_______________
* Полностью латинское изречение звучит так: Timeo Danaos et dona ferentes -- Боюсь данайцев, даже дары приносящих. _______________
Мы обменялись листками. Время шло.
Он приписал на моем листке снизу:
Чем больше я размышляю, тем больше нахожу дурацким твой пример, ибо, в конце концов...
Я приписал на его листке снизу:
Чем больше я размышляю, тем больше нахожу дурацким твой пример, ибо, в конце концов...
...После чего каждый из нас перевернул свой листок -- но на обороте его бумажки был еще текст:
-- Счастье в привычке. Быть радостным. Выбор меню на каждый день:
1. Суп (по совету мсье Гуйсмана).
2.Бифштекс (по совету мсье Барреса).
3. Овощи разные (по совету мсье Габриэля Трарье).
4. Бутылка воды "Эвиан" (по совету мсье Малларме).
5. Зеленый золотистый шартрез (по совету Оскара Уайльда).
На моем листочке можно было прочесть только мой поэтический образ о Ботаническом саде:
Титир улыбнулся.
Мартен спросил: "Кто это такой, Титир?"
Я ответил: "Это я".
-- Значит, ты иногда смеешься? -- сказал он.
-- Но, дорогой друг, дай-ка я тебе немного объясню (когда-нибудь это надо же сделать!..). Титир -- это я и не я; Титир, этот дурак, -- это я, это ты -- это все мы... И не ухмыляйся -- ты меня сердишь; я говорю "дурак" в смысле "немощный"; он не всегда помнит о своей нищете; именно это я только что тебе говорил. Каждому свойственно что-то забывать; но пойми же, что это всего лишь поэтический образ...
Александр читал листочки. Александр -- философ; что бы он ни говорил, я всегда настороже; и что бы он ни сказал, я никогда не отвечаю. Он улыбнулся и, повернувшись ко мне, начал:
-- Мне кажется, мсье, что то, что вы зовете свободным поступком, это, по-вашему, поступок, который не зависит ни от чего; следите за моей мыслью: отделимый -- отметьте мой прогресс: упразднимый -- и мое заключение: бессмысленный. А теперь все свяжите, мсье, и не уповайте на совпадение: прежде всего, вряд ли вы его достигнете -- и затем: чему это могло бы послужить?
Я, по привычке, ничего не сказал; когда вам отвечает философ, вы уже не понимаете, о чем вы его спросили. -- Внизу послышались шаги; это были Клеман, Проспер и Казимир. "Вы что, сделались стоиками? -- сказали они, увидев Александра и нас. -- Входите же, господа из Портики"*
_______________
* Школа стоицизма, которую римляне именовали также Портикой, была основана в Афинах около 300 г. до н. э. Зеноном из Китиона, преподававшим под крытой галереей -- портиком (по-греч. stoa). _______________
Их шутка показалась мне претенциозной, так что я посчитал за благо войти только после них.
В салоне Анжель уже было полно гостей; улыбаясь, она расхаживала среди них, предлагая кофе, бриоши. Заметив меня, она тотчас же подошла:
-- Ага! Вот и вы, -- сказала она тихо, -- я побаиваюсь, как бы гости не заскучали; вы нам почитаете стихи.
-- Но, -- ответил я, -- станет еще скучней, и потом, вы же знаете, что я их не знаю.
-- Да нет же, да нет же: у вас всегда что-нибудь написано...
Тут к нам подошел Гильдебран:
-- Ах! Рад вас видеть, мсье, -- сказал он, беря меня за руку. -- Я не имел счастья прочесть ваше последнее произведение, но мой друг Юбер отозвался о нем с наивысшею похвалой... И говорят, сегодня вечером вы окажете нам честь, почитав свои стихи...
Анжель исчезла.
Возник Ильдевер.
-- Итак, мсье, -- сказал он. -- вы пишете "Топи"?
-- Откуда вы знаете? -- вскричал я.
-- Но, -- ответил он (преувеличивая), -- кругом только об этом и говорят; похоже, что это совсем не похоже на вашу последнюю вещь -- которую я не имел чести прочесть, но о которой мне много говорил мой друг Юбер. Вы нам почитаете стихи, не так ли?
-- Только не о тине, -- глупо заметил Изидор, -- похоже, что ее слишком много в "Топях", если верить Юберу. А кстати, дорогой друг, "Топи" -это о чем?
Подошел Валантен, и, так как другие уже слушали меня, я сбился.
-- "Топи", -- начал я, -- это история нейтральной земли, которая принадлежит всем... лучше: история нормального человека, которым изначально бывает каждый; история третьего лица, о котором все говорят -- и который живет в каждом, но не умирает вместе с нами. У Вергилия его зовут Титир -- и специально оговаривается, что он лежит -- "Tityre recubans"*. -"Топи" -- это история лежащего человека.
_______________
* С этой "оговорки" и начинаются "Буколики" (Эклога 1): "Титир, ты, лежа в тени ширковетвистого дуба, Новый пастуший напев сочиняешь на тонкой свирели..." (пер. С. Шервинского). _______________
-- Надо же, -- сказал Патрас, -- а я думал, что это история болота.
-- Мсье, -- ответил я ему, -- мнения могут быть разными -- источник один. Но поймите, прошу вас, что единственный способ рассказать одну и ту же вещь каждому -- одну и ту же вещь, прошу вас обратить внимание, -- это изменить ее форму в соответствии с восприятием каждого нового слушателя. В данный момент, "Топи" -- это история салона Анжель.
-- Теперь-то я вижу, что вы еще не сделали окончательного выбора, -сказал Анатоль.
Приблизился Филоксен:
-- Мсье, -- сказал он, -- все ждут ваших стихов.
-- Тсс! Тише! -- сказала Анжель, -- он начинает читать.
Все умолкли.
-- Но, господа! -- крикнул я в раздражении. -- Уверяю вас, что у меня нет ничего стоящего. Но, чтобы не заставлять вас упрашивать меня, я вынужден вам прочесть небольшую вещь без...
-- Читайте! Читайте! -- заговорили кругом.
-- Ну если вы так настаиваете, господа...
Я вынул из кармана листок и безо всякой позы, вялым голосом прочел:
Прогулка
Мы прогулялись по ландам. Слушай нас, Боже, ладно? Мы заблудились в ландах, А тут и вечер упал, Мы решили присесть всей командой, До того каждый из нас устал.
...Все молчали; явно не понимали, что стихотворение окончено, и продолжали ждать.
-- Это все, -- сказал я.
И тогда в полной тишине послышался голос Анжель:
-- Ах! Очаровательно. Вам следует вставить это в "Топи". -- И так как кругом все по-прежнему молчали: -- Не правда ли, господа, что ему следует вставить это в "Топи"?
На несколько следующих мгновений поднялась легкая суматоха, так как одни спрашивали: "Топи? Топи? Что это такое?" -- а другие объясняли, что такое "Топи", -- но объясняли так, что уверенности это не прибавляло.
Я ничего не мог сказать, но в этот момент ученый-физиолог Каролус, одержимый манией докопаться до источника, с вопросительным выражением лица подошел ко мне.
-- "Топи"? -- тут же начал я. -- Мсье, это история животных, которые живут в сумрачных пещерах и теряют зрение из-за того, что не могут им пользоваться. А теперь оставьте меня, мне ужасно жарко.
Тогда Эварист, тонкий критик, заключил:
-- Боюсь, что это несколько специальный сюжет.
Мне пришлось возразить.
-- Но, мсье, особенных сюжетов не бывает. Et tibi magna satis*, писал Вергилий, и это точно передает мой сюжет -- о чем я сожалею. Искусство в том и состоит, чтобы изобразить частное с силой, достаточной, чтобы оно воспринималось как общее. В абстрактных терминах это очень трудно выразить, так как эти мысль уже сама по себе абстрактна; но вы наверняка поймете меня, представив себе, какой огромный пейзаж вмещается в замочной скважине, стоит только подойти к дверям достаточно близко. Тот, кто во всем этом увидел бы один лишь замок, увидит через его скважину целый мир, если сумеет наклониться. Достаточно иметь возможность для обобщения; а уж само обобщение -- это дело читателя, критика.
_______________
* И довольно с тебя величия (лат.) _______________
-- Мсье, -- ответил он, -- вы чрезмерно упрощаете свою задачу.
-- И, наоборот, облегчаю вашу, -- ответил я, задыхаясь. Он отошел. "Ах! -- подумал я. -- Теперь я надышусь!"
Как раз в это время Анжель взяла меня за рукав.
-- Идемте, -- сказала она мне, -- я вам кое-что покажу.
Она потянула меня к занавеске и незаметно отодвинула ее, так, чтобы я увидел в окне большое черное пятно, которое производило шум.
-- Чтобы вы не жаловались на жару, я установила вентилятор, -- сказала она.
-- Ах! Милая Анжель.
-- Но так как он очень шумит, -- продолжила она, -- пришлось его закрыть занавеской.
-- Ах, вот оно что! Но, милый друг, он же совсем маленький!
-- Продавец сказал мне, что это подходящий размер для литераторов. Побольше размером предназначается для собраний политических; но тогда бы мы вовсе не слышали друг друга.
В этот момент меня потянул за рукав Барнабе, моралист, и сказал:
-- Некоторые из ваших друзей достаточно рассказали мне о "Топях", чтобы я довольно ясно представил, что именно вы хотите написать; должен вас предупредить, что мне это представляется бесполезным и недопустимым. Вы хотите заставить людей действовать, потому что вы в ужасе от застоя, -заставить их действовать, не думая о том, что, чем чаще вы вмешиваетесь и опережаете их действия, тем менее эти действия зависят от них самих. Ваша ответственность в результате возрастает; но в такой же мере их ответственность падает. Между тем для каждого человека важна именно ответственность за действия -- и гораздо менее их внешнее проявление. Вы не научите желать: velle non discitur*; вы сохраните за собой лишь влияние; ну что же, неплохое начало, если напоследок вам удастся вызвать несколько бессмысленных действий!
_______________
* Нельзя научиться хотеть (лат.). _______________
Я ему сказал:
-- Вы считаете, мсье, что надо оставаться равнодушными друг к другу, ибо не видите смысла в заботе о людях.
-- По крайней мере это очень трудное дело, и роль всяких посредников вроде нас не в том, чтобы побуждать их к большим деяниям, а в том, чтобы будить все большую и большую ответственность за малые деяния.
-- Дабы нагнать на них страху за действия, не так ли? Вы не ответственность их стремитесь увеличить, а сомнения. Вы таким образом еще больше ограничиваете их свободу. Ответственный поступок есть поступок свободный; наши поступки эту свободу утратили; и речь для меня не о том, чтобы возродить поступки, а о свободе, без которой они невозможны...