Весь процесс починки, а главное прочистки труб и отображался в диалоге на рисунках ниже словами: «О, я! Я профессионал. Я, я! Моя починить ваши трубы!».
— Что это такое, Глобальный⁈ — мигом налился волной гнева Василий Степанович, треснув общей тетрадкой по столу.
Самодеятельность он, конечно, одобрял. Но лишь до той поры, пока в сварочное дело не вмешивали женский пол.
— Творческий порыв, — слабо проблеял Боря, прижимая тетрадку поближе к груди, чтобы не видел больше ни преподаватель, ни ребята из класса.
— А ну-ка пошёл вон отсюда! И чтобы глаза мои тебя больше здесь не видели!
Глобальный пулей вылетел в коридор, не став спорить.
Его интерес к профессии был прост. Не блистая умом в школе, свои пару пятёрок в аттестате о неполном образовании он всё же имел. Что и позволило легко поступить в колледж Тапочкина, где средний проходной балл составлял 3,5. А среди пятёрок была как раз та, что по ИЗО. Откуда следовало, что Борис неплохо рисовал. А ещё пел.
Но вместо того, чтобы петь рэп или пойти в художественную школу или дотянуть до поступления на дизайнера, Глобальный предпочитал отдавать все душевные порывы как раз женскому полу, дорисовывая их образам халаты и мокрые волосы для сексапильности. Всё-таки на чистую девушку всегда приятно посмотреть. И что бы там не бурчал о женщинах преподаватель, сам Борис женщин ценил и даже любил их при случае нюхать. В автобусе, например. Или в лифте. От них всегда приятно пахло духами, свежестью, жвачками или даже потом. Но другим, приятным.
Развивал Борис воображение ровно с той поры, когда впервые увидел сантехника в деле. Причём не склонившись над унитазом на коленках, а елозя разводной ключ в руке над головой блондинки, пока клиентка говорила ему куда-то в область паха как в микрофон о проблемах в семье, которые заставили её вызвать мастера «по трубам». Говорила с перерывами, как будто никак не могла подобрать слова.
Борис и сам слов не находил, чтобы описать возникшие чувства. Но вместе с картинкой образа как клеймо в голове юнца застыло, что сантехники — самые крутые ребята в мире. Хотя бы потому, что в любую семью могут войти не разуваясь, и по шкафам прятаться от мужей не надо. Специалисты!
Да и что за муж, что сам кран починить не может? От такого даже прятаться не надо. Рядом постоит, посмотрит, а потом ещё и заплатит. Потому что — профессионал в доме!
Современные люди обленились и привыкли к комфорту. Они не носят воду из колодца, а получают её, открыв кран на кухне или в ванной. Такая же ситуация и с водоотводом м теплом в многоквартирных домах от централизованных котельных. Все это предполагает наличие целой сети коммуникаций, которые постоянно нужно поддерживать в рабочем состоянии.
Значит, сантехник нужен миру всегда, что прекрасно понимал даже Борис. Пока существует само понятия «цивилизация», что собственно обозначает «городской». Это было последнее, что Глобальный запомнил по истории в школе, прежде чем покинуть её бессмысленные для него стены.
Но теперь выходило, что и стены колледжа придётся покинуть, что автоматически отодвигало мечту о профессии, если не разбивало её в пух и прах. В семье и так напряжённые отношения. Второй раз не заплатят.
— Чего же придумать? — бормотал Борис по дороге, возвращаясь в родной двор после прогулки в три остановки пешком.
Без денег на проезд даже девушек понюхать не удалось.
«А что тут думать? В массажисты надо идти», — пробормотал внутренний голос.
Это был первый случай, когда он заговорил словно независимо от самого Бориса.
«Там тоже много мокрых девушек. Как до, так и после массажа. Сам намазывай кремом и нюхай сколько влезет», — добавил он следом.
Идея до того понравилась Глобальному, что вместо того, чтобы вернуться домой в расстроенных чувствах, он вернулся в приподнятом настроении.
Только судьба-злодейка стояла на своём и испортила всё ещё в подъезде. На пороге его встретил отец с полными сумками в руках. Лицо грозное, а глаза растерянные.
Борис уже испугался, что позвонили с колледжа. За время пешей прогулки преподаватель вполне мог нажаловаться декану, а тот отчислить «за неподобающее поведение».
«Не забыв позвонить и сообщить, что денег они не вернут. Так как сын у вас пошляк, а такие долго в приличном обществе не живут», — тут же добавил внутренний голос замогильным тоном, проиграв траурный марш.
Но всё оказалось ещё хуже. Отец уходил из дома. Отношения с женой долгое время висели на волоске и теперь тот волосок порвался. А Борис оставался жить со старшей сестрой, отец которой наверняка валялся где-то в канаве без опознавательной таблички. Что тоже не прибавляло любви к сводной сеструхе.
Выйдя на площадку с сумками наперевес навстречу сыну, отец только поставил сумки, вздохнул и сказал:
— Ну что сказать? Сам всё понимаешь. Не маленький. Квартира вам остаётся. Живите втроём. Воспитывать тебя поздно, сам остальное по жизни получишь. А от меня… — тут отец порылся по карманам, достал бумажник и протянул пятитысячную купюру и ключи. — Вот, купишь себе какую-нибудь хрень на память. И гараж мой забирай. Там всякий хлам, вывезешь, сдашь. Может, тогда и машина влезет. На которую сам заработаешь!
— А ты куда?
— Я? — отец даже не знал, что толком сказать. Драма застала его без особого плана. — Да на север походу подамся. Ну или по вахтам помотаюсь. Электрики всегда в цене. Без работы не останусь.
Он снова вздохнул:
— Ты это… это самое… Учись там, все дела. Лампочки меняй в квартире. К Новому Году напишу… А, ещё одно. С мужиками в гараже поговорил. Через пару лет его на тебя оформят. Не ссы в трусы, в общем. Пригодятся… Ну всё, бывай, сын.
И отец взвихрил волосы, как будто Боря всё ещё был младшеклассником. Затем подхватил сумки и быстро спустился по лестнице.
Уже не Боря, а мигом повзрослевший Борис хотел добавить что-то ещё вслед, но не мог больше сказать ни слова. Сжимая в руке купюру и не чувствуя веса ключей в ладони, он ещё долго стоял и слушал окружающий жестокий мир.
За дверью доносились слёзы матери и ругань сестры. Но больше всего надеялся услышать от отца снизу — «Ну чего встал? А может со мной поедешь?».
Но отец не вернулся.
«Ну всё, Боря. Не хватит нам на массажиста отцовских дивидендов», — пробубнил внутренний голос: «Ты лучше гараж навести. Может, там чего завалялось? А то сдашь металл, подкопим и поступим на какие-нибудь курсы».
Однако, настроение покорять мир пропало. В этот день Борис Глобальный потерял родного для себя человека. Вроде не шёл рядом, но всегда был на какой-то важной периферии. Протяни руку — поможет. И вдруг нет его.
Словно компенсируя потерю, парень приобрёл другого человека. Внутри самого себя. На замену. И этот другой, пытался найти выход из ситуации.
«Можно ещё на психолога пойти», — добавил этот самый внутренний голос: «Или лучше сразу на психиатра? Мир ведь лучше не станет… Давай искать выход».
Глава 2Папкины радости
Многое высказала сестра за дверью от боли и обиды на родителя. Был рядом, воспитывал, кормил-поил, но вроде так и не стал родным, потому как предал и ушёл.
Ещё больше мать добавила сгоряча. Успевай только слушать. И про рыжий волос на плече Боря прознал, и про запахи духов на рубашке, и про стринги в робе, обнаруженные в состоянии «будучи в употреблении».
Явно не для подарка маме предназначены. Что-то подсказывало, что отец брал от жизни всё, но Борис не желал в это верить.
Внутренний голос поддакивал: «Ну и что, что по домам ходит и в гостях ночует чаще, чем дома? Отец всё-таки. Взрослый. Имеет право. И фамилию оставил что надо. Пробивную. По жизни пригодится. Не Борис Говнов и на том спасибо».
Всё тщательно обдумав, Глобальный-младший решил, что уже достаточно взрослый, чтобы уйти из дома следом. По сути, основные вещи, которые ему нужны, находятся в руках.
Решив дома больше не появляться, Борис тут же метнулся в гараж осваивать наследство. Идти не далеко. Всего полчаса. Гараж из тех времён, когда за ними стояли в очереди годами, даже не имея автомобиля. Мужики там обитают такие, что надо. Выросли на духе кооперации и взаимопомощи. А всё потому, что часто по вечерам вместе распивали.
Сугубо для коллективного духа.
Некоторых Борис даже знал в лицо и здоровался лично за руку. Например, как с председателем Максимом Витальевичем.
«Такой спрашивать не будет, что ты там делаешь. Живёшь или баб водишь. Но гараж переоформит при случае. Подрасти только надо. До восемнадцати в нашей стране ты и с паспортом никто, а без него и в помине», — напомнил внутренний голос.
А вот и гараж. Лючок. Открыв его, Боря долго боролся с потайными задвижками. Тех батя наварил аж четыре штуки, по две в пол и в потолок. Но руки помнили. Поднатужившись, открыл все тайники.
Открыв во всю ширь стандартные, так и не расширенные под высокие автомобили ворота, парень включил свет и улыбнулся. Ладони запачкались о металл. Потому первым делом умылся в раковине. А затем рухнул на диван и долго рассматривал постеры с полуобнажёнными женщинами на потолке.
Вот где — жизнь мужицкая. Берлога потаённая. Проводя в гараже больше времени, чем дома, папка пробил в погребе скважину, завёл воду внутрь с помощью небольшого насоса. Давление даёт, трубы всегда полны. Открывай кран, да пользуйся или автомобиль мой, когда появится.
Трубу канализации отец вывел в ближайший овраг, для чего они с соседом Лёней даже тротиловые шашки по периметру подрывали, чтобы лопатой долго не махать по устоявшемуся грунту. Затея была пьяная, но воплощена идеально. Пробили, прокопали, навзрывали.
То ли бог потворствует пьяным, то ли армейский опыт подрывника пригодился. В любом случае, вода и сортир присутствовали. Белый фаянс был взят с ближайшей свалки уже на трезвую голову, отмыт до блеска и под дело приспособлен. А уровень гаража и подвала выше, чем слив в овраг.
«Комфорт есть, теперь заводим