А вот Катя с Анфисой...
Но о тачке потом, сначала...
– Выходит, они, эти четверо, так ее и не спасли? – спросила Катя. – И тот, кто спустился в колодец на веревке, погиб... чудовище его убило? А остальные?
– Им тоже не позавидуешь, – Полина Каротеева встала со стула. – Ну, кто хочет еще чаю или варенья?
Она спросила это голосом «донны Розы», словно хотела точку поставить в их расспросах. Так показалось Кате, но она ошиблась.
– Я рада, что вы это услышали, – Полина налила им в чашки заварки. – Я вообще хотела, чтобы это кто-то услышал. Узнал про это. А то как-то невыносимо просто.
– Невыносимо?
– Сидишь тут иногда вечерами, думаешь... ждешь... То есть воображаешь, представляешь себе...
– Вы очень драматично это написали и читали, очень натурально, – заметила Катя.
– Если бы я так на экзаменах в школе-студии читала, то... Сейчас бы на сцене что-нибудь репетировала... на столичной сцене. Я ведь дважды проваливалась при поступлении. Так обидно и несправедливо. А потом меня приняли, и я целый год как на крыльях летала. Девочки, я на седьмом небе была и не думала вообще ни о чем.
– А что там все-таки за чудовище в колодце? – спросила Анфиса. – Эти мелкие монстры, которые труп пожирали... бррр... И этот здоровенный... Он кто такой?
– Страж колодца.
– Страж колодца?
– Тот, кто приходит ночью, тот, кто может прийти за тобой... Он их всех убьет. Они тогда не знали, что это такое... Это со временем только понимаешь. Он их всех убьет, когда выберется наружу.
Полина Каротеева сделала неловкое движение, и чайная ложка вырвалась у нее из рук. Звякнула об пол и словно рассыпалась металлическими брызгами. Но опять же это Кате лишь показалось.
Глава 4ТАЧКА
– А ловко она это... ну, в смысле, пошутила, позабавила нас, – сытая и благодушная Анфиса Берг подошла к машине.
Уже совсем стемнело, когда они покинули гостеприимную дачку на пригорке. Полина Каротеева проводила их до калитки и вернулась в дом. На крыльце горел фонарик, его свет мерцал сквозь деревья.
– Айда домой, – Анфиса нажала кнопку на пульте, и машина... их тачка подмигнула фарами.
Про тачку следует сказать особо и не откладывая в долгий ящик. Ибо, во-первых, это была их собственная тачка, купленная напополам, а во-вторых, с ней в жизни Кати и Анфисы наступила новая полоса – они научились водить.
Вообще все вышло как-то спонтанно. Летом Катя совсем было решила, что ее прежняя семейная жизнь с Вадимом Кравченко, на домашнем жаргоне именуемом «Драгоценным В.А.», до этого балансировавшая между «не стану ему звонить первой» (Кравченко проживал за границей, сопровождал своего работодателя – олигарха Чугунова по разным странам, где тот нескончаемо лечился от многочисленных болезней, старости, ипохондрии и страха смерти) и «пора все выяснить и разорвать этот порочный круг», как-то вдруг сама собой устаканилась. Или нет, это, пожалуй, смело сказано, однако судите сами.
Муж прислал письмо по электронной почте о том, что он сам разводиться категорически не намерен... НИКОГДА... и если того хочет Катя – пусть сама этим занимается. Он примет любой вариант, однако... сразу, сию же секунду умрет, если вариант окажется... СЛОВО ЧЕСТИ...
Умрет, ишь ты... Катя затихла в ожидании. Потом пришло новое письмо – муж положил деньги на ее карточку.
И денег оказалось так много, что...
– Да не умрет он там, за бугром, – жарко шептала Анфиса, подружка, щедрая на советы. – В Ницце они там, что, от несчастной любви мрут как мухи? Они там так живут, как дай нам боже...
– Он не в Ницце сейчас, – возражала Катя.
– Да где б его ни носило с этим старичком-миллиардером... Не гони волну, Катька. Ясно тебе? Не гони волну, – Анфиса многозначительно грозила пальцем. – И я вообще категорическая противница разводов. Я, может, сама себе этим всю жизнь сломала...
Тут Анфиса обычно горько всхлипывала. Ее долгий, иногда забавный, а иногда мучительный роман с женатиком... чертовым Костькой Лесоповаловым, которого Катя отлично знала и порой мечтала придушить из-за его нерешительной позиции в вопросах любви и брака... и развода... короче говоря, все это давно являлось притчей во языцех и требовало какого-то логического завершения.
– А денежки мы возьмем. И знаешь что? – Анфиса вытирала слезы и светлела лицом. – Половину потратишь на тряпки и на что душе угодно, а другую половину... я тоже свою долю внесу, мы купим машину напополам. Нашу собственную роскошную машину!
Вообще-то машину стоило купить, и даже очень приличную. Однако и тут Анфиса имела собственное мнение.
Как-то они встретились, и она сразу же открыла ноутбук.
– Я его нашла. И он станет наш. Что скажешь?
С экрана ноутбука на Катю смотрела тачка, машинка...
– Этот уродец?!
– Эта прелесть! Ты только взгляни на него. А эта модель – такая же, только верх открывается – смарт-родстер.
Тачка походила на крохотный межпланетный вездеход. Вся такая иноземная, маленькая, сверкающая хромом и...
– «Мерседес», – отчеканила Анфиса.
– Это «Мерседес»? Вот это?!
– «Мерседес-Смарт». И вообще, у каждого – свой «Мерседес».
Вот так и получилось, что они напополам, вскладчину приобрели «свой «Мерседес».
Дилер-выжига в автосалоне только ухмылялся, когда они заявили, что покупают «Мерседес»-крошку, но повел показывать им тачку с удовольствием.
– Инвалидка, мыльница... да как мы туда уместимся с тобой? – шипела Катя, пока они шли по огромному автосалону, уставленному десятками великолепных изделий автопрома. – Как мы сядем в этот луноход, в этого уродца... в этого...
Кроха «Мерседес» ждал их в самом конце. И, едва увидев его «вживую», Катя умолкла. Сердце ее растаяло как воск. Ибо эта сказочная инопланетная машинка, коробчонок...
– Какой зайчик, – прошептала Катя.
Дилер что-то там нажал на брелоке сигнализации, и «зайчик» им хитро подмигнул.
Вот так и вышло, что они с Анфисой обзавелись «пятой ногой» на четырех восхитительных колесах.
– Проказник, заждался нас. – Анфиса ласково погладила машинку по капоту. – Теперь ты, Кать, поведешь. А то меня что-то крючит – и так уж сколько физических нагрузок на сегодня – и ехали, и плавали, и... Хорошо, что хоть у Полины передохнули перед обратной дорогой.
Катя села за руль. В «Мерседесе» места хватало. Анфиса плюхнулась на обитое белой кожей сиденьице.
– Я от чая взмокла вся, ты не взмокла?
– Нет.
– Можно подумать, ты вообще никогда не потеешь. Ишь ты, худышка какая. – Анфиса прищурилась.
– Да говорю тебе – нет. У меня, правда, когда я запись слушала с ее чтением, не то чтобы мороз по коже, но...
– Да, причудливое сочинение, – согласилась Анфиса, – никогда бы не подумала, что эта тетка... в общем, она славная, правда? Безобидная, интеллигентная, а то, что про свой актерский талант вечно бубнит, так это пунктик у нее такой. Одинокая, не замужем, детей нет, а возраст к сорока уже, вот и чудится... Так ведь и не объяснила нам – кто они все такие там, в этом ее опусе.
– Четверо мужчин и одна женщина. С ними случилось нечто ужасное. И она написала все это сама. И жаждала иметь слушателей.
– Она же себя великой актрисой мнит.
– Не только поэтому. Ей хотелось этим поделиться. – Катя, не включая зажигания, смотрела на домик на пригорке.
На терраске погас свет, зато вспыхнул через минуту в мансарде.
– Чудовища в сказках. И страшные колодцы тоже в сказках. – Анфиса зевнула. – Месяц какой... рогатый, нет, как она там писала – двурогий... Знаешь, это ночное наше светило... иногда оно прекрасно... но бывают ночи, когда оно пугает. Вот сейчас, гляди, как будто плесень на нем, язвы... нет, всего лишь тучка набежала. Я думаю, когда мы в следующий раз приедем сюда, на озеро, купаться и заглянем к Полине снова на чаек, нас ждет продолжение истории. Чего ей тут делать-то в свои институтские каникулы, как не предаваться греху графоманства с последующей декламацией!
Глава 5НЕ СОВСЕМ СКАЗКА
В новом многоквартирном доме, том самом, что высился как утес за лесом, окружавшим озеро, привлекая внимание всех проезжающих по автостраде, в самый сонный предрассветный час горело лишь одно окно на пятом этаже.
Хозяин четырехкомнатной квартиры, если бы слышал слова Анфисы о том, что месяц в эту ночь «словно плесенью подернут», наверняка бы кивнул, потому что сам долго смотрел в окно на ночного гостя.
Это лучше, чем ждать других ночных гостей.
Квартира, лишенная мебели, еще пахнувшая свежим ремонтом, поражала пустотой: служебная. И соседи по площадке знали о ее хозяине только общие сведения – что его фамилия Гаврилов, что он федеральный чиновник высокого ранга, несмотря на свой еще довольно молодой возраст, и что он тут в многоэтажке не живет, а лишь изредка наезжает.
Но сегодня почему-то он остался на ночь в пустой квартире. Один.
Впрочем, про него и в доме, и в городе, и во всем районе вообще ходило немало слухов, как о всякой «медийной персоне», которую нет-нет да и можно узреть по телевизору.
Кто-то говорил, что у его родственников дом на Рублевке. То есть по-настоящему это его собственный дом, а записан на мать – в общем, как сейчас все они делают.
Кто-то уточнял, что это тот самый Гаврилов, чей отец работал в городе сначала председателем исполкома, а потом многие годы возглавлял городскую администрацию. И у них здесь, в районе, тоже имелась служебная жилплощадь еще тогда, но они опять-таки там не жили, а жили в Москве, где-то в центре, а тут всем семейством появлялись только во время выборной кампании да летом.
Кто-то добавлял, что он пока еще не женат, но вроде как собирается, по крайней мере с красивой женщиной его видели в дорогих ресторанах столицы.
А кто-то уж совсем всезнайка выкладывал в Интернет новости о том, что господина Гаврилова в самом скором времени ждет крупное назначение – возможно, даже губернаторское кресло.