Ростик Хвороста не знал.
— Пока?
— Ну, пока Антон не вернется. — Внезапно инженер улыбнулся в тридцать два зуба. — Знаешь, ночной телеграф, кострами то есть, сработал. Дневной пока не тянет, а ночной, через Чужой город, — пожалуйста.
«Ну хоть один счастливый человек нашелся», — подумал Ростик, отдал фляжку и пошел к «Калоше». Его видок в кальсонах и тельняшке смутил тех девчонок, которые из любопытства подошли ближе, но делать было нечего.
У лодки в самом деле возник довольно интересный обмен мнениями. Хотя и жаль, что он не услышал открывающее прения, как частенько бывало, мнение Пестеля. Протолкавшись через толпу, он разобрал лишь продолжение:
— Я думаю, товарищ капитан, что акулы пришли на запах крови. Трупов в лодке нет, значит, они оказались в воде, и в итоге…
— А почему они на Ростика не бросились? — спросил кто-то.
— Дуракам — счастье, — буркнул Ким, но так отчетливо, что слышно было, вероятно, у дварского берега.
— Я к тому и веду, их мог отогнать гравилет, — произнес Пестель.
— Не очень-то они пугались, когда я над самой водой висел.
— Ты устроил водяные вихри и водовороты. К вихрям они не привыкли.
Дондик тем временем осмотрел всю лодку. Его поведение выглядело довольно дельным, если понимать, что он пытался вот так сразу, с ходу определить все происшедшее и нарисовать общую картину событий. Подумал, кивнул Квадратному, стоявшему на коленях около трупа, который уже вытащили на камни набережной. Старшина заметил этот жест.
— Труп именно рассечен. И очень острым предметом. Сила удара такова, что… В общем, я видел такое только однажды. У нас на речке плотогоны уснули, врезались в камни на порогах, плот, увязанный стальным тросиком, лопнул. Один конец троса пришелся по… В общем, разрубил парня, как хлыст. Тут, пожалуй, еще чище.
— Понятно, — кивнул Дондик. — Кстати, то, что пропали все горошины, — это важно или не очень?
Один парень, длинный, ломкий, чем-то неуловимо напоминающий богомолов, какими они были в самом начале, покрутился на месте, словно пытался обернуться во все стороны разом.
— Какие горошины?
— Ну, те, что добытчики собирали, — пояснил ему Ким нехотя.
— Нет, не то, что пропала их добыча, а то, что кто-то сумел достать даже те горошины, которые закатываются под стлани и которые добытчики ленятся доставать, — пояснил Дондик.
— Ну и что? — спросил на это Казаринов. Он не понимал.
— Это значит, что у нападающих были руки, — в благодарность за воду пояснил ему Ростик негромко.
Кто-то из рядовых, которые стояли на причале, зашептал что-то так горячо, что его поскорее закрыли от начальственных глаз. Но Ростик расслышал пару слов и теперь не сомневался — если они быстро не решат эту загадку, по обоим человеческим городам пойдет байка, что губиски вернулись терроризировать Одессу.
Примерно так же понял ситуацию и капитан. Он поморщился, потом спросил, ни к кому не обращаясь:
— Кстати, сколько было добытчиков?
Из толпы ответил бородач, которого Ростик расспрашивал вчера вечером:
— Восемь… Погибло восемь человек.
Тогда высказался Ким. И, о чудо, на этот раз в его голове уместилась еще одна идея, кроме подозрения в сумасшествии Ростика. И даже не подозрение в Ростиковом нездоровом пристрастии к. акулам:
— Помпа тоже пропала. Разумеется, вместе с масками.
— Компрессор, — поправил его Пестель.
— Один компрессор качал воздух обоим водолазам? — спросил Дондик. — Я не знал, что вы там подняли производительность компрессора.
Бородатый бригадир добытчиков потупился, потом честно признался:
— Мы в последнее время работали в одиночку. У нас есть, конечно, двойник, чтобы качать на двух водолазов, но… Тогда ручку приходится очень уж здорово крутить, и все равно дыхания не хватает. А добыча от этого ничуть не зависит, и с точки зрения безопасности — то же самое. Глубина небольшая, видно все, что человек внизу делает. Вот мы и решили, чтобы не заряжаться попусту кессонкой, работать по одному.
— Не верю, — сказал капитан, — что по одному добыча не больше. Вы же висите над полями такой плотности, что там не то что двоих, пятерых водолазов можно в ряд вести, и все равно всем хватит работы.
Бородач еще больше потупился.
— Узкое место не поля, а время, когда под водой можно сидеть. Или пришлось бы брать с собой человек двадцать.
— Ладно, мы отвлеклись. — Капитан еще раз осмотрел «Калошу» от носа до кормы, потом выпрыгнул на пристань. Кто-то даже подал ему руку, ко он ее не принял. — Все-таки кто на ребят напал? Ведь не с невидимками же мы столкнулись? Они должны были спуститься в лодку, перебить экипаж, забрать добычу, а потом…
Ростик вздохнул. Он полагал, что решать только эту загадку неправильно, в Одессе полагалось думать обо всем разом. И начинать следовало вот с чего.
— Ширы мудрее нас во много раз, а ушли отсюда.
Дондик посмотрел на Ростика прищурившись, потом хмыкнул:
— Если бы не знал тебя, решил, что ты испугался, Гринев. Перестань-ка нагнетать!
Но роль немого зрителя Ростика не устраивала.
— Я предлагаю смотреть на опасность трезво. И бороться трезво, а не прятать голову под крыло.
— А именно?
Ростик собрался с духом, так получилось, что, помимо воли, оглянулся. Все собравшиеся смотрели на него не отрываясь. Это не позволило сказать все так, как он думал. По крайней мере, не сегодня. И все-таки он промямлил:
— Нападение было не сверху. Причина трагедии — в том, что творится на дне.
Дондик подумал мгновение.
— Пожалуй… Да, там и будем искать. Нужно найти трупы, остатки компрессора, маски, ласты — все, что позволит нам узнать вероятного противника.
— Я не то хотел сказать, — залопотал Ростик, но его уже не слушали.
— Ким, ты запомнил место, где нашли «Калошу»?
— Она болталась без людей всю ночь… — начал было похожий на богомола.
— Тут течения несильные, — признался бородач. — Когда мы ночуем в море, то просто бросаем весла и засыпаем. Как правило, нас не сносит больше полукилометра.
— В общем, буйков мы, конечно, не поставили, — высказался Ким. — Но если нужно, я…
— Между прочим, о буйках, — вкрадчиво вставил Пестель. — Я предлагаю…
И Ростик понял, что очередной приступ рабочей лихорадки охватывает ребят.
— Я сверху заметил коралловый треугольник с розовым отливом, — прервал его Ким. — У восточного его угла лодка и находилась.
— То есть найти можешь? — спросил Дондик.
— Без сомнения.
— Тогда так. — Капитан повернулся к зрителям. — Хворост, пойдешь с нами, будешь просто смотреть на дно, вдруг что-то интересное найдешь. Ким, отбуксируешь «Калошу», в ней пойдут… Гринев за старшего, Пестель, ну и, конечно… Нет, — внезапно он посмотрел прямо на бородача-бригадира, — тебе, как обычно, идти на промысел, только теперь никаких ночевок в море. И еще, идите-ка вы, пожалуй, не к востоку залива, а к дварскому берегу. Все понятно?
— Так точно, — ответил бородач. — Пошли ребята, солнце уже высоко, а у нас даже лодки не готовы.
Добытчики ушли. Ростик посмотрел им вслед.
— Может, зря, капитан?
— Они будут километрах в тридцати от места вчерашней трагедии, так что… Ты пойми, мы не можем остановить добычу металла, это же ключ ко всему. Без него мы…
Он даже не кончил, просто махнул рукой и повернулся к Киму. Но его мягко тронул за рукав старшина Квадратный:
— Думаю, товарищ капитан, охрана не помешает. И именно «Калоше».
— Да, ты тоже с ними, — согласился Дондик. — Захвати четырех солдатиков посмышленее да посмелее.
— Я не завтракал, — подал голос Ростик. Он надеялся, что сумеет объяснись, свою идею более подробно, если ему удастся усесться с капитаном за один стол.
— Есть придется по пути, — отчеканил капитан. — Время терять не будем.
— Разрешите, товарищ капитан, хотя бы переодеться. Что же мне, в таком виде?..
— Я твои вещички сейчас поднесу, — буркнул Ким. — Они у меня в гравилете остались, как сам помнишь.
— В общем, — капитан посмотрел по сторонам, в том числе на солдат, отобранных старшиной, — тащите акваланги, еду, воду — и в путь. С компрессорами возиться не будем.
Уже усаживаясь на носовую банку, которую он отмыл от крови, зачерпывая воду из-за борта руками, Пестель вполне спокойно спросил:
— И все-таки интересно, почему они не утопили «Калошу»? Может, хотели нас застращать?
23
Пожевав сухой рыбы на кормовой банке, с удовольствием рассматривая, как гравилет Кима почти в режиме глиссирования тащит их «Калошу», Ростик почувствовал неодолимую сонливость. Выпросив пару бушлатов, которые солдатики по привычке взяли с собой, он пристроился на грязноватых, совершенно не приспособленных для сна стланях и, ко всеобщему удивлению, быстро уснул. Должно быть, шум, суета, солнце над головой и журчание воды под тонкой обшивкой ему, по старой солдатской привычке, казались не помехой, а, наоборот, — признаком безопасности, подтверждением его права покемарить.
Вот сон, который ему приснился, вышел не самый удачный… Вернее, это был не один сон, а несколько. Сначала Ростику казалось, что его рассматривает в огромное увеличительное стекло какой-то удивительно большой, немигающий глаз. Он был и человеческим, и не совсем человеческим — иногда казался птичьим, иногда рыбьим, а перед окончательным пробуждением вообще сделался фасеточным, как у богомолов, но при этом изумрудно-зеленым, как у губисков, и почти таким же выразительным.
А еще ему снились бесконечные аквариумы, в которых… плавали не рыбы, а ходили по дну люди. И аквариумы эти, как Ростик не сразу понял, но все-таки понял, стояли на дне и были, следовательно, не аквариумами, а скорее аэрариумами, то есть клетками для людей, которые даже под водой могли дышать воздухом.
Потом эти два сна перепутались или как-то совместились, в общем, он проснулся от того, что его на дне аэрариума рассматривал этот глаз, а к нему, как к рыбке, выставленной на столе, подбирался огромный осьминог или что-то на него очень похожее. Тело болело, голова гудела, но все-таки он чувствовал себя получше. С пробуждением его приветствовал Пестель, который сидел на руле: