого волка. Они узнали этого человека. Это был Тачунка Витко. Как только сиксики приблизились, из-за холма к нему подошли еще два воина.
Медленно поднялись на холм Горящая Вода, Матотаупа и Мудрый Змей. Они остановились против дакота.
Мужчины смотрели друг на друга без злобы, без насмешки, сдержанно, как этого требовало их собственное достоинство и чувство уважения к отважным врагам. Дакота, однако, не обращали внимания на Матотаупу, как будто его здесь и не было.
Тачунке Витко, подавшему сигнал для встречи, принадлежало первое слово. Чтобы ускорить переговоры, вперед вышел воин, владеющий языком сиксиков.
– Воины сиксики взяли меня в плен, – начал Тачунка
Витко, а его соплеменник переводил. – Они обращались со мной, как и подобает обращаться с воинами. Сиксики знают, что вождь дакота не думал о своей жизни. Я вернул дочь моего племени в наши палатки, а вождь Горящая
Вода, дав мне таинственное железо, помог мне стать свободным Я вернулся к своему племени, и я готов вернуть племени сиксиков трех воинов, ставших нашими пленниками. Они не были трусами, но слишком далеко вырвались вперед и были тяжело ранены в борьбе с нами. Один из них умер. Мы вернем вам двух воинов живых и одного мертвого, если вы будете думать, как думаем мы. Готовы ли вы выкурить с нами трубку мира? Для воинов, которые узнали друг друга как смелых и отважных, не позор, а честь закопать военный томагавк. Я сказал, хау.
После этих слов воцарилось молчание. Это было молчание раздумья.
Наконец Горящая Вода заговорил:
– Тачунка Витко, где находятся три наших воина, о которых ты говоришь?
– Ты можешь увидеть их и говорить с ними.
Один мертвый и два раненых воина лежали на другом склоне холма. Горящая Вода с Тачункой Витко подошли к ним. Двух воинов, если не терять времени, можно было еще спасти.
Вождь сиксиков переговорил с ними и вместе с Тачункой Витко вернулся на вершину холма.
– А таинственное железо? – спросил Горящая Вода.
Вождь дакотов улыбнулся.
– Таинственное железо – нет. Это я оставлю себе.
Каждый из сопровождавших вождя сиксиков прикинул: четверо дакота убито. Двое – их вождем, двое – Матотаупой, один воин сиксиков убит в сражении, один умер в плену. Если теперь вернутся живыми два воина, то их людские потери будут в два раза меньше, чем у дакота, правда, они потеряют ружье их гостя – Харки.
Горящая Вода обменялся взглядом с Мудрым Змеем и решил:
– Твои слова были словами справедливого человека, Тачунка Витко. Я сообщу собранию совета, что мы закопали томагавк и выкурили с тобой трубку мира.
– Я согласен, – ответил вождь дакота, – но, чтобы между нами все было ясно, я должен тебе сказать, что мы заключаем мир с сиксиками, но не с предателем, изгнанным из палаток дакота. Каждый из воинов сиксиков может войти в наши палатки, в наши леса, в наши прерии, если у него добрые намерения и он не будет без нужды выбивать нашу дичь. Но если в местах нашей охоты появится Матотаупа, он будет убит.
Матотаупа все слышал, и, когда было произнесено слово «предатель», лицо его побледнело.
Горящая Вода нахмурил лоб. Губы его сжались.
– Ты говоришь о госте наших палаток, – сказал он твердо. – Не забывай этого. Ты говоришь о смелом воине, который пришел к нам со своим сыном. Пока Матотаупа и его сын Харка – Ночной Глаз, живут и охотятся у нас, каждая рука, поднятая на него, будет отведена нами, и каждое оскорбительное слово против нашего гостя будет словом, оскорбляющим нас, и мы будем мстить за него! Я
сказал.
– Пусть будет так, – подтвердил Тачунка Витко.
Вожди опустились на землю, чтобы выкурить трубку –
первый знак заключенного мира.
Матотаупа и Мудрый Змей принесли раненых и мертвого. Тяжелораненого они тотчас же взяли с собой в лагерь.
Когда Матотаупа передал раненого жрецу, он зашел к себе в палатку и встретил там Харку. Мальчик узнал от отца о событиях на холме, сообщил ему, что исчезли патроны и что Тачунка Витко оставил свой тотемный знак на полу палатки. В душе Матотаупы вспыхнула ярость, он едва сдерживал себя. А Харка был очень огорчен, что в результате переговоров он навсегда лишился прекрасного ружья. Через некоторое время он спросил отца:
– Почему Тачунка Витко стремится к миру, да еще возвращает нам двух воинов?
– Он узнал, как мы умеем сражаться. Нападение дакота на наши палатки было отражено.
– Почему же вы заставили меня отдать ружье?
– А зачем ты все время держал его перед глазами Тачунки Витко и в палатке, и у костра? Вот ему и пришло в голову, что он должен его иметь.
Харка опустил голову.
– Но два воина сильнее, чем ружье, – сказал мальчик себе в утешение. – И почему Тачунка Витко решил так, и его люди не возразили?
– Два воина, которых он нам вернул, тяжело ранены.
Они никогда не смогут бороться в полную силу. Тачунка
Витко хорошо подумал, прежде чем решить.
– Это так, отец.
Пока Матотаупа и несколько воинов, взяв коней и одеяло, ездили к холму за вторым раненым и за трупом убитого, Харка оставался один. Он направился к своему
Серому. В отсутствие отца этот конь был для Харки единственным близким существом. Харка сел около коня и по привычке стал грызть травинку. Потеря ружья очень его огорчила. К нему подошел сын вождя сиксиков. Мальчики не могли говорить друг с другом. Они молча просидели до вечера.
С наступлением сумерек вернулся Матотаупа и направился в свою палатку. Харка поднялся и тоже пошел туда. Вместе с ним вошел в палатку Матотаупы и второй мальчик. Женщина приготовила еду Матотаупе, потом мальчикам и себе.
Харка собственноручно подавал мясо своему гостю и угощал его, как вождь вождя. И после еды сын вождя сиксиков остался в палатке Матотаупы. Он сумел объяснить Харке жестами свое имя – Сильный Как Олень, потом произнес его на языке сиксиков. Харка был рад знакомству и тут же, взяв кусок кожи, попытался что-то изобразить на ней. Сильный Как Олень из рисунка понял, что Харка собирается на охоту за антилопами. И он с радостью воспринял это известие. Вот и наступило мгновение, когда
Харка не так уж переживал потерю ружья.
В эту ночь Сильный Как Олень остался в палатке Матотаупы. Харка чувствовал, что именно потеря им таинственного оружия разрушила последнюю преграду, разделяющую его и Сильного Как Олень. Потеря оружия возместилась приобретением друга. Лежа с открытыми глазами, Харка думал о предстоящей охоте на антилоп.
Мысли его неслись в будущее, и он мечтал о том, как станет воином и вождем, братом своего нового друга –
Сильного Как Олень.
– Отец, – сказал Харка тихо, заметив, что тот не спит, –
мы только гости в палатках сиксиков, когда же все-таки примут нас как воинов в племя?
– Когда ты, Харка – Твердый Как Камень, пройдешь испытание воина. И когда я отомщу тем, кто меня оскорбил и изгнал из племени. Тогда уж никто не назовет меня предателем.
– Но я стану воином только через несколько лет и зим, отец.
– Да, Харка. Но они пройдут быстро, потому что мы живем как братья свободных и смелых воинов.
– Это так. Но если…
– Говори, – сказал отец.
– Я думаю о Тачунке Витко.
– Что ты думаешь об этом человеке, о нашем враге, оскорбившем меня?
Харка молчал.
– Говори, Харка – Ночной Глаз, какие мысли у тебя в голове.
Вопрос был задан в дружеском тоне, который сложился у отца с сыном во время их скитаний в изгнании. Но прозвучала в голосе отца и ревность, не замеченная Харкой.
Это чувство в отношении к своему сыну проявилось у
Матотаупы впервые.
– Тачунка Витко освободил из рук врагов дочь племени дакота, и ее звали Уинона, как и мою дочь, а твою сестру.
Ты подумал об этом?
– Да, – спокойно сказал Харка, и сестра представилась ему такой, как в тот вечер, когда он уходил из палатки вслед за отцом. Теперь ей приходится жить среди людей, изгнавших отца, и Харка не в силах ее защитить…
– Харка – Убивший Волка, здесь, у сиксиков, и Уинона может жить с нами. Сейчас весна. Скоро настанет лето. Как ты думаешь, не проехать ли нам до Лошадиного ручья к моей дочери и твоей сестре, чтобы взять ее к нам. Похитил же Тачунка Витко девочку у сиксиков. Неужели наше мужество и наш ум меньше?
– Когда мы поедем, отец?
– Как только ты вместе с Сильным Как Олень поохотишься на антилоп, а я и Горящая Вода – на бизонов. Тогда мы хорошо обеспечим нашу палатку. Я сказал, хау.
Харка поудобнее улегся, глубоко вздохнул, закрыл глаза и заснул.
Матотаупа еще долго смотрел в темноту палатки. Он предотвратил внезапное нападение, он отличился в бою, и все-таки вожди и старейшины сиксиков не считают его своим. Матотаупа не мог забыть и того, что, когда Тачунка
Витко оскорбил его на холме, вождь черноногих оставил это без внимания. Это было очень больно. Желание мстить изгнавшим его из племени давно уже тлело в нем и теперь разгорелось как пламя. Он должен заставить замолчать всех, кто называл его предателем! Он должен смертью смыть оскорбления!
РЫСИ В НОЧИ
Харка – Убивший Волка и Сильный Как Олень наутро направились к палатке вождя.
– Отец, – начал Сильный Как Олень, – когда солнце взойдет еще раз, я и Харка – Убивший Волка, отправимся на охоту, и, если мы поедем туда, куда я задумал, то мы пробудем в походе четыре дня.
Вождь Горящая Вода рассмеялся.
– О, у тебя всегда большие думы, мой сын!
Сильный Как Олень покраснел. Он не понимал, шутит отец или серьезно относится к его словам.
– Отец, – сказал юноша, – мы хотим ехать туда, где заходит солнце. Там начинаются горы и леса. Мы найдем место, где зимой стояли наши палатки. Воздух там мягче, ветры в долинах не такие сильные, по берегам ручьев сочные травы. Теперь там должно быть много оленей, антилоп и даже медведей. В этих лесах мы уже семь раз пережили время снегов и льдов, и я знаю там каждое дерево, каждый источник. Вы, воины, будете охотиться в прериях на бизонов, а для нас – там самое лучшее место охоты.