– Какие хорошие лыжи у тебя! Под гору сами катятся, в гору сами идут!
– Ох, какие плохие у тебя лыжи! На гору не могла взобраться на них. За снег хваталась – все руки поцарапала, – отвечает Маченкат.
Обратно они поменялись. Лягушка и говорит:
– Ты, Маченкат, для животных ничего не жалеешь. Доброе у тебя сердце. За это я и тебе добро в ответ сделаю, когда время придёт.
Шли-шли по тайге Маченкат с лягушкой и вышли на огромную поляну. Слышат, где-то лес рубят. Подошли ближе и видят: люди город большой на окраине тайги строят. Лягушка и говорит девушке:
– Сейчас нас с тобой наши женихи встретят. В варежках, вязаных из золотых ниток, мой жених будет, а из серебряных ниток – твой.
Маченкат удивилась и отвечает:
– Что ты такое говоришь? Мне Югру искать нужно, жених мне ни к чему!
Только она это сказала, как подошли к ним два юноши. Одного звали Кана, другого – Колькет.
Кана – на все руки мастер был, хороший жених. Это тот, что в золотых варежках. Кана к лягушке подошёл, поклонился ей, на плечо руку в золотой варежке положил, и тут она в молодую девушку превратилась.
А Колькет подошёл к Маченкат, поклонился. Надел ей на руку свою серебряную варежку, да и кивает – эква, женой, мол, моей станешь?
Она протянула ему свою руку в ответ, щёки покраснели.
– Стану!
Сыграли свадьбу здесь же, в тайге. Пока праздновали – снег совсем растаял, и лёд с реки ушёл. Маченкат и говорит мужу:
– Надо сплавать на родную сторону, брата моего поискать.
Э́ква. Обращение к женщине у манси.
Собрались Колькет с женой и Кана со своей женой. Сделали лодку крытую. На родину Маченкат пошли по реке. Кана говорит:
– Всё равно найдём его. Всю тайгу обыщем.
Долго плыли они, вдруг смотрят – несёт по воде свежие щепки и кору. Смотрит и думает внимательная Маченкат: «Кто это щепки нарубил и кору надрал?» Ещё немного проплыли, увидали – на берегу растёт могучий кедр, а не его вершине сидят маленькие медвежата, делят кедровые шишки.
Слышат – спорят медвежата. Большой кричит: «Я свои шишки вон тем тётям отдам!» А маленький говорит: «А я дядям отдам!» Потом с кедра спустились на землю, подбежали к берегу, ударились о землю – и превратились в братьев-мальчиков. Бегут к лодке и кличут:
– Дяди! Тёти! Возьмите нас в к себе лодку!
Догадался обо всём Кана и говорит:
– Нашли мы твоего брата, Маченкат. Эти медвежата – дети его и медведицы. Той, что в дом к тебе тогда приходила.
Посадили мальчиков-братьев в лодку, поплыли дальше. Вот старший мальчик и говорит Маченкат:
– Тётя, мама сильно рассердилась, когда услыхала, что ты едешь. А отец не сердится. Он дома вас будет встречать, а мама медведицей обернулась. Ты только не бойся её, подходи. Что у тебя есть с собой, с тем и кланяйся маме.
Увидели путники дом на берегу, остановили лодку, вытащили её на берег. Югра выбежал им навстречу, обрадовался, всех в гости позвал.
Вскоре в дом вошла хозяйка-медведица.
Маченкат вынула из-за пазухи покрывало из беличьих шкурок, медведице поклонилась. «Прости меня», – сказала и набросила ей покрывало на могучие плечи. Медведица на улицу вышла. Стряхнула там с себя шкуру, вошла обратно в дом – женщиной-красавицей стала. Помирились они с Маченкат, крепко обнялись. Смотрит Маченкат: у жены брата одна щека обожжена. Догадалась Маченкат, говорит ей:
– Разве я бросила бы горячие угли в тебя, если б знала? Брат мне наказывал: бурундук придёт – досыта накорми, сорока прилетит – водой напои, соболь в окно стукнет – у печки согрей. А ты не бурундуком, не сорокой, не соболем – медведицей пришла.
Югра сказал ей:
– Есть в тайге закон: кто бы в гости ни пришёл, всегда хорошо его встречай! На дружбе весь наш мир держится.
Выстроили Маченкат и Колькет дом рядом с жилищем Югры, а чуть поодаль – Кана со своей женой поселились. На весь Урал славились, тайгу защищали, до глубокой старости дожили. А их правнуки до сих пор там живут.
Бурундук, медведь и кедровка
Живёт в тайге маленький зверёк с пушистым хвостиком.
Как его увидеть? Если прийти в тайгу летним солнечным днём, добрести до опушки, тихонечко сесть на поваленное дерево и затаиться, чтобы не напугать таёжных жителей, то непременно прибежит бурундук. В лапках он будет нести кедровую шишку. Прилетит к нему его верный друг кедровка, покружит над опушкой и улетит к себе в гнездо.
Пока бурундук занят шишкой, подойди к нему поближе. Только ступай тихо. И ты увидишь на его рыжей спинке пять чёрных полосок.
Когда-то давно, когда ханты только-только заселили тайгу, бурундук был весь рыженький. И жил он один-одинёшенек, маленький, слабый. И его все обижали. А горностай, лиса и сова даже хотели съесть беднягу.
Кедровка. Небольшая птица, жительница таёжных лесов
Терпел обиды бурундук, прятался и однажды твёрдо решил: найду-ка я себе друга-защитника.
Отправился бурундук по тайге искать себе друга. Скакал от дерева к дереву, от куста к кусту. Бегал по валежине, заглядывал в норы.
И вдруг бурундук увидел медведя. Медведь крепко спал в тени под кустом кедрового стланика.
Стла́ник. Густо стелющиеся по земле низкие деревья
Бурундук схватил медведя за ухо и давай его тормошить. Насилу разбудил. Медведь недовольно рявкнул:
– Чего тебе надо, рыжий?
Бурундук ответил:
– Медведь, а медведь! Давай с тобой дружить!
Медведь лениво зевнул и потянулся:
– А зачем нам дружить-то?
– Нам вдвоём будет лучше, – рассудил бурундук. – Сам подумай: ты вон какой большой, да ещё и неуклюжий. А я маленький, юркий и ловкий. Я буду сторожить тебя, когда ты спишь: вдруг какая опасность идёт.
– А я никого не боюсь – Медведь почесал лапой бок.
– Тогда вместе будем орехи собирать.
Медведь поднял свою большую голову – уши и те больше всего бурундука:
– Орехи, говоришь?
– Да, орехи, – торопливо закивал бурундук и тут же добавил: – И ягоды будем вместе собирать.
– Ягоды, говоришь? – спросил медведь.
– Да, ягоды, – засуетился бурундук. Немного подумал и добавил: – И муравьёв будем вместе ловить.
– И муравьёв? – Медведь поднялся, сел. – И орехи, и ягоды, и муравьёв, говоришь?
– Да, и орехи, и ягоды, и муравьёв будем вместе добывать. Запасёмся на зиму – ого-го как! А ты взамен будешь меня от лисы, горностая и совы защищать.
Подумал медведь и согласился:
– Так и быть. Попробуем.
Обрадовался бурундук. Теперь ему никто не страшен!
Отправились они вместе в самую чащу. Юркий бурундук быстренько нашёл ягодную поляну. Ягод там – видимо-невидимо, и черника, и ежевика, и брусника, и дикая малина. Обрадовался медведь – сам он никогда такие поляны в тайге не видел, хотя жил в ней уже триста лет и три года.
Бредут они дальше – а вот кусты кедрового стланика, сплошь усыпанные шишками. Как набросился медведь на орешки из шишек – только за ушами трещит. Жуёт орехи и ягодами их заедает. Только и знает, что ест да ест. Бурундуку даже не предлагает!
Вскоре медведь ожирел так, что стало ему трудно идти по тайге. Разлёгся он посреди леса и только знай командует:
– Эй, бурундук! Принеси мне малины.
Или:
– Эй, бурундук! Почеши мне спину.
Смотрят из-за деревьев лиса, горностай и сова – вот хороша добыча! Бурундук, наверное, такой вкусный! Но завидели они медведя и со страху разбежались в разные стороны.
А потом наступила осень. Впереди – таёжная зима, долгая, холодная. Залёг медведь в берлогу, тут бурундук и заволновался:
– Эй, ты, медведь, скоро зима! Надо делать запасы, как мы с тобой договаривались.
Медведь ответил:
– Делай сам, рыжий, запасы. – А сам как лежал, так и лежит.
Бурундук сделал запасы. Медведь же подложил под голову огромную лапу и заснул.
Спал медведь месяц, спал другой – проснулся. Говорит бурундуку:
– Подай-ка мне, рыжий, орехи.
Бурундук накормил медведя. Тот, сытый, снова уснул. В конце зимы просыпается медведь. И снова говорит бурундуку:
– Подай-ка мне ягоды!
Так медведь съел все запасы, не оставил бурундуку ни одной орешины, ни одной ягодки. Едва дотянул бурундук до весны.
Когда снег совсем растаял, окончательно проснулся медведь. Потянулся, довольный, и сказал бурундуку:
– А хорошо мы с тобой, рыжий, перезимовали! – И погладил его когтистой лапой по спинке. Так и остались на рыжей спине бурундука пять чёрных полосок – следы медвежьей дружбы.
Вышел медведь из берлоги и тут же забыл о маленьком трудолюбивом бурундуке. Вокруг росло много сладких кореньев, и медведь начал выкапывать их своей сильной лапой и чавкать на всю тайгу от удовольствия. У бурундука же только сил и хватило, чтобы вылезти из медвежьей берлоги. Долго лежал он на сухой траве, подставив солнышку свою теперь
Вот тут-то и пролетала кедровка. Она тоже зимовала в лесу. Трудно ей пришлось: снег завалил все орехи, а запасов делать кедровка не умела. Таёжная птичка несла в клюве одну-единственную шишку – нашла где-то под корягой.
Увидела кедровка бурундука – пожалела. Хоть и сама была голодна, а отдала ему шишку.
Съел бурундук один орешек – шейка его окрепла. Съел второй – спинка окрепла. Съел третий – лапы окрепли. Съел всю шишку – почувствовал, что может идти.
Поскакал сытый бурундук по лесу. Прыгал от дерева к дереву, от куста к кусту. Заглядывал под коряги и валежины, в звериные норы. Нашёл под валежиной прошлогодние орехи и поделился с кедровкой.
С той поры и дружат таёжный зверёк бурундук и маленькая птичка кедровка.
Каждую осень, когда созревают орехи, кедровка летает по всему лесу, собирает кедровые шишки. А бурундук шелушит их и делает запасы себе и кедровке.
Прослышали горностай, лиса и сова о том, что бурундук больше не дружит с медведем, обрадовались и решили его съесть. Но не тут-то было. Как бы тихо ни крались горностай и лиса и как бы тихо ни летела сова, кедровка всегда их замечала! Крикнет кедровка, бурундук прыг с ветки и прячется в нору.