Нарезав бутербродов и употребив один, Глобальный стал сумку собирать. Конечно, к Натахе поедет. Батя к ней вроде ходить перестал. Ну а что Оксана рядом живёт, так это мелочи жизни. Давно должна была понять, что у них с Ромкой ничего не получится. Ветреный пацан. Сегодня одной на кольцо копит, завтра для другой английский учит. А если бабочку на теле увидит, которая ещё по форме соответствует и не провисла, может планы те поменять.
Но тут Боря вспомнил, что сам брат тоже через месяц-другой вернётся. А может и с девушкой. Тогда опять переезжать придётся. А это уже не продуктивно. Другой вариант нужен. А к Наташке разве что на борщ… С вознаграждением. Ух, соскучился что-то. Даже на душе потеплело.
— Кто звонил? — послышалось от Олафа, который всё же поднялся после третьего звонка, так и не дождавшись кофе в постель. А теперь на пах посмотривал, где штаны с подтяжками топорщиться начинали.
— Немцы, — буркнул Боря, отворачиваясь.
— Немцы? — переспросил напарник заинтересованно.
— Да, немцы, — кивнул Глобальный и перечислил через плечо. — Негр, араб и русский.
— Швайне! — закричал Олаф и тут же ругаться на иностранном начал с оборотами длинными, которых хватило на пару минут. От недостатка словарного запаса по столу ударил даже, выражая негодование. Чтобы точно поняли — рассержен.
Боря только обулся, куртку одел, сумку через плечо накинул и на пороге обронил:
— Короче, я съезжаю, как и просил. До работы сам доберёшься, раз ты меня послал.
— Как это? — не понял напарник, что полночи с животом маялся, ворочался, а уснул под утро. И теперь на мертвеца ещё больше походил.
— Ну раз ты решил русифицироваться, самое время постичь такое понятия как «маршрутка». Ферштейн?
Олаф кивнул, а затем лысинку почесал, на оставленные ключи на столе посмотрел и спросил в спину:
— Я-я. Слушай, а как так получилось, что у вас многоступенчатые маты?
— Так они нам строить и жить помогают, а ты про что конкретно? — зашнуровав последний ботинок, на пороге обернулся Боря.
— Ну вот есть «иди ты», есть «пошёл ты», есть «пошёл ты в баню», есть «пошёл ты в жопу», есть «пошёл ты в пизду», а есть даже самое жестокое — «пошёл ты нахуй». Вроде смысл один и тот же, всё время надо куда-то идти против своей воли, а шесть уровней глубины получается.
— Ну при большом терпении можно и двадцать пять накопать, но это тебе к эстетам, — прикинул Боря и подмигнул напарнику. — Может и станешь человеком к весне ещё… До встречи на работе.
— Борь… — донеслось снова в спину.
— Да? — спросил, не оборачиваясь.
— Пошёл ты в баню! — радостно сообщил коллега, кофе поближе пододвигая и тарелку с бутербродами.
«Научил на свою голову», — вздохнул внутренний голос. Но грубить в ответ не стал, улыбнулся только. Это выражением давно ничего не значит. Глубины нет.
— Удачи с русификацией, коллега.
Выйдя на улицу в метель, Боря обнаружил, что половина города сегодня опоздает на работу, а вторая не пойдёт. Машину замело под крышу. Одна антенна торчит.
Всю ночь пуржило, да и сейчас снег такой плотный падает, словно Всемирный Потом кто-то среди лета заказал, а доставить забыли. С опозданием пришёл. Но с процентами.
Боря по колено в снег увяз уже возле подъезда.
Чем дальше идёшь, тем глубже становится. По пояс снега на дороге намело. А машины как холмы белоснежные. Один пониже, другой повыше. Барханы, с которых действительно можно кататься на сноубордах.
Его микроавтобус выше всех оказался. Протоптав к нему тропку первопроходца, разблокировал с сигнализации замки.
Багажник ещё откопать надо. Скинув сумку в снег и орудуя руками как лопатами, чтобы до лопаты внутри добраться, Боря понял, что зарядку можно сегодня не делать. Хреновый из человека экскаватор получается. Перегревается быстро. А КПД маленькое. С другой стороны, если эволюция к ластам вывернет, то тонкая работа отсеется. Вот и приходится жить, ни так, ни сяк.
Боря осмотрелся на таких же бедолаг по несчастью, что в ночи при свете фонарей из подъездов с лопатами наперевес выходили на работу, учёбы, по делам неотложным или к своим личным автомобилям добраться пытались. Все повязаны одной цепью. Заскоками климатическими.
Умывшись снегом уже как следует, Глобальный решил, что хватит уже под глушаком места. Натоптал. А раз свободна выхлопная труба, то процесс проще пойдёт, когда заведёт, да стёкла отогреются.
Пикнув сигнализацией, автоматика заскрипела, силясь замёрзший замок зажигания провернуть. Но без толку. Автомобиль за ночь подмёрз и встал колом. Скрипит, бурчит, тарахтит, но не заводится. Ни с первого, ни с пятого раза. Только свечи залил.
— Долбанный дизель! В гараже стоять всю зиму будешь! — крикнул Боря технике, что остальные полгода исправно служила. Дёргая дверь багажника, даже на немецком повторил оборот. Но без толку. Дверь в снег упёрлась. Копать ещё и откапывать.
А в свете подъезда фигура вдруг знакомая в шапке-ушанке показалась. В валенке, ватнике, с сумкой подмышкой рабочей, она вдруг руки с рукавичках в стороны расставила
и на весь двор произнесла:
— Боря-я-я!
— Ну что тебе?
— Пошё-е-ел в жопу! — с заметным акцентом добавил радостный немец вместо приветствия ещё и не думающего вставать солнца.
И с тем заявлением бодренько потопал в сторону остановки общественного транспорта. Да не наобум, а по тропинке, по которой уже пробилось с десяток человек. Идти приходилось не по пояс, а всего лишь по колено в снегу. Натоптали.
А к дороге выведет если не тропа народная, то приложение с картой точной.
«Сталина на тебя нет», — буркнул внутренний голос.
Дверь наконец, поддалась. Только не багажника, а откатная дверь со стороны пассажирского салона. Войти в него можно с одной стороны. Внутри даже светло. Но не от лампочки перегоревшей салонной, а через стёкла с потолка пробивается свет от фонарей и окон квартир. Микроавтобус потому и прозвали аквариум. Умельцы так те верхние окна поднимают и наружу высовываются с ружьём наперевес. Так и гоняют по заснеженным полям на охоте на косулю или козу.
Но Боря охоту не любил. Убивать кого-то ради фотографии или видео — моветон. А мясо дикое жёсткое и не вкусное.
Проникнув через салон внутрь с мыслями о заснеженном сафари, что так и не состоится, Боря подхватил складную лопату. Когда выбрался, скинув куртку и начал работать с двойным рвением, раскидывая снег вокруг автомобиля гораздо быстрее.
Человеку не ласты нужны, а голову включать почаще.
Поверить в то, что этот недобиток арийский доберётся до управляющей компании раньше него, было можно, но как-то грустно становилось. Всё-таки ради него в гараж джип подальше поставил. Чтобы глаза не мозолил. А теперь то того гаража ещё добраться надо.
Работа спорилась, чередуя лопату и щётку. Микроавтобус постепенно избавлялся от плена снега, вновь обозначив свои контуры среди белого фона. Сначала крыша освободилась, потом стёкла, потом бока. Воюя с сугробами, Боря вдруг понял, что никогда не будет лепить снеговика. Это же в радость должно быть. А тут единственная радость — это поссать среди метели, под прикрытием сумерек и за корпусом автомобиля. Детей при этом травмировать сложно. Потому что дети умные и в такую погоду дома сидят.
Забравшись в салон, Боря снова попытался завести с ключа, но без толку. Можно ещё аккумулятор подзарядить, может мощности не хватает? Но для этого прежде соседнюю машину нужно откопать и реанимировать. А её хозяин спит и видит сны, как бы помочь. Как же.
— Ноябрь ебучий, — сплюнул Боря на снег.
Хорошее настроение улетучилось. Хоть эвакуатор вызывай. Но те сегодня в городе — на вес золота. Сделав с десяток звонков, абонент получил в половине случаев «занято» или «сброс», в остальных попытках был отправлен в ожидание на неопределённый срок или нарвался на цену с умноженным коэффициентом от пяти до десяти от обычного прейскуранта.
— Да что ж такое-то? Уж лучше ребят с обогревателем позову, — заявил Боря холмику с жёлтым под фарой. Предтеча снеговика без морковки.
Но тут Глобальный вдруг понял, что та система с тряпками и одеялами, что отлично подходит для седанов и джипов, укрывая капот, для микроавтобусов со внутренним расположением двигателя — хреновая затея. Хоть палатку над ним ставь. Хоть купол натягивай. Толку мало.
А за купол — цена особая. Внутри же микроавтобуса костёр не разведёшь. Греть горелкой бензобак с дизелем — тоже затея на любителя. Если замёрз, то замёрз. Всё. В тепле гаража можно только реанимировать.
— Су-ка-а-а! — закричал Боря, не сдерживаясь. Всё-таки внутри салона. Может себе позволить.
Час работы коту под хвост. Пальцы обморожены. Щёки красные. Отлично кричится под мокрые ноги сибиряку расстроенному. Только и остаётся, что чая с термоса хлебнуть, пока тёплый. Китайский термос — не важный. А немецкий Олаф с собой забрал. Тот до вечера дотягивал. Тогда как свой максимум — до обеда.
От переживаний по части сравнения технологий, даже глаз задёргался. А затем голове тепло-тепло стало. Боря, за виски взявшись, вдруг понял, что близок к новому обмороку или того хуже — инсульту. Сердечную мышцу то постоянной тяжёлой работой прокачал, сбоя не даёт. А вот сосуд в голове вполне может от напряга лопнуть.
Как мало человеку для смерти надо.
Плюнув на всё и бросив автомобиль, Боря сам на остановку пошёл. Прогуляется, согреется. Такси ждать уже смысла нет. А если и приедет, то хоть половину зарплаты ему отдавай, ещё и ебало недовольное скорчит. Уровень наглости таксистов пропорционален погоде. Как старики чуют костями наступающий дождь или снег, так и борзость водил начинается с лёгкого дождика и снежка умножаться в геометрической прогрессии с метелью и ливнем. А ещё на них время дня влияет очень и загруженность трафика уровень кортизола в крови повышает. Порой кажется, что извозчик как система гораздо сложнее женщины. Но это лишь до той поры, пока женщину-водителя не повстречаешь.
Боря шёл, пинал снег в негодовании. Жаль метро нет в их городе, как в Новосибирске. Уездный городок хоть и рядом с райцентром, но до миллионика не дотянул, со всеми его сопутствующими привилегиями. Вроде и порт есть, и железнодорожный вокзал, и автовокзал. И даже аэропорт был. Раньше. Для малой авиации. Но тот встал ещё в год рождения Бориса и кроме как дрифтерами больше никем и не используется толком.